Читаем без скачивания Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых - Николай Фоменко

В молодости царь увлекался охотой и часто приезжал в Коломенский дворец (грав. Ф. Гильфердинга, 1780)

Здесь позволю себе небольшое, но важное отступление. Как слово «немец» долгое время означало иноземца вообще, так и под «Польшей» или «Литвой» в России разумели едва ли не все земли на запад за Смоленском, не видя между двумя названиями особой разницы.

Между тем она была, причем немалая. Польское королевство и Великое княжество Литовское, пребывая в формальной унии, имели своих собственных правителей – короля и великого князя – собственные деньги, армии и государственные языки. В Литве таковым являлся русский, ныне для удобства лингвистов именуемый старобелорусским. Само государство именовалось так: Великое княжество Литовское, Русское Жемойтское и иных. Иначе говоря, слово «Литва» обозначало территорию, а определение «русское» не случайно стояло впереди «жемойтского», отражая реальное соотношение численности и значимости народов, населяющих это государство. При этом поляки не имели права занимать в Литве государственные должности и владеть имениями.

Жители княжества вне зависимости от национальности называли себя литвинами. Предки нынешних литовцев тогда даже одним народом не являлись, делились на жемойтов и аукштайтов. Большинство населения этой страны исповедовало униатство, то есть формально подчинялось папе римскому, но исполняло православные обряды. Католичество в чистом виде еще долго проигрывало по степени распространения православию и протестантским течениям.

Если короче, между собой дрались два «русских» государства. Надо думать, бояре, активно подогревавшие в молодом Государе воинственные настроения, хорошо об этом знали. Но возможность погреть руки на войне брала верх.

Еще одним важным моментом начала царствования Алексея Михайловича стало принятие Соборного уложения 1649 года, иначе говоря, свода законов. Поводом для его создания стал уже упоминавшийся Соляной бунт, среди требований участников которого значилось как раз это и созыв Земского собора.

Однако необходимость появления такого документа назрела давно. За столетие, прошедшее с момента утверждения Судебника 1550 года, было принято более четырехсот указов, многие из которых успели устареть. Они зачастую противоречили друг другу.

Этому законодательному хаосу способствовало отсутствие координации в законотворчестве. Указы принимались обычно по инициативе того или иного приказа. Зачастую только его чиновники знали о существовании нового закона. Никакого согласования с иными актами и документами, могущими затрагивать ту же сферу, не проводилось.

Алексей Михайлович распорядился созвать Земский собор, которому и предстояло выработать новый свод законов. Некоторые историки полагают этот шаг простой уступкой бунтовщикам, но молодой Государь понимал, что привести законодательство в порядок действительно крайне необходимо. Подготовкой этого проекта должны заниматься специалисты-законники. Одному человеку не под силу все это охватить, даже если он царь.

Была создана комиссия по выработке проекта Уложения во главе с князем Никитой Одоевским. 1 сентября 1648 года начал работу Земский собор, которому предстояло рассмотреть эти документы. Помимо самого Государя, в обсуждении приняли участие бояре, представители церкви, посланцы поместного дворянства и посадских общин. Это позволило изменить в лучшую сторону многие положения будущего свода законов. По крайней мере, власть смогла обратить внимание на то, чего из столицы не разглядишь.

29 января 1649 года составленное и отредактированное Уложение было подписано всеми участниками собора и дьяками, осуществлявшими его оформление. С рукописного свитка, который сейчас хранится в Оружейной палате Кремля, была изготовлена копия в виде книги. В течение года с нее в два приема отпечатали огромный по тем временам тираж – 2400 экземпляров.

Новгородский митрополит Никон сумел овладеть доверием царя и взял с него слово не вмешиваться в дела церкви (худ. А. Д. Литовченко, 1886)

А. Д. Литовченко «Итальянский посланник Кальвуччи зарисовывает любимых соколов царя Алексея Михайловича», 1889

В Соборном уложении 1649 года впервые в русской истории просматривается осознанное стремление превратить свод законов в непротиворечивую систему юридических норм. Любопытно, что равновесное отношение царя к отечественному и зарубежному опыту нашло свое отражение и здесь. При работе над Уложением комиссия Одоевского использовала не только существующее российское законодательство – Судебники 1497 и 1550 годов, указные книги приказов, но и челобитные российских подданных с указаниями на какие-то пробелы или несуразицы в действующих актах. Учитывался также церковный и зарубежный опыт.

