Читаем без скачивания Как Виктор Суворов сочинял историю - Владимир Грызун

Между прочим, после войны некоторые американцы, плохо представляя себе истинный размах этой, с позволения сказать, кооперации, пытались пролить свет на американо-нацистское сотрудничество в годы войны, задавая явно провокационные вопросы типа «а зачем это крохотной нейтральной Швейцарии в 1942 году занадобилось столько американского бензина?». Однако комиссия под руководством Гарри Декстера Уайта и Лоуйана Берри, созданная для изучения этого и других вопросов, не слишком успешно проработав несколько лет, скоропостижно закрылась, причем с ее начальством произошли весьма странные для демократической и свободной страны истории, закончившиеся для первого — инфарктом и смертью, для второго — бегством из страны и лишением американского гражданства.

Далее, пропуская тягучую резунскую лирику о полоумных поджигателях Гитлере с ван дер Люббе, закончим эту часть победным суворым визгом:

«И пока коммунисты не ответили на вопрос, зачем их партия готовила фашистов к войне, мы принять довод об отказе Сталина от Мировой революции не можем» (с. 74).

Но вот беда, коммунисты, и далеко не они одни, уже давным-давно ответили на этот вопрос тугодума из далекого Лондона. Так вот, не готовили они нацистов к войне. Не готовили. А если считать танковые и химические лагеря для офицеров рейхсвера на советской территории подготовкой нацистов к обозначенной войне, то этот список должны пополнить Швеция и Дания, готовившие на своей территории германскую авиацию к будущим победам, позволяя фирме «Хейнкель» строить и испытывать военные самолеты; Швейцария, которая, будучи нейтральной страной, поставляла уже Гитлеру его незаменимые 88-мм зенитки — единственное оружие нацистов, пробивавшее броню тяжелых французских, английских и советских танков, а также вместе с Италией и Испанией приютившая военное производство фирмы «Дорнье»; англичане, куда офицеры уже нацистского вермахта ездили стажироваться, и, наконец, добрые американцы со своими многомиллиардными вложениями в немецкую (уже гитлеровскую!) экономику.

Так что, значит, как только вы, Витька Суворов, ответ на ваш в высшей мере неразумный вопрос получите, вы «принять довод об отказе Сталина от Мировой революции» сможете? Да? Так принимайте, бросаем. Смотрите там, чтобы кого не ушибло. Приняли? Ничего? Прошло нормально? Так что, значит, мне тут уже можно на весь мир громогласно заявить, что Виктор Суворов приняли мнение, что Сталин мировую революцию устраивать раздумал?

И как после этого ваши книги именовать? Что мне с ними делать? Может, сдать продавцам назад, требуя компенсацию за проданный недоброкачественный товар?

«Снимем с полок тринадцать томов сталинских сочинений и прочитаем их еще раз» (с. 74). Типа, посмакуем? А может, автор заставит себя прочитать их хотя бы по первой? Посмотрите, как ненавязчиво Суворов намекает на то, какой он умный. И кстати, подобных мест в этой книге столько — хоть лопатой отгружай прямехонько потребителю.

Бреда много. Пассажи такие: «Концлагеря — это неизбежное следствие ликвидации частной собственности…» (с. 75). Блестяще! Замечательная теория! А теперь объясните мне, откуда брались концлагеря в США, Англии, Германии, Польше и прочих сугубо частнособственнических государствах. Так, может, все-таки концлагеря рождаются не только от ликвидации в стране частной собственности?

«Но, построив полный социализм в одной стране, Сталин знал, что любой контакт его подданных с тлетворной заграницей рождает врагов режима» (с. 75).

Только вот врагами становятся все-таки далеко не все. Мне сразу вспоминаются крепко обиженные режимом Страны Советов генералы РККА Рокоссовский и Мерецков, в полной мере испытавшие приемы ведения следствия Наркоматом внутренних дел, и после этого все-таки воевавшие в самое трудное для страны и режима время. Возможностей сбежать они имели без счета — сел на самолет, а то и в танк, и пятнадцать минут ходу до линии фронта, за которой — радушный прием, выражающийся, для начала, в генеральском звании вермахта, а то и СС. Но… не сбежали. А вот Власов, никаких обид на режим не имевший — сбежал. И до конца войны руководил подразделениями противника. По-моему, все ясно.

Далее Суворов критикует собственного критика Г. Городецкого, написавшего о «Ледоколе» некую книжку.[573]

«…Суворов не принимает в расчет национальные интересы…» О каких национальных интересах идет речь? Только в ходе коллективизации в Советском Союзе было истреблено больше людей, чем во время Первой мировой войны во всех странах, принимавших в ней участие (с. 76).

