Читаем без скачивания Том 18. Лорд Долиш и другие - Пэлем Вудхауз

Клара ошарашено на это глядела, как вдруг услышала сквозь грохот, что Пикеринг делает ей предложение. Понадобилось женское чутье, говорил он сбивчиво; он петлял; он даже крутил. Но она поняла, и подумала, что он не выдержал срока. Придется что-то ответить, а она еще не решила, что же именно.

Пока он плел словеса, не переходя к делу, музыка умолкла. Раздались аплодисменты; Полли вернулась к столику, словно боксер, стремящийся в угол после раунда.

— Платят за это! — весело сказала она. — Закачаешься. Очарование было нарушено. Пикеринг выпрямился. Как-то отвечая подруге, Клара гадала, что же ответить ему. Атаку он возобновит при малейшей возможности, и тут уж придется решать.

Утешаясь после танца кофе с мороженым, леди Уэзерби разговорилась:

— Знаешь, Алджи звонил.

— Вот как?

Клара поглядывала на Пикеринга. Да, некрасив, но и не уродлив. Склонен к полноте; лысоват; взгляд нудный, но не глупый. Словом, ничего такого, что не перевесят миллионы. Что же до других свойств — остроумием не блещет, но так ли оно необходимо? Дело не в нем, дело в Долише. Бросив его ради денег, очень трудно сохранить… как бы это выразиться?.. уважение к себе.

— Я думаю, он сдается, — говорила Полли.

— Вот как?

Конечно, суть — именно здесь. Она хочет сохранить о себе хорошее мнение. Значит, надо придумать очень весомое оправдание.

К столу приближался официант.

— Мистер Пикеринг!

Взволнованный обожатель вернулся к жизни.

— В чем дело?

— Вас к телефону.

— А, да, я жду междугороднюю. Простите, леди Уэзерби! Леди смотрела ему вслед.

— Ну, как он тебе?

— Очень милый.

— Он от тебя без ума. Так я и думала. Потому и хотела, чтобы вы вместе плыли.

— Полли! Какая же ты хитрая!

— Я хочу вас свести, — серьезно продолжала леди. — Может быть, он не гений, но человек прекрасный, а тут еще и деньги. Ты не собираешься их упустить?

— Мне он нравится.

— Он меня спрашивал, есть ли у тебя жених.

— Ну да!

— Я сказала: «Нет», он обрадовался. В общем, стоит поднять пальчик… Ой, здесь Алджи!

Клара подняла глаза. К ним шел, петляя между столиками, юркий хрупкий человечек с красным лицом, намеком на баки, розовыми глазками, серовато-рыжими бровями и необычайно легкими волосами того же оттенка. Выбрит он был так тщательно, словно в том и не нуждался, одет — с иголочки, и все же в нем ощущалась какая-то нескладность. Дойдя до столика, он сел на свободное место.

— Полина, — скорбно вымолвил он.

— Алджи! — вскричала Полли. — Зачем ты пришел? Я тебя не звала, к столу не приглашала, тем более не просила ставить на него локти. Ну что ж, напомню, что я — не «Полина».[8] Я от этого прозвища просто вою. Да, поздоровайся с Кларой. Ты ее должен помнить, она была моей шаферицей.

— Добрый день, мисс Фенвик, — послушно откликнулся он. — Конечно, я вас прекрасно помню. Рад увидеться.

— А теперь — в чем дело? Зачем ты пришел? Лорд покосился на Клару.

— Ничего, она в курсе.

— Тогда я взываю к мисс Фенвик. Разумно ли, резонно ли ждать от художественной натуры, чтобы она завтракала со змеями? Надеюсь, я не капризен, но не хочу есть рядом с длинным зеленым гадом.

— Зачем ты его ударил?

— Да, я сорвался. Понимаете, я размешивал чай, а тут и он. Нервы взвинчены, всю ночь не спал, думал о холсте…

— О чем?

— О холсте. О картине. Полли обернулась к подруге:

— Нет, ты его послушай. Год назад он не знал, где какой конец кисти. И про нервы не знал. Художественную натуру он бы не узнал и на блюде с гарниром. А теперь? Завел мастерскую и бьет змею ложечкой! Он кто, Микеланджело?

— Ты не права. Да, талант открылся поздно — но при чем тут ссоры? Если хочешь, я извинюсь за Кларенса. Этого достаточно, да, мисс Фенвик? Ну, вот. Мисс Фенвик считает, что этого достаточно.

Леди Уэзерби заворчала. Муж ее допил виски с содовой, оставленное Дадли, и, видимо, почерпнул из него силу.

— Да, — повторил он, — я извиняюсь, но обитать рядом с ним не намерен.

Леди Уэзерби бросила на Клару мученический взгляд.

— Помню, на ньюмаркетских скачках, — сказала она, — Алджи висел на перилах и жутко орал. То были первые слова, которые я услышала. Чем-чем, а натурой он не был.

— Полина… То есть Полли, я стараюсь выражаться яснее. Как посол.

