Читаем без скачивания Воспитай счастливого ребенка. Развитие личности от 3 до 12 лет - Хаим Гинот

«Ну вот, ты снова потерял перчатки. Это досадно, потому что перчатки стоят денег. Это достойно сожаления, но не катастрофа».

Из-за потерянных перчаток не стоит падать духом, так же как порванная рубашка не есть повод для самодеятельной греческой трагедии.

Оскорбительные прилагательные: что в имени твоем?

Прилагательные, как и отравленные стрелы, следует использовать против злейших врагов, но не против маленьких детей. Когда человек говорит: «Какой безобразный стул», со стулом ровным счетом ничего не случается. Он продолжает как ни в чем не бывало стоять на месте. Он не испытывает ни унижения, ни обиды. Ему безразлично, какое прилагательное использовали для его определения. Однако если ребенка назвали безобразным, неуклюжим или глупым, то с ним что-то происходит обязательно. Ребенок отвечает на оскорбление телесными и душевными реакциями. Эти реакции – не что иное, как негодование, гнев и ненависть. Это фантазии, в которых преобладают сцены страшной мести. Это чувство вины, которое порождают эти фантазии, и тревожность, возникающая из чувства вины. При этом могут появиться нарушения поведения и некоторые болезненные симптомы (см. главу 7). Короче говоря, за оскорблением следует цепь реакций, которые делают несчастными и детей и родителей.

Если ребенка назвали неуклюжим, он сначала может отреагировать отрицанием: «Нет, я не неуклюжий». Но чаще всего ребенок так сильно верит родителям, что начинает и сам считать себя неуклюжим. Если после этого ему случится оступиться или упасть, он даже может вслух сказать самому себе: «Какой ты неуклюжий». С течением времени ребенок начинает избегать ситуаций, где требуется подвижность и реакция, так как убежден, что слишком неловок, чтобы успешно справиться с такой ситуацией.

Если учителя и родители постоянно говорят ребенку, что он глуп, он начинает всерьез в это верить. Он начинает думать о себе как о глупце и тупице. Впоследствии он отказывается от всяких умственных усилий, чувствуя, что единственный способ избежать насмешек – это уклонение от участия в интеллектуальных конкурсах и соревнованиях. Его безопасность зиждется на отказе от таких попыток. Лозунгом такого ребенка становится фраза: «Если я не стану пытаться, то никогда не проиграю».

Как нам справиться с собственным гневом

Когда мы сами были детьми, нас не учили, как управлять гневом – полноправным явлением психической жизни любого человека. Нас заставляли чувствовать вину за то, что мы его испытывали; осознавать нашу греховность, если мы осмеливались открыто его выражать. Нам внушили, что быть сердитым или злиться и быть плохим – это одно и то же. Гнев был не просто символом плохого поведения; он считался преступлением.

В отношениях с нашими детьми мы стараемся сохранять терпение. Мы сохраняем его так прилежно, что рано или поздно оно лопается. Мы боимся, что наш гнев может принести вред ребенку, поэтому пытаемся сдерживать его, как ныряльщик сдерживает дыхание. Правда, в обоих случаях способность задерживать естественный позыв оказывается весьма ограниченной.

Гнев, подобно простуде, склонен к рецидивам. Нам может это не нравиться, но мы не можем игнорировать этот факт. Мы можем прекрасно понимать все оттенки гнева, но не способны предупредить его вспышку. Гнев возникает в предсказуемых условиях в предсказуемой последовательности, но мы каждый раз воспринимаем такую вспышку как внезапную и неожиданную. И хотя такие взрывы не могут быть длительными, в момент своего возникновения они кажутся нам вечными.

Когда мы срываемся, то становимся похожими на умалишенных. Мы говорим нашим детям такие вещи, которые в здравом рассудке вряд ли решились бы высказать даже своим врагам. Мы кричим, оскорбляем и наносим удары ниже пояса. Когда стихают победные фанфары, мы чувствуем себя виноватыми и даем себе клятву никогда больше не повторять такое ужасное представление. Но вскоре нами снова овладевает гнев, разнося в щепки наши самые добрые намерения. И мы опять обрушиваем праведный бич нашего гнева на тех, кому готовы посвятить всю свою жизнь, ради кого готовы пожертвовать всем, что у нас есть.

Решимость не злиться и не впадать в гнев не просто бесполезна – она вредна. Она только подливает масла в огонь. Гнев, как ураган, является фактом жизни, существование которого следует признать, к приходу которого надо быть подготовленным. Мирный дом, так же как мир, надеющийся прожить без войн, не должен полагаться на внезапное благоприятное изменение человеческой натуры. Семья должна полагаться на обдуманные действия, которые позволяют методично ослаблять напряженность до того, как прогремит взрыв.

