Читаем без скачивания Мерле и каменный лев - Кай Майер

Мерле тоже слышала о посланцах Ада и теперь о них вспомнила, подойдя вплотную к двери. Очень осторожно прикоснулась ладонью к дверной створке. Дерево должно было быть теплым, но дверь оказалась холодной. Металлическая ручка, до которой Мерле дотронулась пальцем, тоже была холодной.

Она стояла и думала: а что, если вот просто так взять и войти? Больше ничего и не оставалось. Она была совсем одна и не могла рассчитывать на чью-либо помощь в чужом доме.

Как раз в тот момент, когда Мерле решилась распахнуть дверь, ручка зашевелилась — кто-то ее поворачивал с внутренней стороны. Мерле хотела убежать, но успела только отскочить в сторону, к левой створке двери, а правую в это время кто-то открыл вовнутрь.

Широкий поток багрового света хлынул на стелившийся по полу дым. Струя воздуха вмиг очистила от серой мглы то место, где Мерле только что стояла. Чья-то большая тень заслонила свет. Какой-то человек вышел в коридор.

Мерле плотно прижалась к двери. Менее двух метров отделяло ее от человека.

Тени всегда наводят страх на людей, хотя бояться их нечего. Они всего лишь изображают карлика великаном, а собаку — слоном. Так случилось и на этот раз.

Высокая тень уменьшилась на глазах, когда маленький старичок сделал несколько шагов вперед, подальше от яркого света. Он стоял, не замечая Мерле, и выглядел очень забавно в широченных штанах и в дочерна прокопченной рубахе. У него были седые взлохмаченные волосы и лоснящееся от жары лицо. Капли пота ползли по вискам и терялись на щеках в густой лохматой бороде.

Вместо того чтобы повернуться к Мерле, он обернулся назад к открытой двери и протянул руку к струящемуся изнутри свету. На полу в коридоре появилась вторая тень и слилась с первой.

— Иди сюда, девочка, — позвал он тихо и ласково. — Иди ко мне.

Мерле застыла у двери. Не такой она представляла себе первую встречу с Арчимбольдо. Правда, спокойный и доброжелательный голос старика ее немного ободрил.

Зеркальщик снова заговорил:

— Боль скоро пройдет.

Боль?

— Ты не должна пугаться, — говорил Арчимбольдо, стоя лицом к открытой створке двери. — Ты скоро привыкнешь, верь мне.

Мерле затаила дыхание.

Арчимбольдо сделал два-три шага назад, протянув обе руки к двери, словно приглашая кого-то следовать за собой.

— Подойди ко мне ближе… Так, хорошо. Иди медленно, очень медленно.

И Юнипа шла. Она ступала осторожно и только вперед, мелкими неуверенными шажками. Вот она вышла из мастерской в коридор.

Но ведь она ничего не видит, думала с волнением Мерле. Почему Арчимбольдо заставляет ее ходить в том месте, которого она совсем не знает? Почему он ей не помогает? Почему не хочет протянуть ей руку для опоры? Вместо этого он продолжает пятиться назад… Отступая от двери, старик мог увидеть Мерле, которая притаилась в тени. Она как зачарованная смотрела на Юнипу, медленно идущую мимо нее. К счастью, Арчимбольдо тоже глядел только на слепую девочку.

— У тебя хорошо получается, — сказал он одобрительно. — Даже очень хорошо.

Густая темная дымка над полом постепенно рассеивалась. Из мастерской больше не вырывались клубы дыма. В огненном отсвете коридор казался теперь окутанным мутной оранжевой вуалью.

— Все какое-то… расплывчатое, — жалобно прошептала Юнипа.

«Расплывчатое?» — с удивлением подумала Мерле.

— Это ощущение скоро пройдет, — сказал мастер-зеркальщик. — Потерпи немного. Завтра рано утром, при дневном свете, все будет выглядеть совсем иначе. Но ты должна мне доверять. Подойди-ка еще ближе.

Шаги Юнипы становились увереннее. Ее поступь была осторожной не потому, что она ничего не видела. Совсем наоборот.

— Что ты можешь различить? — спрашивал Арчимбольдо. — Что именно?

— Я не знаю. Там что-то движется.

— Это тени. Не бойся.

Мерле не верила своим ушам. Неужели возможно, в самом деле возможно, чтобы Арчимбольдо подарил свет глазам Юнипы?

— Я еще никогда ничего не видела, — растерянно говорила Юнипа. — Ведь я слепая от рождения.

— Свет, который ты видишь, — красный? — допытывался мастер.

— Я не знаю, как выглядит свет, — робко отвечала она. — И вообще не знаю, что такое краски.

Арчимбольдо поморщился, словно с досады на самого себя.

— Ах, я — глупец. Надо было это предвидеть.

Он остался стоять на месте и ждал, пока протянутые руки Юнипы не наткнулись на него.

