Читаем без скачивания Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия - Владимир Волков

Пытаясь выиграть время, Лжедмитрий I начал действовать на военном поприще. Он объявил себя «непобедимым императором» и стал готовиться к большой войне против Крымского ханства и Турции, рассчитывая с помощью верных донских казаков овладеть Азовом. Одновременно с этим терские казаки должны были действовать в Закавказье[35]. Базой собиравшейся в поход армии был определен поставленный в 1591 году на реке Быстрая Сосна, притоке Дона, город Елец. По приказу Лжедмитрия I туда свозилась артиллерия, там складировались большие запасы провианта, фуража, военного снаряжения. Весной 1606 года подготовка похода вступила в решающую стадию.

Восстание 17 мая 1606 г. Воцарение Василия Шуйского

Несмотря на раздачу денег, титулов, земель и щедрых обещаний, русское общество в целом было недовольно самозванцем. Повседневная деятельность ложного «царя» и его ближайшего окружения, выказанное ими явное пренебрежение староотеческими обычаями вызывали резкое неприятие церкви, боярства и большинства посадских людей. Действительно, в глазах православного люда многие поступки государя не соответствовали традиционному царскому обиходу, даже выглядели нехристианскими. Вопреки русским обычаям, Лжедмитрий I не спал после обеда, не соблюдал постов, ел запрещенную церковью пищу (жареную телятину), ходил в баню в воскресные дни, что трактовалось как неподобающий поступок, вел разгульную и распутную жизнь. Особенно недовольны были москвичи, страдавшие от произвола казачьего и шляхетского окружения царя. Еще более накалила обстановку его женитьба на знатной полячке Марине Мнишек, дочери сандомирского воеводы Ежи (Юрия) Мнишка. С невестой-шляхтенкой и ее родственниками в Москву прибыла не свита, но целая армия (по русским сведениям «6000 избранного воинства», по польским – около 1000 телохранителей), наводнившая русскую столицу[36]. Свадьба состоялась 8 мая 1606 года. Вооруженную стражу новой царицы после бракосочетания не распустили, а разместили на дворах бояр, купцов и посадских людей, изгнав из них хозяев.

К этому времени в Москве уже был подготовлен заговор, во главе которого встал князь Василий Иванович Шуйский. После смерти Бориса Годунова он оказался единственным из видных московских бояр, не поехавшим навстречу Лжедмитрию. Еще в июне 1605 года Шуйский с братьями то ли предпринял попытку свержения самозванца (что маловероятно), то ли был обвинен в этом, сразу же «разоблачен», приговорен к казни, но затем помилован и отправлен в ссылку. Вернувшись в конце 1605 года в Москву, Василий Иванович возглавил новый заговор. Поскольку самозванец к этому времени в полной мере успел показать себя нелегитимным похитителем трона, то желающих поучаствовать в его свержении теперь оказалось более чем достаточно. 17 мая 1606 года в Москве вспыхнуло подготовленное Шуйскими и их сторонниками восстание. Заговорщикам удалось ворваться во дворец и разоружить стражу Лжедмитрия, а затем убить его. Первым выстрелил из-под армяка из пищали будущий известный воевода, сын боярский Григорий Валуев. При этом он сказал: «Что толковать с еретиком: вот я благословляю польского свистуна!». Агонизирующего самозванца добили другие участники переворота – позже на теле убитого видели около 20 ран.

Погибли и попали в плен многие из бывших при самозваном царе иноверцев. По подсчетам Станислава Немоевского, приведшего в своих записках поименный список погибших, во время бунта пало 524 поляка. Бояре с трудом смогли остановить расправу народа со своими обидчиками. К домам уцелевших панов поставили стрелецкие караулы. Благодаря этому спаслись послы Речи Посполитой Николай Олесницкий и Александр Гонсевский, Юрий Мнишек, Вишневецкие.

Останки убитого самозванца предали поруганию. Как с нескрываемым удовлетворением писал позднее Святитель Гермоген, «злосмрадное и скверное тело» Лжедмитрия было «извлечено бедне [из] Большого града (Кремля – В. В.) и покинуто на торжище. И всего царствующего града Москвы и всех окрестных и дальних градов всего Московского государства всякими многими людьми видимо было три дни, и после того православными христианами и огню предано, и не обретеся и пепел скверного его тела»[37].

