Читаем без скачивания Операция "Яманак" - Джилмен Рэнкин

В течение двадцати минут Шеврон дрейфовал вдоль берега. Пройдя все побережье, он начал двигаться назад. Почти в том самом месте, где он оставил свои вещи, собралась небольшая кучка людей. Они обступили песчаный грузовик, прибывший с поста Береговой Охраны.

Прошло почти полминуты, прежде чем его истерзанные прибоем уши приспособились к новым звукам. Добрый гектар Лабадийского побережья бесшумно опустел, подобно джунглям перед надвигающейся угрозой.

С доской под мышкой Шеврон втиснулся в задние ряды. Два береговых охранника с носилками проворно спрыгнули с задка автомобиля на песок и скрылись из виду.

Когда они появились вновь, менее проворные под тяжестью груза, в руках у них был брезент с телом, длинным и бледным. В тот момент, когда они подняли его на борт, Шеврон смог разглядеть лицо.

Это был Чад Полдано. Бородатый, безмолвный, с ручейком крови, стекающим из угла рта. В груди у него, словно указатель, торчал гарпун.

2

Шеврон въехал на стоянку у обочины дороги, где в пальмовой роще была оборудована площадка с грубо сколоченным столом и деревянными скамейками без спинок. У него имелись все основания для ответного удара. Шеврон позволил себе спокойно пообедать, но потом вся эта суета началась вновь, заполнив каждую минуту бегом на длинную дистанцию.

Шеврон покинул тележку и, не торопясь, двинулся к кустам, как будто по естественной надобности. Вряд ли тут могли оказаться какие-нибудь наблюдатели, чтобы зарегистрировать факт. Он решил, что никто не будет устанавливать потайные микрофоны на каждом дереве.

Прислонясь спиной к гладкому стволу так, чтобы было видно дорогу, Шеврон вынул свой передатчик. Ему очень хотелось поторопить «Пошевеливайтесь» и при этом невозмутимо добавить как обычно это делал Полдано: «Никогда не мешкай под пальмовым деревом. Тебе не дано знать, когда упадет кокос». Это была любимая присказка Полдано, которая теперь могла бы стать подходящим некрологом, но Шеврон подумал, что вряд ли это будет оценено по достоинству.

Вместо этого он откликнулся:

– Полдано умер. Инструкции.

– Ожидайте.

Мимо на бешеной скорости промчались два автомобиля. За несмолкаемым приглушенным шорохом кустарника Шеврон смог услышать барабанный бой, очень слабый и настойчивый. Обычно он продолжается всю ночь. Рядом с современными городами все еще существовали такие примитивные общины, которые не желали признавать прогресс двадцати четырех столетий.

Возможно, в этом был определенный смысл. Лойз Мартинец вряд ли было хуже, если бы она не оказалась в расцвете лет зернышком, измельченным в ручной мельнице. Один только контроль за окружающей средой делал это возможным для большинства людей, вынужденных жить в постоянном напряжении. Хорошая жизнь была настолько иллюзорна, насколько она вообще когда-либо была. Человек пускался в разврат после того, как не смог достичь желаемого. Но в этом случае он уже не мог остановиться, иначе вновь почувствуешь себя ничем.

Голос, шедший, казалось, прямо из его руки, привел его в чувство, увел с того сомнительного пути, по которому блуждала его мысль.

– Вы остаетесь здесь. Не предпринимайте ничего относительно Полдано. Возьмите отпуск. Выйдите на связь через день. Конец.

Шеврон защелкнул крышку коробки и рассмотрел ее поверхность с голубыми и золотыми полукружьями лавровых листьев. Изящной итальянской работы, она принадлежала Вагенеру. Тому самому Вагенеру, который был вынужден отстранить его от работы и должности на шесть месяцев. Он объяснил это так: «Я знаю, на что ты способен, Шеврон, но прошлые заслуги – это еще не все. Поверь мне, в первую очередь это нужно тебе самому. Никто не может оставаться наверху положения вечно. Мы не имеем права на сомнительные связи. Это нечестно по отношению к тем, кто вынужден на тебя положиться. Ты понимаешь меня?»

Верно, тысячу раз верно. Он первым бы выразил недовольство, если бы ему самому был навязан ненадежный оператор. Но человеку должно быть позволено ошибиться в расчетах хотя бы один раз.

Боже, что же они думают о нем? Что он встанет на рынке и громко крикнет, что Полдано был его другом?

Что-то с глухим звуком упало у его ног. Это был массивный желто-зеленый стручок, вмурованный в жирную глину. Возможно, он имел цель. Неоткуда даже получить добрый совет. Если бы он встал на двадцать сантиметров дальше, был бы пронзен, словно копьем.

Это выглядело так, словно Ка ‹Ка – одна из душ человека (египетская мифология).› Полдано метнуло стручок в качестве прощального жеста, до того как последовать в солнечной ладье за край. День еще был в самом разгаре, когда Шеврон зажег сигарету и сел в свою тележку, чтобы вновь обдумать случившееся.

Когда он очнулся, чернота обступила его со всех сторон, и отброшенный в кусты окурок прочертил в ночи светящийся след.

Он тщательно, со всех сторон рассмотрел случившееся, не пытаясь решить все наскоком. Несомненно, ощущалось постоянное давление со стороны разведки Южного Полушария. Не всегда на одном и том же уровне и не всегда в одной и той же точке. Ради выгоды они готовы были хитрить и изворачиваться, и если вынашивали какой-то план, то действовали обычно очень осмотрительно, тщательно разрабатывая все до последней мелочи.

Насколько в департаменте были в курсе – не было на пути ничего сколько-нибудь важного. Вот почему он был отослан на пятый для проверки его боеготовности. Вряд ли это была подходящая работа для того, чтобы отвлечь его от собственных грустных размышлений, в отличие от интересной работы по его штатской специальности инженера-термоядерщика. Но они могли и ошибиться. Убийство Полдано могло быть лишь отправным шагом в некотором хитром тактическом ходе – на деле ложном, для того чтобы отвлечь внимание от реальных событий где-то в другом месте.

Но где, бога ради? Неустойчивый мир между двумя полушариями был настолько надежен, насколько был надежен за последнее десятилетие. Собирались даже регулярные конференции, обсуждавшие проблемы всеобщего слияния, которое объединило бы планету. Впервые в ее истории.

Теперь это могло стать чем-то вполне реальным: если только это было то, чего они действительно хотели. Но, скорее всего, никто не решится на последний шаг, навсегда избавивший бы мир от агрессии. Она была слишком важным строительным кирпичиком человеческой психики. Нет диалектики – нет борьбы, даже если она создана искусственно. И человеческая раса выродится.

Где, в таком случае? Самой отдаленной точкой в географическом отношении был Северный полюс. Чего могли хотеть сатрапы Бразилии от Северного полюса? Ничего такого, чего они не могли бы сделать с своей собственной Антарктикой.