Читаем без скачивания Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

Лилль.

Сегодня утром мощный взрыв заставил сойти с рельсов и разнес в клочья скоростной пассажирский поезд «Евростар». Это произошло в тридцати милях к югу от Лилля. Погибли сотни французов, англичан, американцев, датчан, бельгийцев и других пассажиров, ехавших по своим делам. Хотя работники аварийных служб и добровольцы трудились целый день, не жалея себя, и разыскивали среди обломков выживших, французские власти опасаются, что общее число жертв может превысить семь сотен. Официальное лицо, прибывшее на место происшествия, но предпочевшее сохранить инкогнито, высказало предположение, что взрыв является делом рук террористов.

Согласно документам, предоставленным железнодорожниками, этот поезд, «Евростар» 900-ERS, отошел с Северного вокзала в Париже в Лондон около 7.16 утра. На нем ехали 770 пассажиров. Примерно в 8.00, когда поезд, состоявший из восемнадцати вагонов, проходил через французскую область Па-де-Кале, раздалось несколько мощных взрывов – одновременно в голове и в хвосте состава. Как сообщается, взрывчатка была заложена под рельсами. Хотя пока что ни одна из террористических организаций не взяла на себя ответственность за случившееся, источники во французской спецслужбе Сюрте уже составили список возможных подозреваемых. В Сюрте предполагают, что в течение последних нескольких дней и французское и английское правительство неоднократно получали предупреждения о готовящемся покушении на «Евростар». Представитель компании «Евростар» не стал ни подтверждать, ни опровергать дошедший до «Трибюн де Женев» слух о том, что спецслужбы обеих стран располагали данными, указывающими на террористов, которые, предположительно, готовили взрыв поезда. Но спецслужбы не имели возможности прослушивать разговоры террористов, поскольку это запрещено законом.

«Это возмутительно! – заявила член французской Национальной ассамблеи Франсуаза Шуе. – Мы располагали техническими возможностями, позволявшими предотвратить эту отвратительную бойню, но наши законы связывают нашу же полицию по рукам и ногам, не давая ей принять меры». В Лондоне лорд Майлз Пармоур снова обратился в парламент с предложением утвердить международный Договор о наблюдении и безопасности. «Если правительства Франции и Англии имели возможность предотвратить эту диверсию, то было просто преступлением с нашей стороны сидеть сложа руки и ничего не предпринимать. Это позор для нации – для всех наций!»

Советник президента США по вопросам национальной безопасности Ричард Ланчестер, прибывший на совещание НАТО в Брюсселе, назвал произошедшее «убийством ни в чем не повинных людей». Он добавил также: «В этот час траура мы все должны задать себе один вопрос: как добиться того, чтобы подобное никогда больше не повторилось? Администрация президента Дэвиса с огромной печалью присоединяется к своим добрым друзьям и союзникам, Англии и Франции, и предлагает мировому сообществу подписать международный Договор о безопасности».

Лилль.

Брайсон почувствовал, как в жилах у него стынет кровь.

Он вспомнил приглушенные голоса двух мужчин, доносившиеся из личного кабинета Жака Арно, – там, в Шато-де-Сен-Мерис. Один из них принадлежал самому торговцу оружием, а второй – Анатолию Пришникову, русскому магнату.

«Но после событий в Лилле, – произнес тогда Арно, – поднимется беспримерная волна возмущения. Путь будет открыт».

После событий в Лилле.

Два влиятельнейших бизнесмена – торговец оружием и магнат, втайне контролирующий значительную часть российской оборонной промышленности (кстати, надо будет добыть его полное досье), – заранее знали о несчастье в Лилле, о террористическом акте, в результате которого погибли семьсот человек.

Очень похоже, что они входили в число тех, кто спланировал эту акцию.

Оба они управляли деятельностью Директората. За лилльским кошмаром стоял Директорат – в этом не было ни малейших сомнений.

Но зачем это было нужно? Директорату не свойственна тяга к бессмысленному насилию; Тед Уоллер и другие руководители гордились своим стратегическим гением. Все их действия всегда были рассчитаны, все служило конечной цели. Даже убийство родителей Брайсона, даже постоянный обман, ставший его жизнью. Убийство нескольких оперативников можно объяснить необходимостью убрать препятствие, устранить возникшую угрозу. Но массовое убийство семисот безвинных людей шло уже по другой категории: оно относилось не к текущим тактическим вопросам, а к сфере высокой стратегии.

«Поднимется беспримерная волна возмущения».