Получив известие о гибели Лжедмитрия I и произошедшем в Москве истреблении поляков, король Речи Посполитой Сигизмунд III решил воспользоваться ситуацией как удобным предлогом для начала войны с Русским государством. Но польское общество, расколотое в политическом отношении, не было к ней готово. Часть магнатов и шляхтичей организовала восстание (рокош) против неугодного им короля. Собственно, одной из целей планировавшегося Сигизмундом III вторжения в Россию было желание перенаправить внимание общества. Но подготовка к открытию военных действий, намеченная на конец 1606 года, затянулась, и рокошане нанесли удар раньше[38]. Противники короля – краковский каштелян Николай Зебжидовский, Ян Щасный Гербурт, Станислав Стадницкий и виночерпий Литвы Януш Радзивилл – обвинили его в связях с иезуитами и иностранцами, а также в стремлении к абсолютной власти и подняли своих сторонников на войну с Сигизмундом III. Начался Сандомирский рокош, более известный как рокош Зебжидовского. В этих условиях, опасаясь за свою власть, король предпочел на время отложить поход в Россию и использовать собранные войска против восставшей шляхты. Только после поражения рокошан в битве под Гузовым в 1607 году Сигизмунд III смог вернуть себе контроль над охваченными мятежом землями.

После переворота 17 мая ситуация в Москве оставалась напряженной. Встревоженные действиями посадских людей, громящих дома поляков, и начавшимися расходиться по стране слухами о спасении лжецаря, тело которого еще валялось «на Пожаре», как тогда называли Красную площадь, власти поспешили с избранием нового государя. Они даже не стали дожидаться созыва правильного Земского собора с участием выборных представителей всей земли. 19 мая 1606 года собравшимся на Красной площади народом новым царем был «выкрикнут» главный герой произошедшего в столице переворота, пятидесятичетырехлетний Василий Иванович Шуйский (Василий Храбрый, как называет его Арсений Елассонский). Это был последний в русской истории царь-рюрикович, потомок младшего брата Александра Невского Андрея Ярославина.

Царь Василий Иванович Шуйский. Рисунок А. А. Зеленского с портрета в Кунсткамере в Академии Наук. 1860-е гг.

Четыре года его правления стали временем тяжелейших потрясений и испытаний для русского народа. Прекратить начавшуюся при Борисе Годунове и Лжедмитрии I «междоусобную брань» новый властитель не смог. В своих действиях, направленных на стабилизацию обстановки в стране, он пытался опереться на дворянство и посадские общества северных и центральных районов страны, наиболее пострадавших от социальных катаклизмов прошлых лет и поэтому заинтересованных в ужесточении политического режима в стране. Старясь учесть их требования, Василий Шуйский еще более ограничил личную свободу крестьян, увеличив срок сыска беглых до 15 лет. Подобная политика царя дала прямо противоположный его ожиданиям результат, еще больше накалила обстановку в стране и привела к обострению противоречий между консервативным Севером и радикальным Югом, где даже помещики выступали противниками ограничения крестьянского выхода и продолжали укрывать беглых людей, селившихся на их землях. В стране стала разгораться гражданская война. Новому московскому царю пришлось столкнуться с Болотниковщиной – страшным восстанием в южных уездах страны, одним из поводов для которого стал слух об очередном спасении «Дмитрия Ивановича», сумевшего избежать гибели и укрывшегося в польских пределах.

Юг в огне. Болотниковщина

Итогом усилившегося противостояния явилось возникновение на Юге страны мощного антправительственного движения. Очагом его стал крепкий град Путивль, где на воеводство сел враждебно настроенный к царю Василию Шуйскому деятельный и умный князь Григорий Петрович Шаховской. Он заслужил зловещее прозвище «всей крови заводчик» – так метко стали величать его современники. Шаховского в его неблаговидных делах поддержал и второй путивльский воевода, Игнатий Ермолаевич Михнев[39].

Шаховской бежал из Москвы в Путивль еще во время майского восстания 1606 года. В пути его сопровождал еще один близкий Лжедмитрию I человек – дворянин Михаил Молчанов. Именно он в суматохе происходивших событий забрал государственную печать свергнутого и убитого самозванца, переданную, по некоторым сведениям, дьяком Богданом Сутуповым[40]. Позже по многим городам были разосланы грамоты, скрепленные этой печатью. В них утверждалось, что «царь» Дмитрий Иванович вновь спасся и вскоре вернется, чтобы покарать изменивших ему московских людей. Выглядели такие послания вполне достоверно, ведь в силу установившейся традиции царские грамоты не скреплялись личной подписью государя, но в обязательном порядке заверялись его печатью. Именно она оказалась у Лжедмитрия II. (Проведенное И. О. Тюменцевым сопоставление оттисков печати Лжедмитрия I и печати Лжедмитрия II показало их идентичность)[41].