Читаем без скачивания Как Виктор Суворов сочинял историю - Владимир Грызун

Наш хитрый военрук нечаянно запамятовал, что означенная Польша еще 25 апреля объявила РСФСР войну, а к 6 мая поляки заняли Киев. Но стоило до обмороков ненавидимому Суворовым Тухачевскому завернуть их войска лицом к границе и дать оным сердитого пинка под пятую точку, как западные державы, и в частности министр иностранных дел Великобритании лорд Керзон, завопили на весь «свободный» мир об ужасающей большевистской агрессии. Польше можно, а вот большевикам — ни-ни. Поляки же добрые, они вас шутя, понарошку. А вы их на Варшаву гоните. Да разве настоящий джентльмен себе такое позволит? Да никогда! Так что Советы, слушай мою команду! Отставить бить Польшу! Кру-угом! Назад в Сибирь к медведям, шагом аррш! Но к великому сожалению больного С., красные продолжали идти на Варшаву со страшной силой.

И вот вам, кстати, иллюстрация поведения Запада по отношению к России, ведущей по собственной инициативе хотя бы минимально успешную наступательную войну в его направлении. И сталинские удары в рамках суворовской мифической «Грозы» вызвали бы там дикую аллергию. В такой обстановке Сталину стало бы уже не до освобождения всей Европы от капиталистов.

А что касается крайне агрессивной Советской России и невинной овечки Польши, на которую вонючий мужик с Востока замахнулся своей поработительной дубиной, хочется сообщить кое-что относительно начала этой внезапно-агрессивного порабощения:

«В донесении президенту США американский представитель при миссии Антанты в Польше генерал Д. Кернан так характеризует начало необъявленной польско-советской войны: „хотя в Польше во всех сообщениях и разговорах постоянно идет речь об агрессии большевиков, я не смог заметить ничего подобного. Напротив, я с удовлетворением замечал, что даже незначительные стычки на восточных границах Польши свидетельствуют скорее об агрессивных действиях поляков и о намерении как можно скорее занять русские земли и продвинуться насколько возможно дальше. Легкость, с которой им это удавалось, доказывает, что полякам не противостояли хорошо организованные советские вооруженные силы“».[549]

Это — антантированный представитель, а не советский фальсификатор, которым тогда, задолго до «Грозы», к тому же, нечего еще было прятать от всевидящего суворовского ока.

«И мало кто понимает, что они были близки к победе. Для победы не требовалось классической оккупации — достаточно было просто[550] поджечь. А поджечь — дело нехитрое. Истерзанная Первой мировой войной, разоренная, до крайнего предела истощенная, ослабленная войной Европа полыхнула бы» (с. 52).

Конечно, это просто, как мычание — в крайне националистической рьяно-католической русофобо-антисемитской стране устроить коммунистическую революцию. Прийти туда Тухачевскому с ордой русских интернационалистов-безбожников и кинуть клич местным кулакам и хуторянам — грабь, мол, награбленное! Или еще похлеще — «Все в коммуну!». И вот они ринутся туда! Ага? Сейчас. Сразу. Если куда они от такого счастья и ринутся, то только в сарай за пулеметом. Что они, собственно, и сделали.

Пассажи Суворова о «просто поджечь» — яркий показатель того, что наш Виктор, рядясь в тогу ниспровергателя всего совдеповского, пользуется при этом самыми замшелыми штампами той самой Совдепии, а ведь именно над этим утверждением, громогласно декларировавшем близость Мировой революции, открыто смеялись многие красные командиры. Главком Красной Армии в 1922 году С.С. Каменев с иронией говорил:

«Теперь наступил тот момент, когда рабочий класс Польши уже действительно мог оказать Красной Армии ту помощь, которая дала бы рабоче-крестьянской России обеспеченный мир без угроз новых нападений; но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то глубоко-глубоко запрятали».[551]

Но у Суворова нашлось двое свидетелей. Во-первых, это сам Тухачевский, который божится, что в Германии клокотало, в Англии оживилось, в Италии разразилось, но при этом старательно обходит вопрос о том, что в Польше происходит. А во-вторых, это лично пан Юзеф Пилсудский, уверяющий всех в том, что кабы не Польша и его чуткое ею руководство, весь мир был бы уничтожен в мгновенье ока. Обоим, наверное, надо верить. Тем не менее, помнится, какой-то наглый фальсификатор Виктор С. пытался бросить тень и на польскую кампанию Красной Армии, и лично на командующего Тухачевского. Он писал, что «Тухачевский был авантюристом, карьеристом, трусом» (с. 15) и обзывает его «Стукачевским» (с. 15). Только непонятно, как такой «Стукачевский» со своей весьма скромной по мировым масштабам «ордой»[552] смог создать ситуацию, когда «судьба мировой цивилизации была близка к катастрофе» (с. 53). Кто-то снова откровенно врет. Суворов явно не в ладах с самим собой. Сядьте за стол переговоров, примиритесь. И выкиньте лишнее — или то, или другое. А уж потом приходите со своими откровениями и справкой от главврача.

