Читаем без скачивания Тени предательства - Джон Френч

— Конечный результат один и тот же, — возразил Севатар. — Страх — наше оружие.

— Страх должен быть средством, а не целью. Посмотри, сколько крови пролил мой легион за последние годы, еще до того, как Крестовый поход подошел к концу. Страх превратился в цель. Повелители Ночи не желали ничего другого. Они питались страхом. Мои сыны были сильны и пускали кровь слабым ради забавы. Так скажи мне, капитан, где тут благородство?

— А что благородного во всем этом? — Севатар обвел рукой ближайшие улицы Нострамо Квинтус. — Вы могли бы претендовать на жестокое благородство, отец, только жестокости в нем куда больше, чем благородства.

Бледные губы Курца раздвинулись, обнажив заостренные зубы.

— Другого пути не существует.

— Нет? — Севатар ответил усмешкой на оскал отца. — А вы пробовали другие пути?

— Севатар…

— Ответь мне, отец. Как ты обучал этих людей жить в мире? Как просвещал их, как смягчал их нравы? Насколько известно мне, в своем поиске идеального общества ты лишь пожирал бродячих собак да сдирал кожу с живых людей.

— Это. Был. Единственный. Путь.

Севатар рассмеялся снова.

— Единственный путь к чему? К тому, чтобы усмирить население? А как же с этим справлялись другие примархи? Как мир за миром приходили к этому без расправ над детьми и трансляции их воплей по планетарной вокс-сети?

— Их миры никогда не были такими… такими спокойными, как мой.

— И все это спокойствие пошло прахом, стоило тебе отвернуться. Так что расскажи мне еще раз, как ты добился успеха. Расскажи, как замечательно все это работало.

Курц в мгновение ока оказался рядом с ним. Рука примарха сжалась на горле, отрывая Севатара от земли и не давая вздохнуть.

— Ты перешел все границы, первый капитан.

— Как ты можешь мне лгать? — сдавленно прорычал Севатар. — Как ты можешь лгать себе самому? Я здесь, в центре твоего сознания. Все твои воспоминания разыгрываются передо мной, как на подмостках. Твой путь — это нынешний путь Восьмого легиона. Но он никогда не был единственным. Всего лишь самым легким.

Курц сжал пальцы сильнее.

— Ты лжешь.

Севатар сузил глаза. Рука примарха давило на горло, воздух почти закончился.

— Тебе нравился этот путь, — прошипел капитан. — Ты полюбил его… как и все мы… Власть… Правота…

Курц отпустил его. Севатар рухнул наземь. Сочленения доспеха возмущенно взревели, керамит заскреб по рокриту дороги.

— Ты, сын ш-ш… — он замолчал, судорожно глотая воздух.

— Я — сын бога, — мягко поправил Курц. — Встань, Севатар. Оставь меня.

Первый капитан поднялся на ноги. В глазах у него плыло.

— Я никуда не уйду, господин. Не уйду без вас.

Курц улыбнулся. По крайней мере, так показалось Севатару.

— Я восхищаюсь твоим упорством. Всегда восхищался. Но ты — лишь моя тень, Севатар. Тебе не сравниться со мной. Уходи.

— Не…

Севатар сделал вдох, и стерильный воздух обжег его легкие холодом.

Трез отпустил руку воина. Примарх все так же спал на столе перед ними. Клинок Льва оставил на его теле жестокие шрамы.

Медленно пробуждались остальные чувства. Севатар ощутил хлорную, химическую вонь апотекариона, не способную до конца скрыть запах свежей крови. Первый капитан услышал натужное дыхание Треза и биение его сердца. И тревожные сирены.

Сире…

Севатар вновь настроился на вокс-сеть, и его немедленно оглушили пять сотен голосов, пытающихся перекричать друг друга. Он сфокусировал взгляд на рунах, проматывающихся по ретинальному дисплею, и включил прямой канал связи с флагманом.

— Это Севатар, — сказал он.

— Первый капитан!

Голоса он не узнал. Определенно, ему ответил человек, но это мог быть любой из семисот офицеров мостика. Севатар с трудом различал их голоса. Говоря откровенно, он и лица их различал с трудом.

— Что у вас происходит?

— Темные Ангелы, сэр. Они нас обнаружили.

Глава VII

«Сумеречный»

Тактический гололит замигал, когда двигатели «Сумеречного» заработали на полную мощность. Телепортировавшись обратно на флагман, Севатар за четырнадцать минут домчался от основного шлюзового отсека до стратегиума. Первый капитан опасался, что к его прибытию битва уже закончится. Пробегая по коридорам, он в спешке прикончил нескольких членов команды, не успевших убраться с пути.

