Читаем без скачивания Благими намерениями - Эмиль

За повествованием дошли до первой двери. Подёргали, она оказалась заперта.

- Не поддаётся, - подытожил сыскарь, - Закрыта намертво. Вряд ли ей пользовались последние десять-пятнадцать лет.

- Тогда возвращаемся и исследуем следующий поворот.

- А что дальше случилось с твоим старшим братом? - спросил граф.

- С Сурданом-то? Говорят, однажды услышал органную музыку каких-то заезжих артистов, и в голове у него что-то окончательно сдвинулось. Так ему понравилась эта музыка, что он стал просить деда убить их, а инструмент отобрать. Но те артисты были из Сансэдара, а с ними дед при всей его злобности враждовать не рискнул. Через короткое время помер он. На похоронах народу было передавлено! Тьма тьмущая. Потом траур объявили на неделю. По деду, разумеется, а не по передавленным. Кто не плакал - того прямиком в котёл с кипящей водой. Лекари сказали, что желчный пузырь у дедушки лопнул. Сурдан очень переживал, а потом не знаю, что ему в голову стукнуло, но решил он сам сделать орган. Кричал, что будет сочинять музыку и посвящать её любимому деду.

- Княжич, смотри! - прервал рассказ Мольх, - Кажется, в конце коридора приоткрытая дверь.

Осторожно подошли. Дверь действительно была приоткрыта. А к ней была приколочена ещё одна тряпочка. Открыли пошире и попали в комнату, где стоял орган из костей, о котором упоминали стражники.

- Твою гвардию, мою кавалькаду! - произнёс от удивления Мольх. Провёл факелом, отпугивая крыс, пожирающих свисающие с костей остатки мяса, - Много чего видел, но такое!..

- Однако, инструмент... Высотой метра три будет, - протянул Кадрош, освещая разные участки органа, - И кости действительно человеческие и не истлевшие. А это значит... - побледнел.

- Значит, что Сурдан сюда наведывается? - шёпотом спросил Мольх.

- Но это невероятно! О нём уже много лет нет никаких упоминаний. Да и умер он наверняка в изгнании.

- В изгнании? - поднял брови вверх сыщик, - Кадрош, расскажи-ка мне об этом поподробнее. Это может быть очень важно.

- Хорошо. Так вот, отец сел на трон, а Сурдан всё никак не унимался насчёт своих органов. Целыми днями пропадал то в кузнице, то с любыми заехавшими в гости музыкантами общался часами, что их потом приходилось отпаивать успокаивающими отварами. Кто-то нарисовал ему чертёж органа, который он хранил пуще ока. Наделал копий сто и рассовал по всему замку. Наверняка, половина до сих пор где-то спрятана. Потом стал какие-то трубы таскать, доски, кузнеца довёл до умопомешательства. Целыми днями что-то мастерил у себя в комнате, инструментов туда натаскал всяких. Отец чего только с ним не делал - и самых лучших лекарей вызывал, и сам беседовал, и порол. Даже однажды велел на цепь посадить и лечить ледяной водой и коровьими лепёшками, но всё без толку. "Я, - кричал, - нашёл смысл всей своей жизни!".

Панкурт внимательно слушал княжича, не забывая осматривать эту чудовищную конструкцию. По его расчётам на сооружение ушло костей не менее чем с полсотни человек.

- Так вот, мастерил он свой инструмент целыми днями и ночами. Наконец, сделал и начал играть. Замучил всех. Отец отселил его в самую дальнюю комнату на третьем этаже, чтобы его никто не слышал. Потом нашептал ему кто, или приснилось, что самый чистый и кристальный звук получается, если трубы сделать из человеческих костей. Стал пропадать по ночам. Говорил, что вдохновения для песен ищет, эстетикой ночи проникается. Отец ругался-ругался да и махнул на него рукой. А однажды поймали его на погосте, когда он очередную могилу разрыл и костями мешок набивал. Еле-еле сбежал тогда. По народу новость моментально распространилась, и к утру у замка было, наверное, полгорода. Отец, конечно, не поверил сначала. Велел обыскать его комнату, а там костей в тайниках было запрятано - целый воз вывезли. Хотел было отрубить ему голову сгоряча, да одумался и решил просто выгнать, лишив титула. Людей еле-еле успокоили, выдав им дармовое угощение, выпивку и пригласив жонглёров и танцовщиц.

Сыскарь внимательно слушал княжича, покачивая головой от удивления.

- Бывает же такое. Слушай, Кадрош, а с тех пор о нём ничего не слышно?

- Вообще ничего. Даже неизвестно, жив ли он. Отец отрёкся от него и проклял имя сына.

- Да уж, история. Ну что, тут мы ничего больше не найдём, надо продвигаться дальше. Уже час с лишним ходим тут, не меньше.

Пошли дальше.

- Охрана вроде сказала, что дальше этого места не ходила. Значит, тут они ещё не были. Смотри, какой-то лаз.

Мольх подошёл, посветил на вытянутой руке и сказал:

- Ещё один ориентир. Давай-ка, Кадрош, садись ко мне на плечи и лезь туда. Потом поможешь мне.

Лаз был невысоким и узким, во весь рост выпрямиться не представлялось возможным. Приходилось идти друг за другом в согнутом положении. Пройдя метров сто, коридор резко расширился, что можно было выпрямиться и идти рядом. Оканчивался он крутыми ступеньками наверх. Отодвинув Кадроша, Мольх проверил их на прочность, осторожно ступил, светя перед собой, и пошёл наверх.

Путь занял примерно сто ступенек, после чего перед молодыми людьми выросла полукруглая деревянная дверь, смазанная чем-то вязким.

- Масло, - понюхал сыщик, содрав очередной кусок материи.

- Наверное, от гниения, - предположил княжич.

- А замок-то не ржавый. Им пользовались, посмотри!

- Ну-ка... Действительно. И ручка отполированная.

- Попробуем её открыть, - решил сыщик, потянул на себя, - Без толку.

Мольх осмотрел дверь снова. Обыкновенный, стандартный замок с незамысловатой скважиной. Похлопал по карманам.

- Эх, нам бы железку какую-нибудь.

- Замок открыть? - спросил Кадрош.

- Да, - Мольх завертелся, освещая пол в надежде найти что-то твёрдое.

- Это пойдёт? - откинул полу плаща, вытащил нож из ножен и протянул Мольху.

- То, что надо! - принял клинок и стал ковыряться в замке, пока княжич принял второй факел и подсвечивал. Через минуту что-то щёлкнуло, и дверь заскрипела.

- Молодец, граф! Где ты такому научился? - восхищённо спросил Кадрош.

- А, пустяки! Я всё-таки сыщик и общался с разными людьми. Один осуждённый взломщик научил паре фокусов с открыванием замков, - ответил, возвращая нож.

Открыв дверь, люди вышли в небольшой тоннель, по которому опять пришлось идти скрюченными. Затем потолок стал ещё ниже, и пришлось снова ползти на карачках. Наконец-то вышли на поверхность.

Заросли опутали дыру со всех сторон. Продрались сквозь них, вышли на небольшой пятачок, закрытый со всех сторон, и огляделись.

На облачном небе не горело ни одной звезды.

- Маленький лесок что ли, - протянул Кадрош.

- Смотри, плита. Кажется, раньше она закрывала этот выход. Давай-ка притушим факелы, - предложил Мольх, - не хочется приманить недоброжелателей.