Церковный – это прежде всего «Кормчая книга», использовавшаяся русскими иерархами уже несколько веков. Несмотря на все дополнения, она по-прежнему имела в основе византийское право.

Зарубежный опыт – в первую очередь Статут Великого княжества Литовского, принятый в 1588 году и представлявший собой развитие сводов 1529 и 1566 годов. Впоследствии он считался самым передовым в тогдашней Европе.

Впрочем, комиссия Одоевского использовала его по двум причинам. Во-первых, Статут был написан на языке, для понимания которого в большинстве случаев русским законникам не требовались толмачи. Во-вторых (если не во-первых), он имел хорошо проработанную структуру, рубрикацию и стиль языка, то есть послужил образцом юридической техники. Кстати, сами литовские законы были мало применимы к российским реалиям.

Соборное уложение 1649 года оказалось одним из самых удачных проектов, затеянных Алексеем Михайловичем. Оно охватывало практически все сферы гражданского и уголовного права. Со всеми позже принятыми дополнениями Уложение действовало почти два столетия, вплоть до 1832 года, когда уступило место новому Своду законов Российской империи.

Начатое Никоном исправление книг и обрядов продолжилось и после его низвержения (худ. Д. Вухтерс, ок. 1660)

А вот счастливая семейная жизнь молодого царя была омрачена тем, что его первенец, родившийся в конце 1648 года и названный Дмитрием, не прожил и трех лет. Алексей Михайлович ощутил, как не хватает ему крепкого плеча и мудрого слова верного друга. Но при всей симпатии к своему дядьке Борису Морозову возвращать его на вершину власти царь не собирался.

Ревностно соблюдавший все церковные обряды, а в пост по три дня в неделю ничего не пивший и не евший, царь обратил свой взор на духовных лиц в поисках такого друга и советчика. Его, человека мягкого, добродушного и склонного к созерцательности, привлекала решительность, с которой тогдашний новгородский митрополит Никон усмирил мятеж, вспыхнувший в городе.

Он сумел овладеть доверием царя и в июле 1652 года, после смерти патриарха Иосифа, был возведен в этот сан и тут же взял с царя слово, что тот не будет вмешиваться в дела церкви. Никон, многие годы потративший на изучение греческих и византийских текстов, считал, что необходимо избавить русские православные книги и обряды от расхождений с первоисточниками. Царь поддержал реформу, давно лелеемую Никоном.

Пожалуй, такого царского доверия не имел и Морозов. Патриарх получил право официально именоваться Великим Государем, а с отъездом царя на войну являлся фактическим правителем России. По сути, это означало вмешательство церкви в дела государства. Такое положение патриарха нравилось далеко не всем, причем как боярам, так и духовенству.

Годом ранее, точнее сказать, осенью 1653 года была официально объявлена война с Польшей и Литвой. Однако начало этих событий имело место гораздо ранее, в 1647 году, когда Богдан Хмельницкий поднял восстание против усиливавшегося польского влияния. После ряда громких побед, позволивших Хмельницкому взбунтовать всю Украину, в 1651 году запорожские казаки потерпели поражение и вынуждены были просить мира. Условия договора оказались такими, что мир не мог быть долгим.

Алексей Михайлович не спешил вмешаться в украинские дела. Ему не нравился союз Хмельницкого с крымскими татарами, против которых часто приходилось посылать донских казаков. Однако когда гетман обратился к нему с просьбой принять Украину под русское крыло, царь согласился и объявил Речи Посполитой войну. Впрочем, сборы в поход оказались долгими. Лишь в мае 1654 года русское войско выступило к Смоленску.

Царь, ревностно соблюдавший все церковные обряды, обратил свой взор на духовных лиц в поисках друга и советчика (неизв. худ., XVII в.)

С началом войны Государь, стремясь быть в гуще событий, подолгу отсутствовал в столице. Но драка оказалась затяжной, вдобавок в нее вмешались шведы. Усиление беспокойных северных соседей не входило в планы Алексея Михайловича. Летом 1656 года русские полки двинулись в Ливонию, взяли Дерпт и осадили Ригу.