Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

Листы газетной бумаги с нарисованными на них птицами фигурировали в деле по крайней мере дважды. Оба раза в них заворачивали части трупов, первый раз – трупа Кэйгёку Онодэры, второй раз – гениталии Мории засунули в карман Кику Инубо.

Меня это наводило на мысль о какой-то секте или сатанинском ритуале. Иначе в этом деле вообще невозможно увидеть логику. Вокруг «Рюгатэя» все время происходят подобные кусочкам пазла события, между которыми не видно никакой логической связи.

Дело не только в газете с изображениями птиц. К фактам того же порядка относится и то, что зубы Онодэры были выкрашены фломастером в черный цвет и что голову Сатико Хисикавы пустили на плоту по реке, и что тело ее подбросили в курятник, и что у него были вырезаны груди и гениталии, и что у Мории были отрезаны гениталии, и что рядом с трупом Эрико Кураты совершенно неожиданно положили сборники гимнов и стихов Хакусю. Можно ли нащупать какой-то общий смысл во всей этой бессвязности?

А то, что глаза и уши Сатико Хисикавы засунули в карман повешенного трупа Ятодзи Томэганэ? Может ли быть какое-то рациональное объяснение этому нелепому дьявольскому поступку?

Непоследовательность прослеживается и в связи с теми самыми изображениями птиц. В газету с этими рисунками каждый раз заворачивали отрезанные части тел. Однако по какой-то причине их нет на газете, в которую завернули голову Сатико Хисикавы. Изображения птиц были необходимы, когда заворачивали части тела Кэйгёку Онодэры и Кэйдзо Мории, но не понадобились, чтобы завернуть голову Сатико Хисикавы. По крайней мере, выглядит это так; но почему? Я этого не знал и даже не догадывался. Для того чтобы завернуть части тела Онодэры и гениталии Мории, требовалась газета с изображениями птиц, а для головы Сатико Хисикавы – нет. В чем причина?

У меня разболелась голова, и я решил пойти погулять. Я взял с собой только таблицу, прошел по коридору, надел гэта и вялым шагом направился к главным воротам. Осторожно ступая по гравию, медленно спустился по склону. Вскоре показался берег реки Асикавы, и я сделал два-три глубоких вдоха у кромки воды. Медленно прогуливаясь вдоль реки, я заметил, что все деревья сакуры вдоль дороги были покрыты бледно-розовыми почками.

Я пошел к каменной площадке, служившей крестьянкам прачечной, и сел на удобный камень. Точно так же я сидел здесь, когда заметил плот с головой Сатико Хисикавы. Тогда напротив меня на камне сидела Сатоми. Интересно, как у нее дела? Ее отца все-таки убили, и сейчас она наверняка должна быть в шоке. Может быть, она сейчас в школе?

Солнце светило мягко, дул теплый ветерок. Сидя под весенним солнцем и слушая шум воды, я больше не чувствовал головной боли. Я по-настоящему расслабился.

Я вынул из кармана сложенную таблицу, развернул, посмотрел на нее и стал думать. Размышлял над тем, почему не на всех газетах, в которые заворачивали части трупов, были изображения птиц. Но подобные несоответствия обнаруживались и в других случаях. Например, зубы. У обнаруженного первым 7 марта трупе Кэйгёку Онодэры зубы были выкрашены фломастером в черный цвет. Не знаю почему, но они точно были выкрашены. Судя по размеру окрашенной площади, не похоже, что краска попала туда случайно.

Если это так, то почему не стали красить зубы Сатико Хисикавы? Тело Сатико Хисикавы было изувечено больше, чем Кэйгёку Онодэры. Почему преступник покрасил в черный цвет только зубы Кэйгёку, а зубы Сатико оставил в покое? Этого я тоже не мог понять. Есть ли этому какое-либо логическое объяснение? Цифра 7 и после этого продолжала появляться на лбу жертв, но зубы в черный цвет покрасили только первой жертве, а потом это не повторялось.

Сколько я ни думал об этом, ничего не приходило в голову, поэтому я сдался и вернулся к мыслям о трупах отца Сатоми и Эрико Кураты. Я подумал о том, что ноги Эрико Кураты были связаны шнурком от кимоно, а рядом лежали сборники стихов и гимнов. Дело в том, что у меня появилась одна идея.