— Тебе придется еще многому научиться в ближайшие недели и месяцы.

— Я для того и пришла сюда.

— Теперь, когда ты можешь видеть, твоя жизнь изменится.

Мерле не выдержала, она больше не могла прятаться — будь что будет! — и выскочила из тени на свет.

— Что вы с ней сделали?

Арчимбольдо смотрел на нее с явным изумлением. Юнипа часто-часто моргала, стараясь что-нибудь рассмотреть и понять.

— Ты — Мерле? — спросила она.

— Да, я тут, с тобой. — Мерле встала рядом с Юнипой и тихонько коснулась ее руки.

— Ах вот оно что. Наша вторая новая ученица. — Арчимбольдо теперь понял, в чем дело. — Довольно шустрая ученица, как я погляжу. Ну, ничего. Завтра утром ты так или иначе обо всем узнала бы сама. Ты, значит, Мерле?

Она кивнула:

— А вы — Арчимбольдо.

— Верно. Совершенно верно.

Мерле перевела взор со старого мастера на Юнипу. Она никак не ожидала, что он сотворит такое чудо. На первый взгляд и при слабом свете в Юнипе не было заметно никаких изменений, но Мерле невольно спросила себя, как могла Юнипа такое вытерпеть? И по спине у нее забегали мурашки.

— Но… как это…

Арчимбольдо с гордостью рассмеялся.

— Замечательно, не правда ли?

Мерле не могла произнести ни слова. Она молча глядела на Юнипу.

На ее лицо.

На ее глаза.

У Юнипы больше не было белесых глаз. Вместо них под ресницами в глазницах сверкали маленькие серебряные зеркальца. Не выпуклые, как глазные яблоки, а плоские. Арчимбольдо заменил глаза Юнипы осколками кристаллического зеркала.

— Что вы с ней…

Арчимбольдо добродушно продолжил:

— …сделали? Ничего плохого, девочка. Она теперь может видеть, хотя пока еще немного. Но день ото дня станет видеть лучше.

— Но у нее же зеркала в глазах!

— Да, правильно.

— Но… но это же…

— Волшебство? — Арчимбольдо пожал плечами. — Некоторым нравится это так называть. Я это называю наукой. Кроме человека и животного на свете есть только одна вещь, которая тоже может видеть. Посмотри в зеркало, и оно станет смотреть на тебя. Таков первый урок в моей мастерской, Мерле. Запомни навсегда: зеркала могут видеть.

— Он правду говорит, Мерле, — поддержала его Юнипа. — Я действительно могу немного видеть. И с каждой минутой вижу лучше.

Арчимбольдо обрадованно кивнул.

— Прекрасно!

Он взял Юнипу за руку и стал от радости кружить ее в танце, правда, довольно осторожно, чтобы она не споткнулась. Вокруг них взметнулись и развеялись остатки дымной пелены.

— Скажи сама, разве это не удивительно?

Мерле таращила на них глаза и никак не могла поверить в то, что происходит. Юнипа, слепая от рождения, может видеть. Тринадцать лет полного мрака остались позади. И все это благодаря Арчимбольдо, этому невзрачному лохматому старичку.

— Помоги своей подруге дойти до комнаты, — сказал мастер, выпустив Юнипу из рук. — Завтра у вас будет трудный день. У меня в мастерской каждый день — трудный. Но я думаю, вам здесь понравится. Да, я в этом уверен.

Он протянул Мерле руку и добавил:

— Приветствую тебя в доме Арчимбольдо.

Немного помедлив, она решилась произнести фразу, которую ей вдалбливали в приюте.

— Большое вам спасибо за то, что вы нас взяли к себе в учение, — произнесла она вежливо, но сама почти не слышала того, что говорила. Оторопело смотрела она вслед старичку, который, радостно пританцовывая, дошел до мастерской и прошмыгнул в дверь, плотно прикрыв ее за собой.

Боязливо взяв Юнипу за руку, Мерле повела ее вверх по лестнице на третий этаж. И через каждые пять шагов робко спрашивала, правда ли, что теперь ей уже не так больно? Всякий раз, когда Юнипа оборачивалась, у Мерле мороз по коже пробегал. В зеркальных глазах подруги она не видела ничего, кроме своего собственного отражения, причем двойного и немного кривого. Мерле утешала себя тем, что потом привыкнет к взгляду Юнипы и он не будет ей казаться таким странным.

Но все-таки ей было не по себе. Раньше слепые глаза Юнипы казались молочными и теплыми, а теперь стали холодными, острыми как нож.

— Мерле, я могу видеть, я в самом деле вижу…

Юнипа еще долго шептала эти слова, когда они лежали в постели.

Мерле погрузилась в беспробудный кошмарный сон. Всего лишь раз перед самым рассветом она на минуту очнулась от скрежета колодезной крышки — где-то глубоко-глубоко внизу, где-то очень-очень далеко.