В воспитании детей родительскому гневу отведено его законное место. Действительно, неспособность разозлиться в некоторых ситуациях скорее скажет ребенку не о ваших добрых намерениях, а о вашем безразличии к нему. Те, кто действительно переживает за своего ребенка, не могут обойтись без гнева. Это отнюдь не означает, что ребенок должен противостоять потокам ярости и насилия. Это лишь означает, что ребенок должен понять и принять гнев, который говорит ему: «Есть пределы и моему терпению».

Для родителей гнев – весьма дорогостоящая эмоция. Для того чтобы он оправдал свою высокую стоимость, применять его надо только в расчете на большую прибыль. Гнев нельзя применять так, чтобы он возрастал в процессе конфликта. Лекарство не должно стать хуже болезни. Гнев должен подействовать так, чтобы родитель почувствовал облегчение, а ребенок извлек полезный урок. При этом надо постараться, чтобы не было вредных побочных эффектов для каждой из сторон. Так, мы не должны ругать ребенка в присутствии его друзей; в этом случае он начинает сопротивляться, а это еще больше распаляет наш гнев. Не в наших интересах сознательно усиливать или продлевать волны гнева, непокорности, возмездия и мщения. Напротив, наша задача – поскорее миновать место шторма и оставить позади грозовые тучи.

Три шага к умению пережить кризис. Для того чтобы во время мира подготовиться к временам стресса, мы должны твердо усвоить три следующие истины:

1. Мы принимаем за истину тот факт, что дети иногда выводят нас из себя и заставляют нас злиться и впадать в гнев.

2. Чувство гнева не должно вызывать в нас ощущение вины или стыда.

3. Мы имеем право выражать открыто свои чувства, но с одной оговоркой. Мы имеем право выражать чувство гнева, при условии, что не затрагиваем при этом личность или характер ребенка.

Эти допущения надо иметь в виду, выполняя конкретные действия (назовем их процедурами) по управлению своим гневом. Первый шаг в упорядочении вихря эмоций – четкое определение их названий. Такое действие предупреждает того, кого это касается, и дает ему возможность исправиться или принять меры предосторожности.

«Я возмущен».

«Я раздражен».

Если такое краткое заявление вкупе с вытянувшимся от гнева лицом не возымело желаемого действия и не разрядило ситуацию, то мы переходим к второму шагу. Мы начинаем выражать свой гнев с нарастающей интенсивностью:

«Я сержусь».

«Я очень сержусь».

«Я очень сильно сержусь».

«Я просто в ярости».

Иногда одна констатация наших эмоций (без объяснения причины) приводит ребенка в чувство, и он сам осознает свою вину. Но иногда родителю приходится делать третий шаг, когда он высказывает причину гнева, говорит о своей внутренней реакции и о своих желательных действиях:

«Когда я вижу эти ботинки, носки и рубашки, разбросанные по полу, я начинаю сердиться. Я прихожу в ярость, испытываю желание открыть окно и выбросить на улицу этот хлам».

«Я очень сержусь, когда вижу, как ты бьешь своего брата. У меня в глазах темнеет от злости. Я киплю. Я не разрешаю тебе обижать его».

«Когда я вижу, как ты после обеда стремглав летишь к телевизору и оставляешь меня наедине с грязными тарелками и жирными сковородками, то готова тебя убить! Мне кажется, что я начинаю дымиться от злости! Мне хочется схватить грязную тарелку и швырнуть ее в твой проклятый телевизор!»

«Я очень сержусь, когда зову тебя обедать, а ты не идешь. Я очень сильно сержусь и говорю себе: «Я сварила вкусный обед и жду одобрения, а не наплевательского отношения!»

Такой подход позволяет родителям выпустить пар, дать выход своему гневу, не причиняя при этом вреда ни ребенку, ни себе. Напротив, из такого подхода можно извлечь важный урок – как безопасно выражать гнев. А ребенок начинает понимать, что не происходит никакой катастрофы, когда он сам сердится или испытывает гнев, поскольку гнев и злость можно разрядить, не причинив при этом никому вреда. Этот урок требуется не только для того, чтобы показать родителям, как следует выражать гнев. Этот урок требуется также для того, чтобы родители могли показать ребенку приемлемый канал, через который можно надежно и достойно рассеять нежелательную эмоцию. Проблема отыскания способов возможного замещения деструктивных чувств будет в деталях обсуждаться в главе 5.