Читаем без скачивания Безмолвные узницы - Илана Касой

Словно шествуя к алтарю, он ведет ее к отверстию люка, распахнутого под звездным небом. Вместе они спускаются по лестнице, и Жанета усаживается в старое кресло, обитое красным бархатом. Она пользуется моментом, чтобы обратить внимание на столешницу, где стоит плитка с кофеваркой, и прикидывает: даже минуты не потребуется, чтобы сделать то, что она должна.

– Коробка, маленькая пташка!

Жанета послушно склоняется, поднимая деревянную коробку. Когда ее лицо погружается во тьму и Жанета слышит щелчки замков по бокам, она расплывается в мстительной улыбке. Ты делаешь это в последний раз. Брандао – идиот, он ее не связывает, веря, что она остается все той же покорной Жанетой, как и несколько месяцев назад. За это он и пострадает.

Считая минуты до конца кошмара, она слушает, как булькает кофе в кофеварке, как муж поднимается по лестнице. Когда скрипит люк, она понимает, что пора действовать. И очень быстро. Щелк, щелк, снять ящик и оставить его на кресле. Дрожащими пальцами скользнуть в лифчик в поисках флакона, нащупать его. Она открывает пузырек и высыпает в кофейник все содержимое. Не проходит и двадцати секунд, как она снова садится в кресло и надевает ящик на голову. Щелк, щелк.

Облегчение настолько велико, что она не знает, как долго Брандао отсутствовал. У нее создается впечатление, будто поход до машины занял у него больше времени, но возможно, это просто голос ее тревоги. Она слышит, как ее муж спускается по лестнице с Сисерой на руках. Девушка плачет, умоляет сохранить ей жизнь, и даже скрежет цепей не способен победить силу ее отчаянного зова.

Брандао непоколебимо выполняет ритуал: вздергивает бедняжку, берет кофейник и выходит из бункера, с силой захлопнув люк.

Жанета выжидает еще десять минут, чтобы действовать. Щелк, щелк, снять с головы коробку. Сисера парит над головой, прикрепленная к потолку крючьями и цепями, словно птица, принесенная в жертву. Жанета поднимает руки в успокаивающем жесте, просит девушку потерпеть, уверяет, что освободит ее, но Сисера по-прежнему тихонько плачет и стонет. Она пододвигает стол, подбирается к балке, с которой свисают цепи, и спускает девушку с потолка. Жанета действует бесстрашно, несмотря на нервную дрожь, истязающую ее тело. К этому времени муж уже должен быть мертв.

Она успевает высвободить большую часть крюков, впивавшихся в тело Сисеры, когда слышит абсурдный хлопок над головой. Брандао врывается в бункер, он вне себя. Каждой порой он источает ненависть. Глаза Жанеты распахиваются, она пытается убежать, но он догоняет ее в пять шагов, вцепляется в короткие волосы, почти выдирая то немногое, что успело отрасти. Она пытается что-то сказать, извиниться, но муж ее даже не слушает: бьет по лицу, пинает в живот, ревет от негодования.

Она скручивается, сгибаясь пополам, пытаясь собраться с силами, чтобы вырваться из когтей чудовища, но через несколько секунд ее протаскивают по покрытому выбоинами полу и швыряют обратно в кресло, как старую тряпичную куклу. Так она себя и чувствует: старой и потрепанной. Кости пылают, голова кружится, а она даже не реагирует. Пока ее избивают, Жанета просто пытается понять, что пошло не так. Вывод раздражает своей абсолютной очевидностью: Брандао готовит кофе только для своей бабушки. Жанета предполагала, что он пил кофе со старухой, но она ошиблась. Индианка, должно быть, умерла, но он-то здесь, более чем живой и разъяренный.

В ошеломлении от ужаса, Жанета позволяет мужу приковать ее запястья и лодыжки к подлокотникам и ножкам кресла. Когда Брандао прикасается к ней, она чувствует его кожу – холодную, ледяную, как металл, удерживающий ее на месте. Он уходит, сбрасывая весь свой безумный гнев на тело Сисеры. Вновь втыкает крюки в спину бедняжки и дергает за цепи, поднимая ее в воздух с жестокостью человека, держащего в руках ошметок мяса. Набирая обороты, он стремительно раскручивает Сисеру на потолочной балке, отправляя ее в смертельный полет по кругу. Бедная девушка воет, из каждой поры ее тела извергается кровь. Жанета отказывается смотреть это шоу пыток. Зажмуривается. Коробка была лучше – ее воображение никогда не достигало того, что Брандао делал с этими девушками. Сисера кричит, срывая голос, но Жанета слышит еще и отрывки из «Колыбельной для Элен», напеваемые Брандао, когда он успокаивается. Она осознает точный момент, когда девушка умирает: жестокая тишина пожирает все пространство, контрастируя с криками ужаса секундами раньше. Это больно, но Жанета не успевает погоревать, потому что Брандао отшвыривает цепи и идет к столу, где берет черный маркер. Глаза у него налиты кровью, но он ничего не говорит, оставляя темное пятно на подбородке Жанеты. Поняв значение этой отметки, она в ужасе мочится в собственные штаны.

Горячая жидкость стекает по ее дрожащим ногам в тот самый момент, когда Брандао небрежно водружает коробку на голову Жанеты. Оказавшись в темноте, она читает молитвы «Отче наш» и «Возрадуйся, Богородица». Она чувствует, как сквозь коробку просачивается вязкая жидкость, пропитывая волосы, растекаясь по всему телу до босых ног. Запах керосина ни с чем не спутаешь. Она молит Бога, чтобы все закончилось поскорее, и хочет погладить свой живот – благословен плод чрева твоего, – но ей мешают наручники. Она даже не может попрощаться с сыном.

Все происходит очень быстро: она слышит щелчки кремня, искру зажигалки, и в следующее мгновение пламя уже охватывает ее одежду и опаляет кожу. Слезы высыхают так быстро, что не успевают намочить лицо. Она начинает задыхаться от дыма и, уже почти теряя сознание, чувствует запах горелого мяса. Перед смертью с горящей коробкой на голове у Жанеты возникает последняя мысль: она попала в ад.

28

Мне не пришлось долго раздумывать, чтобы назвать этот день «черным четвергом». По меньшей мере странно было возвращаться в «дом, милый дом» после всего случившегося и осознавать, что мне еще предстоят заботы обычной матери/жены, начиная с беспорядка в гостиной, с игрушками Лилы, разбросанными по полу. Кстати говоря: дети. Зашибись!

Рафа и Лила были у доньи Белы, моей свекрови, понятия не имею, как долго, и поскольку пребывание Паулу в Рио все длилось, я обещала забрать их, но обещание в конечном итоге затерялось среди огромного количества обязательств. Я уселась на диван перед выключенным телевизором и, пока снимала туфли и разминала ноги, набрала донью Белу по громкой связи. Она ответила так быстро, что я даже заикаться начала:

– Э… Донья Бела, извините, Паулу прислал мне сообщение, а я забыла вам сказать. Он вернется только завтра, а