Но что это? Никакой справки нет, а вместо этого наша круглолицая пифия с накрепко завязанными за спиной рукавами ухитряется громогласно утверждать, что «в случае падения Варшавы для Красной Армии дорога в Европу была бы открыта. В 1920 году, кроме Польши, сопротивляться в Европе было некому» (с. 53). А бедная Европа в кружевном пеньюаре заламывала руки на балконе горящего особняка. Кто ж ее, бедную, спасет от вонючего мужика? Почему-то нету у нее ни Англии с ее флотом и танками, ни Франции с ее вооруженными силами и самой мощной в то время авиацией, ни Германии с ее реваншистски настроенными вояками, которых, кстати, по окончании войны, в том числе и на случай противостояния Советам, никто пальцем не тронул — так и остались там и Генштаб,[553] и мощнейший офицерский корпус в полной неприкосновенности. И европейской военной индустрии, на Первой мировой вскормленной и еще не перепрофилированной, тоже нету. И набравшихся опыта и еще не полностью демобилизованных армий нету. Ничего. Пусто. А тут русские большевики выкатываются — с разрухой, полным самоуправством на местах, фабзавкомами, дезорганизованной промышленностью, догорающей гражданской войной, без собственного производства важнейших видов оружия, но зато во главе с «авантюристом, карьеристом, трусом», и вся Европа у их ног. Каково?

Суворов явно сошел с ума. Однако, едем дальше. А впереди у нас

Попытка № 4: — это, стало быть, многострадальная революция 1923 года в Германии. В оставшейся части этой многопопыточной главы помимо столь же трогательного, сколь бездарно глупого и, как всегда, не имеющего ни малейшего отношения к предмету повествования эпизода о том, что «в то время меня звали Вовочкой…» (с. 61), имеется еще одна авторская шизошутка. Она заключается в том, что, по мнению нашего невразумительного друга, «Гитлер решил брать власть в тот же самый момент, который был назначен в Москве. Были ли у него инструкции из Москвы? Понятия не имею» (с. 56). После такого признания главу надо заканчивать, но Суворов не так прост. Ему не впервой писать о том, о чем он «понятия не имеет». Видели не раз и не два. Итак, следуя своей обычной манере, сразу вслед за признанием своей неосведомленности, Суворов начинает ходить вокруг да около, за неимением доказательств ничего не утверждая прямо, но всеми силами стараясь вызвать у читателя впечатление, будто бы «инструкции из Москвы» у Гитлера имелись. И на несчастного адресата заморских обличений сыплются сведения о том, что:

«Гитлер — социалист… под экономической программой партии Гитлера с гордостью могли бы подписаться Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао, Фидель, Хрущев, Брежнев и еще многие» (с. 56).

Что, социалист? Приставка «национал» вам уже ничего не говорит?[554] И Ленин со Сталиным, по-вашему, тоже «социалисты»! А как же их непримиримая борьба с Плехановым, Чхеидзе, Даном и прочими, которых они именовали «социал-реформистами», а также, заодно с Каутским и Бернштейном, «оппортунистами» и «ренегатами»? Или на самом деле они все были «не разлей вода», а яростно обрушивали друг на друга ушаты всяческих эпитетов только для того, чтобы Суворова запутать?[555] Вы еще Мао Цзэдуна социалистом назовите,[556] за вами тут же из китайского ГРУ придут. В порядке интернационального долга и братской взаимопомощи.

Четырнадцать канцлеров-социалистов в Германии сменилось, и все спокойно, что в твоем Багдаде. А пришел пятнадцатый канцлер-социалист, и все так резко поменялось. Выходит, что или «15» — роковое для Германии число, или приставка «национал» все-таки что-то значит. И во Франции, кстати, тоже у власти социалисты и в 1920-х, и в 1930-х были, причем нередко страной правили кабинеты, состоявшие из социалистов на 100%. И ничего!