Читаем без скачивания Тайные корреспонденты "Полярной звезды" - Натан Эйдельман

Однако более опасными идеологическими противниками рабочей печати были, по мнению Ленина, либералы, кадеты, претендовавшие на гегемонию в общественном движении и выступавшие со своими оценками Герцена, его печати, его соратников. Не случайно В. И. Ленин заостряет свою статью о Герцене прежде всего против либералов. Оценка Вольной типографии, ее исторической роли, ее корреспондентов оставалась своего рода камнем преткновения, резко разделявшим революционные и либеральные воззрения на Герцена.

Так, П. Струве объявлял Герцена «постепеновцем», сторонником эволюционизма15. Он же в «Вехах» подчеркивал, что «Чернышевский по всему существу своему другой человек, чем Герцен. Не просто индивидуально другой, а именно другой духовный тип»16.

Публикация новых архивных материалов, издание прежде запрещенных трудов, научные обобщения ученых-марксистов — все это начинается с первых же лет Советской власти. Торжественно было отмечено 50-летие со дня смерти Герцена. В изданной Музеем Революции 21 января 1920 г. однодневной газете «Колокол» М. Лемке опубликовал новые сведения о революционной деятельности Огарева, М. К. Рейхель и других соратников Герцена. Но при этом в газете встретились разные идеологические воззрения на историческую роль Герцена и его печати. Статья А. Луначарского «Коммунисты и Герцен» сталкивалась с антимарксистскими построениями Питирима Сорокина в статье «Свободный человек»17.

К этому моменту уже не было в живых ни одного активного помощника или корреспондента Герцена. Последней, насколько нам известно, была Мария Каспаровна Рейхель, умершая в Швейцарии в 1916 г.

Материалы о деятельности Герцена и Огарева были уже давно разделены: одна часть находилась в Советской России, другая — за границей, в распоряжении семьи Герцена, семьи Драгоманова и других18.

Как известно, попытки советских ученых соединить эти рассеянные материалы натолкнулись на сопротивление владельцев за границей.

Отказ Н. А. Герцен вести переговоры с М. К. Лемке после Октябрьской революции, пропажа в 1918 г. части материалов, принадлежавших Драгомановым, гибель другой части в Варшаве в годы второй мировой войны, рассредоточение архива Герцена и Огарева между Пражской, Софийской, Амстердамской и другими коллекциями — все это имело печальные, частью непоправимые последствия.

Советское правительство, стремясь вернуть на родину архив Герцена, придавало особое значение тому, что эти материалы откроют многие страницы тайной истории Вольной печати, ее корреспондентов. Президент Академии наук СССР А. П. Карпинский сообщал 24 сентября 1931 г. дочери А. И. Герцена — Н. А. Герцен о подготавливаемом Академией наук переиздании «Колокола»: «Издание Академии наук имеет, однако, в виду не только воспроизведение великого памятника русской общественной мысли в виде „Колокола“, но и снабжение его обширным научным аппаратом. Этот последний будет иметь своей ближайшей задачей установление авторства статей и корреспонденций „Колокола“, путей, по которым редакция последнего получала свои сообщения, установление доли участия в „Колоколе“ таких деятелей, как И. С. Тургенев, Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, И. С. Аксаков и т. д.»19

Однако архив Герцена и Огарева в то время не был передан Академии наук, не осуществилось тогда и научное издание «Колокола».

Пока материалы, находившиеся за границей, не были воссоединены с советскими, научная разработка многих важных тем по истории Вольной печати была неполна. И все же в период 1917–1941 гг. советские историки много сделали на основе документов и материалов, сохранившихся в стране; новые научные обобщения по истории Вольной печати появлялись одновременно с открытием и публикацией ряда документов.

Завершение в 1925 г. двадцатидвухтомного Полного собрания сочинений и писем Герцена под редакцией М. К. Лемке заложило солидную основу для будущих исследователей.

Несколько томов собрания содержали материалы «Полярной звезды», «Колокола» и были снабжены обильными комментариями М. К. Лемке, появившимися в результате больших разысканий в архивах. К заслугам М. К. Лемке следует отнести правильное определение авторства Герцена в сотнях статей и заметок Вольной печати, введение в научное обращение громадного эпистолярного наследия.

