Читаем без скачивания Ветер перемен - Андрей Колганов

– Полигон? Школа? – произносит Фрунзе, обращаясь как будто к самому себе. – Вот в таком разрезе эту мысль можно и обдумать…

– Собственно, ни на чем ином и не настаиваю, – бросаю финальную реплику.

– Да, накидали вы нам идеек… – тянет наркомвоенмор. – И где вы, Григорий Иванович, такого интересного спеца раскопали? Уншлихт мне тоже про него говорил, насчет Остехбюро…

Что ему говорил Юзеф Станиславович насчет Остехбюро, Фрунзе распространяться не стал, хотя сильно подозреваю, что в их разговоре не только Остехбюро поминалось, но и мои прежние контакты с ОГПУ и с РУ РККА.

Григорий Иванович широко улыбнулся:

– Богата талантами наша земля…

– Хорошо! На самом деле разговор получился не пустой. Кое-что полезное в ваших идейках определенно есть. – Фрунзе встал, давая понять, что разговор окончен. – До свидания, Григорий Иванович! До свидания, Виктор Валентинович!

Пропускаю Котовского перед собой, немного задерживаюсь, дожидаясь, пока за ним закроется дверь, и оборачиваюсь к председателю Реввоенсовета:

– Михаил Васильевич, а как ваша язва?

– К чему вы это? – нахмурился Фрунзе.

– К тому, что с ней шутки не шутят. Надо залечить во что бы то ни стало.

– С чего бы это такая трогательная забота о моем здоровье? – не скрывая иронии, интересуется нарком.

– Да с того, что очень не хочется, чтобы эта язва вас скрутила, а на ваше место уселся бы, например, Ворошилов! – Буду играть в открытую. – Конечно, Климент Ефремович человек, в общем, неплохой, делу партии предан, по-житейски неглуп, да и в военном деле понимает… Однако, боюсь, не настолько, чтобы хорошо руководить всеми вооруженными силами республики. А если он, чего доброго, затем повсюду людей подобного же калибра расставит?

– Знаете, о кадрах военного ведомства, как и о своей язве, я уж как-нибудь сам позабочусь! – машет рукой Михаил Васильевич.

– Так не пойдет! – напираю я. – Не доводите дело до операционного стола! Наркоз – штука коварная. А у меня есть средство, которое с гарантией обеспечит рубцевание язвы. Вот, смотрите. – Достаю из кармана небольшой пакетик из вощеной пергаментной бумаги. – Это средство известно под многими названиями. В Индии его зовут шиладжит, в нашей Средней Азии – мумие. Средство вовсе не шарлатанское – проверил на себе. Заживление любых ран с его помощью резко ускоряется, и никаких воспалений или нагноений.

Фрунзе недоверчиво смотрит на оплывшую пластину темно-коричневого, почти черного цвета.

– Берите, не бойтесь! – Сую бумажку с мумие ему в руки. – Растворяете кусочек этого вещества размером со спичечную головку в половине стакана кипяченой воды комнатной температуры и выпиваете на ночь. Можно запить молоком. Курс лечения – две недели, неделя перерыва и еще две недели. Вот, тут листочек с инструкцией по применению.

Потратив еще несколько минут на уговоры, вырываю наконец у Фрунзе обещание непременно испробовать это средство.

– Специально за ним человека в Лондон гонял! – говорю напоследок. – Не хочется, чтобы все труды зря пропали. Не манкируйте своим здоровьем, прошу вас! А если опасаетесь неизвестного средства, то пусть ваши лечащие врачи найдут специалиста по восточной медицине и проконсультируются с ним. Но самое простое доказательство – вот.

И с этими словами отколупываю кусочек от пластины мумие и сую себе в рот, запив глотком воды из стакана, стоявшего рядом с графином на столе.

Мы попрощались по второму разу. Покидая кабинет наркомвоенмора, чувствую себя как выжатый лимон. Да, нелегко даются разговоры с такими фигурами! А дальше… Дальнейшее будет зависеть уже не от меня. Мне припомнилось, что в известной мне истории язва у Фрунзе и так зарубцевалась, а источником болей, которые принимались за приступы язвенной болезни и которые привели его на операционный стол, оказалось воспаление после не слишком удачной операции по удалению аппендикса, перешедшее в перитонит. Но, может быть, прием мумие сумеет предотвратить развитие перитонита? Оставалось только надеяться.

