Читаем без скачивания Ветер перемен - Андрей Колганов

Заместитель председателя отдела ЗАГС поинтересовался, какой фамилией будут именоваться супруги (ибо по действующему законодательству, оказывается, фамилия у супругов должна быть общая), Лида, чуть дернув плечиком, согласилась на мою, – и секретарь внес запись о бракосочетании в соответствующую книгу. Зампредседателя воздвигнулся над столом, покрытым красным сукном, сбивчиво зачитал нам запись, сделанную в регистрационной книге, объявил брак между нами вступившим в законную силу, поздравил новобрачных и пожал каждому руку. Секретарь, получив от нас с Лидой по рублю госпошлины, выписал нам по свидетельству о заключении брака, и мы поспешили обратно на работу.

Второе важное дело – состоялась моя встреча с Котовским.

Пройдя в уже знакомый кабинет в здании РВС, крепко жму руку Григорию Ивановичу (хватка у него медвежья, но и я не совсем уж слабак, так что рука выдержала).

– Не возражаете, если Юзеф Станиславович тоже поучаствует в нашем разговоре? – первым делом интересуется Котовский. Только теперь замечаю Уншлихта, устроившегося на диване у боковой стенки кабинета.

– Напротив, буду рад. Это такая проблема, что и товарищу Уншлихту будет полезно в ней покопаться. Вы ведь у нас Остехбюро курируете? – поворачиваясь к нему, задаю этот вопрос.

Юзеф Станиславович чуть дернул головой и изобразил кривоватую усмешку, не произнося ни слова. Вот конспиратор: явно не хочет затрагивать этой темы. Григорию Ивановичу же не терпится начать разговор.

– Так что там у вас за серьезное дело? – звучит его басовитый голос, полный внутренней мощи.

– Вот, поглядите, – протягиваю ему папочку с несколькими рукописными листами. – Здесь целый ряд соображений по делам, касающимся РККА. И прежде чем проталкивать это Михаилу Васильевичу, хотело бы выяснить ваше мнение.

Раскрыв папку, Котовский пробежал глазами первые строки:

«Уважаемый Михаил Васильевич, хотя я не являюсь военным специалистом, все же считаю необходимым донести до вас ряд соображений, могущих в перспективе иметь серьезное значение для развития РККА. Это – результат моих личных наблюдений в ходе прохождения военных сборов, заграничных командировок, бесед с командирами РККА и специалистами военной промышленности. Взгляд со стороны, каким бы дилетантским он ни был, иногда позволяет увидеть то, мимо чего скользит привычный взгляд специалиста…»

– Ладно, эту лирику я читать не буду, – вновь басит Котовский, бросая папку на стол. – Давайте коротко и по существу.

– Хорошо. – Хочешь коротко и по делу? Мы и так можем. – Первое. Уровень боевой подготовки красноармейцев недопустимо низок. Это определяется рядом объективных причин: низким образовательным уровнем призывников, нехваткой средств на оборудование полигонов и учебных классов, а также на выделение потребного количества огнеприпасов для производства стрельб, низкой квалификацией значительной части младших и средних командиров. Поэтому, в частности, весьма эффективных методов военной подготовки, применяемых в германском рейхсвере, мы перенять не можем. Однако при этом в ряде частей и подразделений у нас все же обеспечивается довольно высокий уровень боевой подготовки. Мои предложения: созвать совещание младших и средних командиров, добивающихся наиболее высоких результатов в боевой подготовке, и с их помощью выработать более эффективную методику обучения, в том числе ускоренный вариант для территориальных соединений. Изложить эту методику на столь простом и доступном уровне, чтобы ее можно было вдолбить в голову практически любого младшего и среднего командира. Регулярно проверять результаты применения этой методики и вносить соответствующие поправки.

– Так, идею понял, – вставил реплику Котовский, – давай дальше.

– Второе. Будущая война будет войной моторов. Необходимо уже сейчас, не дожидаясь развертывания промышленности, способной поставить для РККА соответствующую военную технику, развертывать организационные структуры механизированных соединений, скажем, бригад. Это позволит нам заранее обкатать эти структуры, подготовить кадры, сделать наметки по тактике применения, в общем, сэкономить время на развертывание, когда мы сможем получить технику. Пока можно ограничиться старыми танками, бронеавтомобилями, даже макетами на грузовиках, отрабатывая с их помощью тактические приемы и основы взаимодействия с артиллерией и пехотой. (Ну, уж этот-то крючок Григорий Иванович должен заглотить. Ведь он же сам, собственно, выдвинул идею о создании броневых сил на базе кавалерийских соединений.)