И действительно, крушение поезда «Евростар» вызвало взрыв общественного негодования – а чего еще можно было ждать, власти не сумели предотвратить такую чудовищную трагедию?

Предотвратить трагедию.

Вот он, ключ – предотвращение. Профилактика. Директорату нужно было это возмущение, нужно было, чтобы зазвучали обращения, призывающие предотвратить дальнейшие террористические акты. А под предотвращением можно понимать многое. Договор о борьбе с терроризмом – это одно. Это, можно сказать, официальная вывеска. Но ясно же, что подобный договор повлечет за собой усиление национальных сил обороны и дополнительные закупки оружия, предназначенного для защиты общественной безопасности.

Арно и Пришников – торговцы смертью, живо заинтересованные во всемирном хаосе; потому что хаос – это тоже рынок. Наилучший рынок для их товара, их оружия. Чем сильнее хаос, тем выше спрос на оружие. Вероятно, именно эти два магната стоят за событиями в Лилле и...

И где еще? Застыв посреди улицы, Брайсон позабыл о кипящей вокруг толкотне. Лейла, которая читала статью, заглядывая Брайсону через плечо, что-то сказала Нику, но он не слышал. Он заново перетасовывал данные, хранящиеся у него в памяти. Недавние происшествия, о которых он читал или слышал в теленовостях, – кошмарные события, которые он до нынешнего момента не связывал напрямую со своей жизнью и своей задачей.

Всего лишь несколько дней назад еще один мощный взрыв произошел в Вашингтоне, на станции метро, во время утреннего часа пик. Погибли десятки человек. И в тот же самый день – Брайсону запомнилось все это именно из-за одновременности событий – реактивный самолет, летевший в Рим, взорвался, едва успев взлететь с аэродрома Кеннеди. Еще сто пятьдесят – сто семьдесят погибших.

Возмущенная и потрясенная Америка разразилась криками. Президент обратился с предложением подписать международный Договор о безопасности, незадолго перед этим представленный на рассмотрение в сенат и там и увязший. После Лилля народы Европы наверняка присоединятся к американцам и тоже начнут требовать принятия чрезвычайных мер, способных удержать от безумия мир, на глазах выходящий из-под контроля.

Контроль.

уж не это ли – та самая высшая цель, тот окончательный результат, на который направлены безумные действия Директората? Не отягченная совестью спецслужба, маленький, но могущественный игрок, никому не известный, действующий из-за кулис, предлагает навести порядок там, где весь остальной мир потерпел неудачу?

Проклятие! Все это лишь смутные прикидки, теории, базирующиеся на теориях, выводы, вытекающие из предположений. Бездоказательные, размытые, недостаточные. Но ответ на изначальный вопрос Данне, ради которого заместитель директора ЦРУ оторвал Брайсона от спокойной жизни в отставке и втравил в это дело, – ответ начал напрашиваться сам собой. Пожалуй, пора связаться с Гарри Данне и изложить ему предполагаемый сценарий вместе со всеми гипотезами. Если ждать твердых, неоспоримых доказательств, касающихся планов Директората, можно дождаться второго Лилля – и потом сам себе будешь противен. Неужели ЦРУ действительно захочет дождаться смерти еще семи сотен неповинных людей, прежде чем предпринимать какие-либо действия?

Однако...

Однако в складывающейся головоломке до сих пор недоставало самого большого фрагмента.

«Елена знает?» – спросил Вансине. Отсюда следует, что Директорат либо не знает, где сейчас находится Елена, либо не уверен, на чьей она стороне. И это даже существеннее, чем ее местонахождение: уже сам вопрос – «Елена знает?» – заставляет предположить, что ей известно нечто очень важное. Нечто такое, что может не только объяснить причины, заставившие Елену исчезнуть из его жизни, но и дать ключ к истинным намерениям Директората.

– Ты что-то знаешь об этом, – донесся голос Лейлы. Это был не вопрос – утверждение.

Брайсон понял, что Лейла уже некоторое время обращается к нему. Он обернулся и взглянул на женщину. Так что, она не слышала ту реплику Арно насчет Лилля? Очевидно, нет.

– У меня появилась теория, – сказал Брайсон.

– И какая же?

– Мне нужно позвонить. – Он передал газету Лейле. – Я сейчас вернусь.

– Позвонить? Кому?

– Лейла, дай мне пять минут.

– Что ты от меня скрываешь? – Женщина повысила голос. – Кто ты такой на самом деле?