Читаем без скачивания Князь Никто - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Изващенцу какому–нибудь повезешь? — Пугало презрительно сплюнул.
— Обижаешь, — Кочерга развел руками. — Я такими делами не занимаюсь. Племяш на врача учится.
— Нешто врачам своих трупов не дают? — спросил Пугало. — Кстати, а почему девушка–то?
— Так он женским врачом хочет стать, — важно проговорил Кочерга. — Должен понимать, как у них там все устроено.
— Ты мне чушь не пори, ладно? — взгляд Пугала стал холодным и колючим. — Племяш у него… Выдумает тоже. Откуда у тебя шестой по счету племяш в Петербурге? Ты же из Сартовской области приехал! Зачем тебе на самом деле труп?
— Пугало, ну вот что ты пристал с расспросами? — теперь уже сплюнул Кочерга. — Тебе что, бесхозного трупа жалко? Я тебе деньгами плачу…
— А ты, друг мой, мне нотаций не читай и жизни меня не учи, — назидательно заявил Пугало. — Бесхозные, скажет тоже… Я кому попало трупы не продаю!
— Так нешто я кто попало, Пугало? — на перекошенном шрамом лице появилось выражение горькой обиды. — Мы же с тобой третьего дня бутылочку беленькой уговорили да шансоны на Фонтанке распевали!
— Вот, — Пугало ткнул узловатым пальцем в лицо Кочерге. — А ты мне врешь про племяша!
Я слушал их перепалку, и до меня постепенно стало доходить, чем занимается Пугало. И я, получается, вместе с ним. Мы собираем трупы. Каждое утро мы берем вот эту самую повозку и идем на обход закрепленных за нами улиц. Если находим тело прямо на улице, подбираем. Кто–то платит, чтобы мы забрали мертвого из его дома. После обеда заглядывает жандарм и смотрит, нет ли среди мертвых тел кого важного. Если есть, то забирает. А всех остальных мы к вечеру грузим на повозку и везем к котельную на Фонтанке. В котельной чиновник считает тела и выдает по рублю за каждого. Потом бесхозные мертвецы отправляются в печь. Только вечером повозку тащит лошадь, а не я.
Мне как–то раньше не приходило в голову, что этим вообще кто–то занимается. Ну что ж, иногда новые знания бывают полезны…
— Так что, мы договорились? — с надеждой спросил Кочерга.
— А ты расскажешь правду, за каким хреном тебе труп? — колючий взгляд Пугала вперился в лицо Кочерге.
— Но это же… между нами, да? — шепотом проговорил Кочерга. Пугало с самодовольным видом кивнул. — Ну ладно…
Глава 2. Кое–что о женских чарах
На этот раз Кочерга говорил так тихо, что подслушать его речь мне не удалось. Сумел разобрать только несколько фраз «ритуал посвящения», «малинник» и «князь Вяземский». Когда тот замолчал, Пугало посмотрел на него странно, а потом расхохотался так громко, что заглушил шум площади, и, кажется, все покупатели, продавцы и зеваки обернулись на нас. Кочерга густо покраснел.
— Мне кажется, тебя разводят, — отсмеявшись, сказал Пугало. — Но теперь ты точно не врешь.
— И? — с надеждой вопросил Кочерга.
— Зайди вечером, — кивнул Пугало. — Если своей тачки нет, отправлю Ворону тебе подсобить.
На слове «Ворона» он мотнул головой в мою сторону. Это что ли так меня называют? Запомню, на всякий случай…
И потянулся рабочий день. Оказалось, что легко тащить эту чертову тачку, только когда она пустая. Но вот после того, как мы взвалили на нее тело древней старухи с Большой Подьяческой, безымянного бродяги из подворотни Малинника и размалеванной шлюхи с перерезанным горлом, которую нам пришлось вытаскивать из канализационного люка, спотыкаться я стал гораздо чаще.
Мы вернулись домой, сгрузили наш скорбный груз на нары и продолжили. До часа прихода жандарма у нас скопилось восемь тел. Меланхоличный жандарм брезгливо осмотрел их все и махнул рукой. Никто, мол, не нужен, увозите.
И тут у меня случилась передышка, потому что Пугало уселся за бюро и принялся что–то записывать в здоровенной конторской книге. Я забился в ту же самую нору, где и спал, сразу за стойлом лошаденки, чтобы перевести дух, подумать и сжевать, наконец, бутерброд, который сунула мне тайком сердобольная старушка с Большой Подьяческой.
Во–первых, несмотря на усталость и некоторую оторопь от произошедшего, менять свои планы я был не намерен. Да, путь в мир аристократии теперь пока что для меня закрыт, но это же не значит, что нельзя что–то придумать. Времени у меня теперь было предостаточно, что же касается возможностей… Конечно, волею судеб меня занесло в тело тощего подростка, но разум и опыт–то свой я не утратил! Кроме того, теперь меня не сдерживают тюремные чары, а значит моя сила снова при мне. Кстати…
Я собрал пальцы в горсть, приблизил к губам, прошептал три знаковых слова. Раскрыл ладонь. В воздухе над ней едва заметным контуром проступили и тут же погасли линии символа Зело. Я нахмурился. Да, сила моя была при мне, вот только почему такая слабая?
Я снова посмотрел на свое тощее запястье. Ах да… Я же щегол еще желторотый. До полной силы мне еще расти и расти. Упрямо закусил губу. Ладно. Ладно. Значит придется проявить чуть больше смекалки, только и всего.
Дожевав свой бутерброд, я выглянул из своего «загончика». Пугало все еще сидел за столом и скрипел пером по бумаге. Долго оставаться с этим человеком мне совершенно не хотелось. Можно было просто сбежать, но для начала следовало все же выяснить собственный статус. Если я клейменый холоп, то первый же жандарм, которому я попадусь на глаза, моментально вернет меня обратно. Если я батрак, то дело, конечно, упрощается, но просто сбегать глупо. Могу сменить шило на мыло и оказаться в гораздо худших условиях.
Я изо всех сил напряг память, вспоминая то немногое, что я знал о Вяземской Лавре и прочих окрестностях Сенной Площади. Среди отчаянной молодежи в пору моего развеселого студенчества эти места пользовались популярностью. Сюда ходили в поисках дешевой любви, приключений и просто пощекотать нервы. Правда, потом любителям всего этого приходилось в лучшем случае лечить стыдные болезни и подсчитывать украденные украшения и пуговицы. А в худшем — их тела вылавливали из Фонтанки, распухшие и изуродованные. Но ходить я сюда не любил не поэтому. Мне просто претила тошнотворная атмосфера безысходности, царившая на этих улицах. Смотреть на опустившихся на самое дно людей, только чтобы осознать, как же хорошо я на самом деле живу? Нет уж, оставьте это кому–нибудь другому.
Меж тем, слух–то у меня был, так что разговоры про окрестности Сенного рынка мне слышать, конечно же, приходилось.
Все как один рассказчики заявляли, что это только снаружи кажется, что в трущобах