Снова та же песня. Называется «О проблемах с устным счетом, или У страха глаза велики».

Окончание этого маразма весьма многоречиво. Суворов мелет старую песню:

«И когда говорят, что 1 сентября 1939 года Гитлер начал… я отвечаю: 19 августа 1939 года Сталин начал Вторую мировую…[574] Попробуйте с точки зрения национальных интересов объяснить войну против этой самой нации, истребление миллионами…» (с. 76)

и прочая, прочая, прочая. Объяснить? В трех фразах — без коллективизации не было бы у СССР никакой индустрии, без индустрии — никакой оборонки, а без оборонки — никакого СССРа. А только красивый рядок иностранных колоний.[575] Наиболее известный исследователь истории советского ВПК Н.С. Симонов считает, что именно осознание удручающего состояния оборонной промышленности, выявившегося в ходе «военной тревоги» 1927 года, вызванной обострением отношений с Великобританией, самым существенным образом повлияло на направленность первого пятилетнего плана.[576]

«Или коммунистический Китай развяжет ядерную войну и половина человечества погибнет (так рассуждал оптимист Мао), или китайский коммунизм рухнет. Они не развязали ядерную войну, и китайский коммунизм рушится» (с. 78).

Они не развязали ядерную войну, а китайскому коммунизму —…от года к году хорошеет и хорошеет. Глядишь на них, и думаешь, эх, здорово, однако, они «рушатся» — валовый национальный продукт в половину американского, ни одной другой стране вашего «процветающего» мира такого и не снилось. Конечно, китайцы тоже люди, и проблемы у них тоже случаются, но нельзя не заметить, что с текущими они справляются. И дальше идут, подпрыгивая и напевая расходящиеся колоссальными тиражами на кассетах и CD коммунистические песни о дедушке Мао, культ личности которого они в свое время разоблачили, не втоптав попутно половину своей истории в грязь. В отличие от некоторых. Так что теперь нашим историкам приходится объяснять, что Сталин вовсе не был воплощением всего мирового зла, а на них смотрят, как на прокаженных, и всякие недоумки, вроде сопливых третьекурсниц, с праведным гневом восклицают: «Да вы же сталинист!!!». И никакие доводы об объективном подходе на них не действуют.

Возвращаясь к национальным интересам:

«Или Фидель Кастро будет посылать кубинские войска воевать в Африку, устанавливать там правление бюрократии (объясните мне, в чем тут национальный интерес Кубы), или режим Фиделя рухнет. А ведь рухнет, никуда не денется» (с. 78).

Касательно Фиделя — скорее он своим ходом на тот свет отправится, чем его режим рухнет. А что касается национальных интересов, по Суворову, их за пределами своей страны позволено иметь только особо избранным, «демократически-либеральным» душечкам, типа США или былой фаворитки — Великобритании.

А вот чем вы, дорогой товарищ интересовед, сможете объяснить, где национальный интерес оной Великобритании в отстаивании у Аргентины захваченных оной Фолклендских островов — паре замшелых скал на противоположном конце земли, где отродясь не было злобных коммунистов. За какой такой национальный интерес там утоп, в частности, английский эсминец со всем экипажем?

А за каким национальным интересом американцы положили во Вьетнаме столько народу, что до сих пор, как вспомнят, слезами обливаются? Что, с тоталитарным режимом Хо Ши Мина боролись? А этот режим во Вьетнаме американцам на другом конце Тихого океана спать спокойно не давал? Да они его сами создали своим вторжением, когда для того, чтобы янки оттуда выгнать, многие вьетнамцы к коммунистам перешли. Оказалось, что вьетнамцам было совершенно все равно, какая у кого правильная и «свободная» идеология, им главное, чтобы американцев со своей родины выгнать.

А где национальный интерес в установлении американцами в Чили кровавого режима генерала Пиночета? Альенде выбрал народ. А Пиночета? Его выбрали США. То-то они с началом пленения в Англии Пиночета притихли — тише воды, ниже травы. Весь «свободный мир» клеймит диктатора, а главный страж прав и свобод — США — как-то скромно в сторонке мнется. А потому, что пикни они с полслова осуждения, так старикан Пиночет сразу припомнил бы всему миру, кто на чистом английском языке с вертолетов войсками руководил. И задумался бы мир лишний раз о том, что в реальности движет «самой свободной страной» на свете.