Я никогда раньше об этом не думал, но лежащие рядом тела Эрико Кураты и Кадзуо Инубо напомнили о парных самоубийствах мужчин и женщин, которые в прошлом были обычным делом в Японии. Сейчас такое не практикуется. Это относится не только к самому акту самоубийства, но и к связыванию ног. Я слышал, что в прошлом, когда женщины обычно носили кимоно, они перед самоубийством часто заранее связывали ноги веревками, чтобы подол их одежды не задрался из-за конвульсий при смерти от отравления. Если подумать, то и в этом случае применимо такое объяснение. А раз так, вполне естественно положить рядом любимый сборник стихов, чтобы подчеркнуть чистоту смерти, или взять с собой Библию или сборник гимнов, чтобы молиться о Божьей защите. Это вполне в духе старинного парного самоубийства из-за несчастной любви.

В случае с Кадзуо Инубо и Эрико Куратой, как ни посмотри, самоубийство из-за несчастной любви представить невозможно, поэтому никому это не могло прийти в голову. Не поэтому ли никто не смог объяснить, почему они лежали в таком виде. Но если посмотреть на это как на попытку представить их в виде покончивших самоубийством влюбленных, то все становится ясно. И я вдруг это четко понял.

Однако я понятия не имел, почему преступник сделал это. Невозможно было вообразить себе, кто и по какой причине мог на такое пойти. От напряженных размышлений об этой неразрешимой загадке головная боль снова вернулась. Поэтому я решил перейти к другой теме.

Какова была причина непристойного увечья, нанесенного трупу Мории? Размышляя об этом, я вспомнил легенду о человеке-демоне Муцуо Тои, о котором Сатоми рассказывала мне в этом самом месте. Тои – сын богатея, жил со своей бабушкой. Всякий раз, когда в деревне появлялась красивая девушка, он начинал к ней приставать, а если она не сдавалась, заходил к ней домой и забирал в свою усадьбу, и даже запирал в специально построенную тюрьму.

Налицо достигшая предела похоть. Если бы у преступника была идея отрезать мужские половые органы жертвам-мужчинам, чтобы, уподобив их Муцуо Тои, совершить над ними небесную кару, то увечья, нанесенные телу Мории, можно было бы объяснить. Но здесь, опять же, не было последовательности. Если мои рассуждения справедливы, то вполне естественно, чтобы одинаковые увечья наносились бы всем жертвам-мужчинам. Однако на самом деле это не так. Мория был единственным, кому отрезали гениталии. Но он не единственный пострадавший в этом деле мужчина. Кроме него в нем фигурируют Ятодзи Томэганэ и Кадзуо Инубо, хотя и не известно наверняка, убил ли их один и тот же преступник. Но, так или иначе, с их трупами не произошло того, что с трупом Мории. Почему?

– Господин Исиока! – внезапно услышал я свое имя.

Я обернулся на голос и увидел Сатоми, стоящую с сумкой в правой руке.

– А, Сатоми, – сказал я, и она нетвердыми шагами подошла ко мне и села рядом.

Она была невесела, но не настолько, как я ожидал. На ее лице играла слабая улыбка, и не было похоже, чтобы она плакала. Я почувствовал полное облегчение.

– Как Хэйта? В порядке? – спросил я.

– Да, все в порядке, – ответила она. – Он еще жив. Говорили, что проживет два-три года, но папа умер раньше его.

Она первой подняла эту тему. Так что я смог спросить то, что хотел.

– Говорят, он был убит на территории храма Хосэндзи или в той хижине за «Рюдзуканом». Почему он пошел туда?

– Я не знаю.

Вряд ли Сатоми долго думала над ответом.

– У тебя с ним общая спальня?

– Конечно нет, – со смехом сказала Сатоми.

– Тогда ты не могла знать, что твой отец ушел из «Рюбикана» один.

– Я об этом вообще ничего не знаю.

– Интересно, знает ли твоя мать, что кто-то его выманил.

– В последнее время они, кажется, стали спать в разных спальнях, но точно я не знаю.

– А когда ты видела отца вечером в последний раз?

– Я? Это было перед тем, как после еды я пошла в свою комнату, так что я думаю, это было около девяти часов. Папа всегда любил оставаться на первом этаже до поздней ночи…