Читаем без скачивания Рукопись Чейма - Ричард Пратер

— И вы видели, как это произошло?

— И я, и еще добрая сотня людей. Это случилось, когда на студии «Премьер» снимали фильм «Любовницы Джесса Джеймса». Мистер Чейм тогда был еще там боссом. Мистер Барр исполнял роль главного героя — Джесса Джеймса. И вот в присутствии всех участвовавших в съемках мистер Джелликоу стал отчитывать Барра.

— Что, наорал на него?

— Ну да. Мистер Барр… ведь он иногда выпивает. Несколько раз приходил на съемки навеселе. Мистер Джелликоу сказал, что больше этого не потерпит, потому что картина обходится слишком дорого. Говорил он резко. А мистер Барр все больше и больше злился и вдруг как ударит его! И ушел с площадки.

— А Джелликоу что?

— Он просто лежал пластом.

— А когда пришел в себя?

— Встал, подержался руками за лицо, потом оглядел всех и ушел.

Забавная девчонка была эта крошка Лусилла Мендес! Но меня ждала работа. И работы этой было невпроворот. Надо было вкалывать. И прежде всего, ехать к Сильвии Ардент.

Я встал:

— Спасибо, Лусилла. Вы мне здорово помогли.

Она улыбнулась. А я пошел тянуть свою лямку.

Как мне доложила Хейзл, Сильвия Ардент была сегодня свободна и предположительно находилась дома.

Жила она в одном из шестикомнатных вигвамов, сдаваемых за полторы тысячи долларов в месяц, на территории всемирно известного «Индейского ранчо», в сотне ярдов от улочки с поэтическим названием Лесная тропа. Место это находилось к северу от границы, разделявшей Беверли-Хиллз и Бель-Эйр. Каждый вигвам имел свое название: «Ирокез», «Могаук», «Апач», «Сиу» и другие столь же выразительные. В основном здании отеля помещения именовались еще более экзотично: «Столовая буйвола», бар «Последнее прибежище Кастера».[1]

Вскоре после полудня я уже стоял перед вигвамом «Кри» и нажимал на черный железный наконечник стрелы, который выполнял роль кнопки звонка, о чем я не сразу догадался.

В ожидании дальнейших волнующих событий я мысленно перебрал в памяти все, что мне было известно о мисс Ардент. Она, кажется, начинала свою карьеру как модель. Я хорошо помнил то время, когда она впервые предстала перед восторженными взорами публики преимущественно мужского пола.

Она снялась для шестистраничной гармошки-вклейки одного престижного журнала для мужчин, который молниеносно приобрел еще большую популярность. Позировала она в тени яблонь. На ней были лишь облегающие светло-голубые, закатанные до колен джинсы, открывавшие стройные ноги. Она стояла на цыпочках и тянулась за сочным красным яблоком. Солнечные блики играли на ее юном цветущем лице и полунагой фигуре. И только на одну ослепительно белую обнаженную грудь падал яркий сноп солнечного света.

Сравнение с Евой напрашивалось само собой. Его постоянно приводили с экранов телевизора и со страниц журналов, и конечно же оно жило в воспаленном воображении мужчин, в душах которых этот снимок пробудил старину Адама. Вскоре она была приглашена в Голливуд, где снялась в нескольких фильмах. В последнем, принесшем киностудии огромные прибыли и благосклонно встреченном даже критикой, Сильвия сыграла главную роль. Затем последовал телесериал «Девичья спальня» и слава телезвезды.

Дверь неожиданно отворилась, хотя изнутри приземистого здания до меня не донеслось ни жужжания зуммера, ни треньканья колокольчика, и я увидел Сильвию. Тут же все зажужжало и зазвенело у меня в голове. А может, мне это только показалось. Передо мной стояла знаменитая звезда телеэкрана, женщина, которую природа щедро одарила красотой, сама Сильвия Ардент во плоти.

Впрочем, не совсем во плоти.

На ней был светло-желтый вязаный свитер и — в более ярких тонах желтого — юбка, шифоновый шарф вокруг шеи и домашние туфли на высоком каблуке. Пушистый свитер был перехвачен узким пояском. Талия, казавшаяся на снимках неестественно тонкой, и на самом деле оказалась именно такой.

Она стояла в проеме двери и улыбалась.

— Привет! — произнесла она.

— Привет! — ответил я, пожалуй, с чрезмерной пылкостью.

Но ведь не каждый день выпадает счастье лицезреть такую красотку, как Сильвия Ардент. Она выглядела даже привлекательнее, чем на цветном телеэкране: светло-кремовая кожа, глаза словно из расплавленного изумруда, золотисто-рыжие волосы, яркие губы. На гладком лбу появилась едва заметная складочка.

— Я… мы с вами знакомы?

— Нет… пока. — Я улыбнулся. — Но вас я, конечно, знаю. Вы — мисс Ардент.