Некогда прежде он не испытывал такого облегчения при звуках сигнализации опасного приближения и звоне ауспика, оповещающем о подходе врага. Флоты еще не вступили в бой.

Добравшись до мостика, первый капитан немедленно подключился к тактическому дисплею, запросил вывод данных о статусе корабля на левую глазную линзу и оценил ситуацию.

Ситуация заключалось в том, что бой они проиграют. Севатар еще несколько секунд смотрел на гололит, определяя расстановку сил противника и возможные направления атаки.

Затем первый капитан кратко вслушался в перепалку адмирала Юла с командирами легиона. Хотя формально адмирал и превосходил их по рангу, те начисто игнорировали его приказы.

— Обращение к флоту, — распорядился Севатар.

— Канал открыт, капитан! — прокричал в ответ один из вокс-офицеров, стараясь перекрыть скрежет корпуса.

— Флот, говорит Севатар. Братья и сестры, скажу прямо: я не собираюсь дважды в месяц проигрывать этим ослепленным святошам, этим оборванным сукиным детям. Сосредоточить весь огонь на «Непобедимом разуме». Они искалечили нашего примарха. Давайте отплатим им той же монетой. Для атаки мне нужно по меньшей мере пятьдесят кораблей.

— Севатар, — отозвался один голос, до неузнаваемости искаженный помехами в воксе, — это самоубийство.

Ледяные губы Севатара вновь скривились в фальшивой улыбке.

— Как я понимаю, на твою поддержку рассчитывать не приходится, Крукеш?

— Ни за что.

— Я надеялся, что ты так и скажешь, брат. Это избавляет меня от необходимости отдать тебе приказ о бегстве. Возьми свои роты и уходи во тьму. Встретимся у Торуса и оттуда отправимся к Терре.

— Мы будем ждать, Сев. Удачи!

Севатар вновь переключился на общий канал.

— Вар Джахан, Нарака, Офион, Товак — отправляйтесь с ним или рассредоточьте свои силы и бегите по одному.

Двое из перечисленных капитанов-Рукокрылых ответили подтверждениями. Один не ответил вообще. И только Офион наотрез отказался.

— Я останусь, — передал он. — Я буду сражаться рядом с тобой, Севатар.

— Мне нужно только пятьдесят кораблей. Рукокрылые должны выбраться.

С командных палуб остальных кораблей хором прозвучало: «Да, сэр» и «Есть, капитан». Остаться вызвалось больше половины флота. Это была не демонстративная отвага Ультрамаринов и не железная дисциплина Имперских Кулаков, однако и с этим следовало считаться. Севатар отмечал идентификационные руны кораблей, мерцавшие золотом — это означало, что они решили остаться и прикрывать отступление.

При виде одной из них по коже у него побежали мурашки.

— Вар Джахан, — произнес он.

— Брат? — протрещало в ответ.

— Я приказал Рукокрылым бежать. Ты не можешь рисковать жизнью примарха, ввязываясь в это сражение. Уходи из боя вместе с остатками флота.

Севатар ожидал, что ветеран запротестует или снова начнет упрямо оспаривать старшинство.

— Севатар. Там… Лорд Курц зашевелился.

— Он очнулся? Может встать? Может сражаться?

— Нет.

— Тогда это ничего не меняет. Прежде чем оторвешься, отправь Вальзена обратно на «Сумеречный». Я доверяю твоим апотекариям заботу о лорде Курце. Мои понадобятся мне здесь.

— Будет сделано. Доброй охоты, Севатар.

Севатар снова взглянул на гололит, на множество кораблей — своих и вражеских.

— Адмирал Юл, — позвал он.

— Первый капитан? — раздалось из вокса.

— В чем состоит ваш план?

Адмирал изложил свои соображения. Севатар молча выслушал и в конце кивнул.

— Это мне нравится, — сказал он. — Вероятно, этот маневр назовут в вашу честь — остается лишь надеяться, что он сработает. Никому не хочется, чтобы его имя было связано с позорным провалом.

Флот Восьмого легиона рассыпался в космосе — неторопливый танец, в котором танцорами в равной мере правили дерзость и себялюбие. «Сумеречный» обогнал «Клинок тьмы» и во главе армады двинулся наперехват кораблям Темных Ангелов.

Остальные суда легиона бежали, поджав хвосты. Некоторые строем направились к точке варп-перехода в центре системы, а другие поодиночке уносились в космический мрак в направлениях, известных лишь их капитанам.

Севатар отвел глаза от их редеющего роя, борясь с внезапным и странным приступом грусти. Возможно, Восьмой легион действовал сообща в последний раз. С тактической точки зрения его идея разделения имела смысл и идеально подходила для их методов ведения войны, но он невольно почувствовал укол сожаления.