Многочисленные недостатки и ошибки первого полного собрания известны (неверное определение авторства и датировки ряда статей и писем, отсутствие точных архивных ссылок для многих документов, местами — неудачное расположение материала и др.). Однако в целом следует считать громадный труд М. К. Лемке по собиранию и изданию сочинений, писем, документов Герцена научным подвигом.

После завершения издания процесс публикации новых документов продолжался. Принципиальное значение имели материалы «Литературного наследства» и сборников «Звенья», чрезвычайно расширившие источники по истории общественного движения середины прошлого века.

Не вникая в сложную историографическую проблему — «Герцен и его наследие в советской исторической науке», заметим, что большая часть работ 1917–1941 гг. посвящена анализу и оценке деятельности Герцена в целом. Специально истории Вольной печати, «Полярной звезды», «Колокола» было посвящено немного работ, причем большей частью это были статьи, сопровождавшие публикации новых материалов.

Лишь перед Великой Отечественной войной появились отдельные исследования, посвященные непосредственно «Колоколу», Вольной печати20. Это объяснялось двумя обстоятельствами.

Во-первых, недостатком материалов, отсутствием в научном обороте массы важных документов о «Колоколе» и «Полярной звезде».

Во-вторых, довольно длительной недооценкой некоторыми советскими историками идейного наследства Герцена и Огарева. В ту пору чрезмерно подчеркивался герценовский либерализм, противоположность между Герценом, с одной стороны, и Чернышевским и Добролюбовым — с другой. Согласно подсчетам С. А. Шелудько21, в 1917–1933 гг. вышло около 130 работ о Герцене, и во многих Герцен и его печать рассматривались как представители либерально-монархического направления, противоположного направлению «Современника».

Не понял исторического значения деятельности Герцена такой, например, видный историк, как М. Н. Покровский. В 1918 г. он не считал революционерами ни Герцена, ни даже Чернышевского (правда, впоследствии свой взгляд на Чернышевского пересмотрел). Предшественниками социалистического движения, подлинными революционерами-социалистами 60-х годов прошлого века Покровский считал только ту молодежь, которая нашла «свой манифест в известной прокламации „К молодой России“»22, призывавшей к немедленному вооруженному восстанию, обещавшей, что «мы будем последовательнее не только жалких революционеров 48 года, но и великих террористов 92 года, мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка приходится тратить втрое больше крови, чем пролито якобинцами в 90-х годах».

После Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. были наконец доставлены в Советский Союз Пражская и Софийская коллекции — уцелевшие части архива Герцена и Огарева. Отныне основной комплекс сохранившихся материалов и документов о Герцене, Огареве, Вольной типографии был сосредоточен на их родине. Создались новые большие возможности для изучения истории Вольной русской печати. Перед учеными, занимавшимися историей общественного движения 50–60-х годов XIX в., встали очень серьезные задачи, выполнение которых продолжается и сегодня.

Первой задачей была научная обработка и публикация богатейших материалов заграничных коллекций. Это было сделано большим коллективом специалистов, которые подготовили несколько томов «Литературного наследства», включавших новые документы.

Во-вторых, появилась объективная возможность нового научного издания сочинений Герцена, учитывающего все открытия и исследования, сделанные после 1925 г. (дата завершения собрания под редакцией М. К. Лемке). Большая и плодотворная работа, проделанная в Институте мировой литературы АН СССР по изданию тридцатитомного Собрания сочинений и писем Герцена, в настоящее время завершена.

Впервые в хронологической последовательности расположены все известные ныне сочинения и письма Герцена, ранее «рассыпанные» в томах собрания Лемке, «Литературного наследства», «Звеньев» и других. Подробные комментарии к тридцатитомному собранию отражают последние достижения науки.

Институт истории АН СССР закончил факсимильное издание «Колокола» и приступил к изданию «Полярной звезды» (под руководством М. В. Нечкиной; публикация под наблюдением Е. Л. Рудницкой). Одновременно (под редакцией Я. 3. Черняка и др.) было осуществлено издание обширного литературного наследства Н. П. Огарева.