– А кавалерию теперь что же, сразу побоку? – интересуется Котовский. Гляди-ка, не стал восторгов высказывать. Мыслит практически.

– Ни в коем случае! – горячо возражаю на такое предположение. – Хотя, в отличие от Гражданской войны, в условиях насыщения войск пулеметами и артиллерией, а также широкого применения авиации кавалерия уже не может исполнять роль ударной силы, ее рано списывать со счетов. Во-первых, мы не сможем сразу создать и оснастить в необходимом количестве целиком механизированные соединения, а поэтому неизбежно на переходный период нам понадобятся смешанные, бронекавалерийские войсковые единицы. Во-вторых, даже и при полной моторизации кавалерия очень долго будет незаменима для рейдовых действий при прорыве в тыл противника в условиях бездорожья, распутицы, глубокого снега – в общем, в тех случаях, когда и где не пройдет техника или невозможно будет уверенно снабжать ее горючим.

– Точно, – поддержал эту мысль начальник снабжения РККА, – механизированные соединения по-любому надо создавать, но и лошадка нам может еще ой как пригодиться.

– Третье, – продолжаю перечислять свои идеи. – Для механизированных соединений нам нужны танки. Хотя сейчас наша промышленность вряд ли сможет создать хороший современный танк, но нам нужно иметь хоть какие-нибудь боеспособные танки. Это нужно и для успокоения чересчур ретивых соседей, и для организации боевой подготовки перспективных механизированных соединений, и для наработки опыта проектирования и производства броневой техники. Кроме того, для действий совместно с танками нам надо будет создать подвижную артиллерию и подвижную пехоту, оснащенную таким образом, чтобы скорость ее передвижения была не ниже, чем у танков. И такие соединения предъявляют повышенные требования к оперативному управлению и взаимодействию, а посему без высокой степени их радиофикации не обойтись.

– Насчет танков меры уже приняты, – подает наконец голос Уншлихт. – У вас там, в ГУВП, танковая комиссия с прошлого года работает. И проектированием артиллерийских самоходов тоже группа занимается.

– Не работает, а топчется на месте, – немедленно возражаю ему. – Они вместо практической работы по освоению танков в производстве занимаются выдумыванием разного рода прожектов. У нас собственной конструкторской школы по танкостроению нет, а они, вместо усвоения достаточно богатого зарубежного опыта в этой области, рождают одни беспочвенные фантазии. Нам же нужен проект реального танка, пригодного для боевых действий и для освоения нашей промышленностью.

– Копировать зарубежные образцы? – Заместитель председателя РВС СССР пожимает плечами с недовольной миной на лице. – Нам нужны свои танки!

– Нужны, – немедленно соглашаюсь с ним. – Но сейчас мы даже хорошо скопировать современный танк не сможем. Для начала придется конструировать броневую машину на базе существующих образцов периода империалистической войны, приспосабливая их конструкцию к уровню имеющихся производственных мощностей. Затем, если справимся, – можно замахнуться и на точное копирование лучших, наиболее перспективных зарубежных образцов. И лишь после того как справимся и с этим, можно будет замахнуться на собственные конструкции танков.

– Мы не можем вечно оглядываться на нашу техническую отсталость! – в сердцах восклицает Уншлихт. – Что, вы думаете, империалисты нас будут обеспечивать образцами современной военной техники?! Самим надо научиться делать, самим!

– Не во всем же мы плетемся позади Запада! – не менее запальчиво возражаю ему. – С разработкой автоматического стрелкового вооружения идем, пожалуй, почти что вровень. Нижегородская радиолаборатория вроде бы не без пользы работает. Авиаконструкторы у нас свои растут очень неплохие. Вот с моторами – почти полный швах. И тут дело упирается не только в конструкторские и инженерные кадры. Производство наше хромает на обе ноги. И чтобы не быть вынужденными оглядываться на нашу техническую отсталость, нужна коренная технологическая модернизация промышленности. Нужны современные высокоточные станки. Нужны спецстали. Нужен высокооктановый бензин. Нужно собственное электрооборудование. Да еще прорву всего надо обеспечить! Фактически, чтобы иметь современную военную промышленность, нужно всю нашу экономику строить чуть ли не заново… – Надо бы остановиться. Что-то меня на широкие обобщения понесло вместо конкретных предложений о развитии вооруженных сил.