Читаем без скачивания Часовой Большой медведицы - Сергей Бузинин

— А машину мне не дадут? — робко поинтересовался Мишка.

— Может Вам, юноша, и ковер-самолет выделить прикажите? — усмехнулся Витиш. — Беги на автобус и скажи спасибо, что общественный транспорт ментов бесплатно возит.

Окрыленный напутствием Витиша не менее, чем дАртаньян — напутствием отца, Мишка помчался на автобусную остановку. Нужный ему автобус пришел довольно-таки быстро, Мишка вошел в прожаренный солнцем салон. Автобус тронулся с места и не спеша покатил по наезженному маршруту. Казалось даже, что водитель подремывает за рулем, в то время как автобус находит дорогу сам. Проехав пяток остановок, Мишка услышал долгожданный хрип мембраны: «Конечная. Дальше не катаемся» и выскочил на улицу. Метрах в тридцати слева от остановки, на вершине небольшого холма скромно притулилось невзрачное одноэтажное здание. Стены домика были покрыты белой, местами осыпавшейся штукатуркой, окна оснащены металлическими решетками.

— Интересно, — подумал Мишка, — для чего здесь нужны решетки? Чтобы покойники не разбежались, или чтобы эксперты с санитарами в окна от такого соседства не повыпрыгивали?

Подойдя поближе к зданию, Мишка озадаченно почесал в затылке. Каждая из торцевых стен здания имела крыльцо. И над тем, и над другим крыльцом висели одинаковые вывески «Вход», других пояснительных надписей-стрелочек не было. Отсутствовал даже примитивно-каменный рекламный постер с предложением выбрать путь налево-направо-прямо. Мишка немного подумал и направился к входу расположенному справа. Выбранная им дверь оказалась запертой, а на его стук изнутри раздался женский смех и чей-то недовольный голос прокомментировал: «Похоже опять менты приперлись. Не менты, а прям кайфоломы какие-то!» Мишка смутился и направился к другому входу. Вторая дверь тоже была заперта, но к ее косяку был прикреплен звонок. Мишка увлеченно надавил на кнопку звонка. Раз-другой-третий. Тщетно. Звонок не работал. Не желая сдаваться, Мишка начал долбить по двери кулаками и ногами. Оставаясь незыблемой, она не только устояла под неистовым натиском Мишки, но даже пыталась сопротивляться и отбила нападающему все кулаки.

На пороге возник человек в белом халате заляпанном бурыми пятнами. Из дверного проема, словно из врат преисподней, пахнуло смертью. Мишка даже не понял, что больше всего напугало его — запах тлена, приглушенного формалином, или выражение лица у санитара — человека, который знает, насколько неприглядна смерть, и который ни разу за все время своей работы не обнаружил во время вскрытия такого органа, как «душа». В руках мужик держал пинцет, в котором была зажата сигарета. Глаза человека были мутными и бездонными. Впрочем, Мишка почти сразу же отвел взгляд — казалось, что если долго смотреть работнику морга в глаза, он точно назовет день и час твоей смерти.

Хмуро поглядев на Мишку, санитар спросил:

— Чего приперся?

Мишка с волнением и гордостью достал из кармана кителя служебное милицейское удостоверение, развернул, поднял его до уровня глаз работника морга и веско бросил:

«Я из следствия. Прислали».

Санитар внимательно посмотрел на Мишкино фото в удостоверении. Какая-то мысль, словно вагонетка по железной дороге, проскрежетала по его извилинам, и он протяжно выдохнул дым:

— Зря на опознание приперся, у нас этого мента нету…

Мишка ошарашено перевел взгляд на санитара, потом на удостоверение, по-прежнему висевшее перед глазами слуги Аида, и жалобно-просительно протянул:

— Там, на фото я. Я не на опознание, мне бы экспертизу забрать…

— Тогда чего сюда ломишься? Тебе в ту дверь.

— Я ходил. Там заперто.

— Стучи громче. — Дверь с треском захлопнулась перед Мишкиным носом. Отойдя на несколько шагов, Мишка услышал, как санитар выразительно запел партию из оперы «Смейся, паяц» — и понял, для чего на окнах морга решетки.

Обойдя вокруг здания, он уныло поплелся ко второму крыльцу. К его удивлению, дверь была уже приоткрыта и печально поскрипывала, зловеще шепча: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Сглотнув слюну и пытаясь себя убедить, что за порогом его не начнет немедленно тошнить, Мишка обреченно сделал шаг вперед, оказавшись в полутемном коридоре. На обрывках обоев, лентами свисавших со стены напротив прозекторской, разноцветно пестрели автографы и номера телефонов, по-видимому, выполненные губной помадой: «Звоните всегда! Мы ваши», «Мне понравилось. Верочка», «Чудненько. В любое время, только позови. Тоня». Смерть и жизнь, любовь на границе настоящего и загробного миров, вероятно, придает особую пикантность интимным утехам. Некоторое время Мишка стеснительно потоптался возле двери с табличкой «Бюро СМЭ. Эксперты», из-за которой временами доносились посапывание и томные вздохи. Собравшись с духом, Мишка скромно постучал. С той стороны донесся суетливый шорох, что-то упало, оглушительно звякнув, и голос, ранее так недовольно возмущавшийся явлению ментов, ломающих кайф, рявкнул: «Входите!». Опустив глаза долу, Мишка прошел в кабинет.

За столом напротив входа восседал мужик в зеленом халате, взирая на вошедшего сквозь поблескивающие линзы очков. На соседнем столе вольготно раскинулась девица, лет двадцати пяти, задрапированная в белый, основательно помятый халат, небрежно крутившая на пальце какой-то предмет из числа нижнего белья. Помимо халата, иных предметов туалета на девице не наблюдалось.

— Чего приперся? — Похоже, данная фраза была отличительной особенностью всех работников морга и заменяла им приветствие.

— Мне б экспертизу забрать… по Майданенко… Меня Витиш послал… — краснея и заикаясь, пробормотал Мишка, бросая осторожные взгляды на девицу.

Мужик нервно порылся в выдвижном ящике и, не найдя нужного ему предмета, перешел к шкафу. Некоторое время слышалось только его сердитое сопенье, и на столе со стуком и звоном появлялись различные предметы, очевидно крайне необходимые при производстве экспертиз: граненый стакан с потеками мутной жидкости на стенках, неровно обкусанный бутерброд, журнал с обнаженной красоткой на обложке, секционный нож с прилипшим к нему куском колбасы, бутылка с надписью «проба» на этикетке и явным запахом спирта из горлышка…

— А ты вообще кто такой и откуда? — Девица рассматривала Мишку не только без всякого стеснения, но с явным интересом и вызовом.

— Следователь. Лейтенант юстиции Канашенков Михаил Викторович. Сегодня первый день моей службы. В вашем городе. — Стеснительно пробормотал Мишка, не рискуя поднять глаза.

— Новенький! — радостно всплеснула руками девица. — Новенький! А ты симпати-и-ичный! А когда к нам снова собираешься?