Разумеется, я рисковал – рисковал тем, что возможный неблагоприятный оборот со здоровьем Фрунзе припишут моему вмешательству. Однако ведь и невмешательство тоже чревато последствиями…

Глава 19

«Ну а если пуст карман…»

Сегодня утром на работе читаю свежую «Правду». Так, чего тут интересного? Дежурная передовица ко дню рождения В. И. Ленина. Да, сегодня же двадцать второе апреля! Быстро пробегаю глазами: никаких новых политических установок не видно. Однако рука Николая Ивановича чувствуется – явный упор на благодетельность ленинской новой экономической политики. А вот публикацию выступления В. В. Куйбышева на первом заседании коллегии только что образованного Всесоюзного комитета по стандартизации при СТО СССР читаю более внимательно. Первое впечатление – «чешет, как по писаному». Почему именно такое впечатление? Да потому, что то и дело вылавливаю в речи главы нового комитета слегка измененные пассажи из своей собственной записки о стандартизации. О! Оказывается, более месяца назад, пока я был еще на сборах, СССР присоединился к Международной метрической конвенции. Что же, могу себя поздравить – в этом времени и создание комитета по стандартизации, и присоединение к метрической конвенции произошли примерно на полгода раньше. Пустячок, конечно, а приятно. Да и замах на работы по стандартизации у новоиспеченного комитета более солидный, чем было там. Смею надеяться – тоже с моей подачи.

Однако нынче мне не до стандартов. Нынче у нас аврал: спешим успеть закруглить все вопросы по подготовке кадров для народного хозяйства, которые надо выкатить на предстоящую партконференцию, а затем и на Пленум ЦК. Всю последнюю неделю почти только этим и занимаюсь. Грех жаловаться – коллегия в комитете по трудовым резервам подобралась солидная, и из нее можно соорудить неплохой таран, способный сносить различные бюрократические преграды. Как же: в коллегии состоит член Политбюро (Троцкий), да и нарком просвещения Луначарский – тоже величина немалая. А еще в коллегию входит один из четырех секретарей ЦК. В текущей истории на прошедшем XIII съезде в результате хитросплетения внутрипартийных интриг Надежда Константиновна Крупская неожиданно заполучила этот пост и теперь отвечает за политпропаганду, курируя работу отдела пропаганды ЦК, Главполитпросвета (который сама и возглавляет) и партийной печати. Хотя должен заметить, большинство практических вопросов сначала приходится прорабатывать не с этими фигурами, а в основном с представителями Наркомтруда и ВЦСПС. Зато когда выработанные решения надо пробивать, вот тут и наступает время пускать в ход тяжелую артиллерию.

Поначалу мои отношения с Крупской выстраивались непросто. Меня настораживало ее чересчур рьяное отношению к соблюдению идеологической чистоты в воспитании подрастающего поколения, вплоть до кампании изъятия из школьных библиотек «подозрительной» классики и даже вполне невинных детских сказок вроде «Аленького цветочка». Хотя, с другой стороны, ее усилия по поддержке детских домов, обеспечению воспитания детей с дефектами здоровья, по развитию школьного самоуправления и пионерского движения нельзя было не приветствовать (кстати, она не считала нужным стыдливо замалчивать родство пионерского движения со скаутским). Надежда Константиновна же, давно знакомая с Осецким по годам эмиграции, разумеется, никак не могла забыть мою (то есть Осецкого конечно же) размолвку с Ильичом в двенадцатом году.

Однако необходимость срочного решения массы практических вопросов заставила нас быстро притереться друг к другу. На одном из первых заседаний, когда мною был представлен черновой расчет потребности в новых помещениях, ставках преподавателей, в выпуске учебных пособий для развертывания сети фабрично-заводских училищ, технических вузов и втузов и расширения приема в уже существующие, Надежда Константиновна с тоской вздохнула:

– Несмотря на мои хорошие отношения с Сокольниковым, Гриша ни копейки не даст сверх утвержденного бюджета. Можно даже и не просить. Боюсь, и на следующий финансовый год он постарается прибавить как можно меньше. У нас даже на элементарную ликвидацию безграмотности денег катастрофически не хватает. Без принципиального решения ЦК мы не получим вообще ничего, и даже с таким решением он будет упираться до последнего.

Нечто в этом роде было вполне ожидаемо, и поэтому мною был заготовлен обходной маневр:

– Кое-что мы можем сделать и без бюджетного финансирования. Но для этого нужно пробить решение целого ряда вопросов. – И принимаюсь перечислять: – Во-первых, нужно разрешить предприятиям и трестам отчислять определенный процент прибыли на содержание своих фабрично-заводских училищ, а также вузов и втузов, создаваемых на базе заводов, исключив соответствующие суммы из расчета налогообложения. Во-вторых, надо разрешить передавать для обучения также материальные средства – сырье, станки, оборудование, мерительный инструмент и так далее. В-третьих, следует разрешить предприятиям содержать мастеров фабрично-заводского обучения на ставках своего персонала. В-четвертых, надо ввести такой порядок, при котором все изделия, изготавливаемые обучающимися в ФЗУ, вузах и втузах в порядке производственной практики, реализуются этими учебными заведениями, а вырученные средства поступают на их баланс для финансирования учебной работы.