— Я бы употребила другое сравнение, но ты испугаешься.

— Стараюсь, как могу…

— Алджи, послушай! Сейчас я в порядке, но, если что, огрею тебя стулом. К чему ты ведешь?

— К тому, чтобы ты избавилась от змея.

— Еще чего!

— Такая мелочь!

— Да?

Лорд Уэзерби вздохнул.

— Когда я вел тебя к алтарю, — укоризненно напомнил он, — ты обещала любить меня, почитать и слушаться. И что же?

Леди Уэзерби заметно смягчилась.

— Когда ты так говоришь, я вспоминаю старые времена. Ты приходил занять полкроны на какую-нибудь лошадь… Так вот, пойми, я держу Кларенса не по любви, а для рекламы.

— Ну, хорошо, обезьяну я понимаю. Они у многих есть. Давай так: Юстеса держим, Кларенса отдаем.

— Значит, ты не против Юсти?

— Против, против, но уступаю.

— Согласен жить рядом с ним?

— Придется. Но не с Кларенсом. Они помолчали.

— Собственно, я и сама не очень люблю Кларенса, — тихо сказала Полли.

— Дорогая моя!

— Постой. Я еще не согласилась.

— Но собираешься? Полли немного подумала.

— Хорошо. Завтра же отошлю в зоологический сад.

— Душечка!

Он схватил под столом женскую руку.

— Знаешь, дорогой, — совсем растаяла жена, — когда ты вот так подвываешь, я устоять не могу.

— Когда ты плясала этот сон, я чуть тебя не обнял!

— Алджи!

— Полли!

— Вы не отпустите мою руку? — спросила Клара, которой надоели восторги.

Лорд смутился, но быстро пришел в себя и ударился в пафос:

— Мисс Фенвик, — сказал он, — несомненно, вскоре вы узнаете, что супружеская жизнь — это цепь взаимных уступок. Светильник любви…

Речь его прервал грохот, крик и звон стекла. Вскакивая, леди Уэзерби разлила холодный кофе, муж ее выронил светильник любви, а Клара, сидевшая рядом с колонной, первой все увидела.

Судя по следам, высокий человек с высокой девицей налетел на невысокого официанта, и тот упал с подносом вместе. Сейчас они выбирались из развалин, мужчина — спиною к ней, и было в этой спине что-то знакомое. Тут он обернулся, и она узнала Долиша.

Резонное удивление, при всей своей силе, сменилось другими чувствами. Переведя взгляд на даму, Клара заметила ее объем и золото волос. Если отбросить чары, Душка была очень похожа на певичку с афиши.

Клара села. Лорд и леди Уэзерби продолжали беседу, но она в нее не вмешивалась.

— Что-то ты совсем затихла, — сказала Полли.

— Я думаю.

— Говорят, очень полезно. Сама я никогда не пробовала. Кроличек был нехороший, ушел из дома… Не надо бы его держать за лапку…

Натти резвился вовсю. Если ему и являлся укоризненный взгляд сестры, он отгонял его, чтобы не портить удовольствия. Во всех ресторанах он был на подъеме, иногда вспоминая, правда, что двадцать фунтов долго не протянутся.

— Как его фамилия? — переспросила полусонная мисс Линард.

— Чалмерс.

— А вот и нет. Он… — она зевнула, — лорд какой-то.

— То есть как?

— Ну, лорд. Из Лондона.

— Вы что, там точно виделись?

— Куда уж точней. Он был у Одди, Делани пригласил. Другого такого танцора в Англии не отыщешь.

Она хихикнула.

— А титул так и вертится. Что-то вроде доли…

— Доли? В каком смысле?

— Или «долины». Дол — и еще что-то. А, вот оно! Долиш.

Натти мигом очнулся.

— Быть не может!

— Почему?

— Ты уверена?

— М-дэ…

— А, черт!

К сожалению, дама заснула. Расталкивать их нельзя. Он присел и стал лихорадочно думать.

Зачем лорду Долишу ехать в Америку под псевдонимом? Он — здесь. Надо действовать. Отвезя в отель спящую Дэзи, Натти велел шоферу ехать к Гейтсу. Стараясь думать быстрее, он решил как можно скорей доставить Билла на ферму. Охмуряем его, женим на сестрице… Тут машина резко остановилась, и он проснулся, лицом к лицу с судьбой.

Билл принял его в пижаме, печально предполагая, что здесь принято общаться до самого завтрака. Но гость развеял эти мысли.

— Простите, — сказал он. — Завтра еду на ферму. Не желаете ли провести там день-другой?

Билл и надеяться на это не мог. Вот удача так удача.

— С удовольствием! — ответил он. — Большое спасибо.

— Поездов много, — сообщил Натти. — Вряд ли встанем рано. Я зайду за вами в полседьмого. Пообедаем — и на поезд. Мы там, знаете ли. очень просто живем. Вы не против?

— Ну, что вы!

— Что ж, решено, — сказал уходящий гость. — До скорого.