«Кто же может ее не знать», — подумал я.

Она облизнула губы, напоминавшие цветом плащ матадора, и снова улыбнулась:

— Вы ко мне по делу?

— Конечно по делу.

Я вспомнил две фотографии, которые нашел в номере Джелликоу. На одной Сильвия с откровенным сладострастием во взоре смотрела влево, на другой — с тем же сладострастием смотрела вправо. Сейчас ее взор был устремлен прямо на меня, но сладострастия в нем не было.

— По какому делу вы хотели меня видеть?

Я чувствовал, как моя вначале дружеская улыбка превращается в дружескую ухмылку старого знакомого, хотя срок для такой метаморфозы был явно мал. Но трудно было не вспомнить ту давнюю шестистраничную вклейку, которая как бы положила начало моему с ней знакомству. В моей памяти вновь возник образ новоявленной Евы с яблоком. А потом мелькнула мысль, что Уилфреда Джелликоу, может быть, уже нет в живых. Не здесь ли он нашел свою сладкую погибель?

Резкие нотки, прозвучавшие в голосе Сильвии, вернули меня к действительности. Я вдруг забыл, о чем она меня спросила. Ах да, она хотела знать, по какому делу я хотел ее видеть? Конечно, именно так.

Я стер с лица улыбку и строгим деловым тоном сказал:

— Уилфред Джелликоу. Мне известно, что…

Я умолк на половине фразы, потому что Сильвия сделала глубокий вдох и задержала его, отчего ее пышная грудь стала… вы не поверите какой!

Но я все же сделал попытку продолжить.

— В четверг вечером… — выдавил я из себя, — вы и Уилфред были в «Клетке пантеры». И после этого… — Я забормотал что-то невразумительное.

Сильвия наконец выдохнула.

— Так вы здесь из-за Уилфреда? — спросила она.

— Да. Уилфред Джелликоу. — Я постарался коротко изложить суть дела. — Видите ли, я знаю, что в четверг вечером вы были с ним в «Клетке пантеры», и хотел бы узнать, что произошло в клубе после того, как вы ушли оттуда.

Она снова заставила меня умолкнуть. Но не глубоким вдохом. Лицо Сильвии застыло. Улыбка потухла. Глаза уже не походили на расплавленный изумруд, превратившись в зеленоватый лед. Она смерила меня взглядом этих ледяных глаз и спросила:

— Это он вас сюда прислал?

— Никто меня сюда не присылал. Я просто расследую, чем он занимался последнее время, где бывал. Пытаюсь пройти, так сказать, по его следам.

— По его следам? Ха! Мило сказано!

Я удивленно смотрел на нее, ничего не понимая.

— Может быть, я не ясно выразился, — сказал я, тщательно выбирая слова. — Мне известно, что вы и Уилфред Джелликоу в четверг вечером были вместе. И я просто хочу узнать, о чем вы говорили, что делали в «Клетке пантеры» и что случилось с Джелликоу потом…

— Ладно, ладно! — воскликнула она. — Незачем вдаваться в подробности!

Мое удивление продолжало расти.

— Мисс Ардент, вы не возражаете, если мы пройдем в дом? Мне хотелось бы продолжить наш разговор, но, поскольку он у нас продвигается медленно, неудобно вести его в дверях.

Она как-то странно улыбнулась:

— Где уж тут возражать?

Она отступила в сторону, и я прошел внутрь. Сильвия закрыла за мной дверь и почему-то заперла ее на ключ. Затем проследовала по толстому белому ковру к большой кушетке под голубовато-серым покрывалом, на котором были разбросаны разноцветные подушки, и села.

Идя следом, я заметил и другие яркие пятна: абстрактная живопись на стенах, стилизованный под старину грубоватый бар из дерева, четыре стула справа от него. Я сел на другой конец кушетки и выжидающе взглянул на Сильвию, недоумевая, почему наш разговор зашел в тупик.

— Пожалуй, мне следует объяснить цель моего визита, — сказал я.

— Я бы не хотела говорить об этом.

— Но я бы хотел. Ради этого я и пришел. Черт…

— Пожалуйста, не обзывайте меня.

— Я вас не обзываю, просто я чертыхнулся, потому что несколько озадачен. Только и всего.

— Все вы, мужчины, одинаковы! — Сильвия наклонилась в мою сторону, уставилась мне в лицо своими огромными зелеными глазами и сказала: — Вы и вправду все знаете?

— Что все? — удивился я. Красавица все больше меня озадачивала. — О чем вы? — Я легонько постучал себя по лбу. — Что вы имеете в виду?

Она вздохнула:

— Ну ладно.

— Что «ну ладно»? — в недоумении спросил я.

Она будто отвечала на вопросы, которых я не задавал. На мгновение у меня даже мелькнула мысль, уж не является ли она умственно отсталой при всем своем физическом совершенстве. А может, она слышит мистические голоса…