Читаем без скачивания Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество - Роман Николаевич Лункин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иначе вы не последовательны.
Будьте здоровы.
Вчера ездил по делам, в городе – тысячи машин. Открыт рынок. Ну и все такое прочее.
Мне пишут: без храмов можно обойтись, а кушать надо. Да-да.
В Москве на улицы выходят 2–4 млн человек ежедневно. Все погибают от голода, наверное.
Ох, люди. Всего наилучшего вам.
Хочу заметить: я не зову людей в храмы. Я просто считаю, что они должны быть открыты. Это моя позиция. Извините».
Захар Прилепин, как, например, и известный литературовед Иван Есаулов, отразил общее настроение духовенства и тех верующих, которые являются активными прихожанами или, по крайней мере, привыкли регулярно ходить в храм и причащаться. В социальных сетях стали появляться сообщения оппозиционно настроенных по отношению к карантину клириков. Одни сообщали, что богослужения проводить надо, но не делать фотографий и трансляций присутствующего народа. Другие отмечали, что их уже пригласили на подпольное богослужение в честь Пасхи.
Негативная реакции на решение властей просто «закрыть храмы», часто безо всяких оговорок, затронула священнослужителей самых разных взглядов. Даже вполне осторожный бывший пресс-секретарь патриарха протоиерей Владимир Вигилянский опубликовал резкий пост в «Фейсбуке», затем перепечатанный на портале «Русская народная линия»: «В сухом остатке мы видим абсолютное недоверие властей Москвы к Церкви, к законопослушным Патриарху, архиереям, священнослужителям, прихожанам, – констатировал он. – В отличие от других корпораций: охранников, чиновников, юристов, журналистов, строителей, продавцов, авторемонтников. Не удивлюсь, если закрытие храмов, а также невозможность получить разрешение на совершение церковных служб священникам кто-то оценит как дискриминацию по религиозному признаку».
Вот лишь некоторые характерные примеры эмоциональной реакции православных в «Фейсбуке». Сотрудник Синодального отдела религиозного образования и катехизации РПЦ иеромонах Геннадий (Войтишко): «Церковь не может жить без Литургии, без Евхаристии… Я совершенно не понимаю, как можно прекратить ее совершение даже под предлогом вируса». Журналист и бывший сотрудник Информационного отдела РПЦ Сергей Болотов: «Емельян Ярославский вертится в гробу от зависти. <…> Патриархия сдалась». Иеромонах Феодорит Сеньчуков: «Потому что нынешняя власть – это власть безбожная. Власть сатанинская. И это ответ всем, кто упрекал Церковь в сращении с государством. Вот государство и показало, какие у них на самом деле скрепы, пахнущие серой.» Одним из главных диссидентов, выступающих за сохранение богослужебной жизни, стал популярный консервативный проповедник (переехавший в Москву из Киева после Евромайдана) прот. Андрей Ткачев: «Закрывайте от коронавируса не храмы, а публичные дома». Он отмечал, что карантин и самоизоляция сразу показали, кому дорога служба, кто является настоящим прихожанином, а кто нет.
Критике подверглись также меры Роспотребнадзора, главные санитарные врачи которого просто издали по регионам предписания закрыть храмы. Ведущий телеканала «Спас», настоятель Георгиевского храма в поселке Нахабино Красногорского района Московской области иерей Павел Островский отметил у себя в «Инстаграмме», что существующий на налоги граждан Роспотребнадзор мог бы быть и покорректнее: закрывать храмы, которые не соблюдают санитарных норм, а не придираться ко всем подряд, используя в том числе и полицию.
Итоги пасхальных празднеств в столице показали действенность политики московских властей. На Пасху в храмы, по данным МВД, пришло около 1 тыс. чел., хотя ранее эти показатели достигали 100 тыс. (эти цифры учитывали освящение пасх и куличей, крестные ходы, то есть все массовые мероприятия, запрещенные во время карантина). Вместе с тем применительно ко всей России прот. Максим Козлов, член Патриаршей рабочей группы по реакции церкви на эпидемию коронавируса, заявил, что власти нарушили договоренности (правда, неизвестно какие) и священноначалием не планировался полный запрет верующим на посещение храмов. В Москве были единичные случаи задержания певчих и служащих храмов, которые шли на службы, но это было до Пасхи. Реакция полицейского была такой: «Нас ваши внутренние документы не интересуют, храм не входит в список объектов, которым разрешена деятельность в условиях карантина». После обращения в правовое управление патриархии настоятеля храма Богоявления в Китай-городе прот. Андрея Нефедова власти перестали штрафовать верующих. Глава отдела по взаимоотношениям церкви, общества и СМИ Владимир Легойда отметил, что задержание верующих, которые не находятся в режиме обязательной самоизоляции, на Вербное воскресенье незаконно, так как предписание главного санитарного врача Москвы о запрете посещения храмов действует с 13 апреля. В дальнейшем В. Легойда придерживался общей позиции центрального руководства РПЦ о том, что прихожанам не рекомендовано посещать богослужения.
Сильное психологическое воздействие оказала на церковное сообщество смерть от коронавируса 21 апреля 2020 г. настоятеля Елоховского кафедрального собора прот. Александра Агейкина, известного священника, ранее служившего в Храме Христа Спасителя.
Публичный и виртуальный (в интернет-пространстве) конфликт представителей церкви и власти привел к политическим последствиям, которые начали постепенно разрушать симфонию РПЦ и государства, сложившуюся с середины 1990-х гг. Патриарх Кирилл служил на Пасху 19 апреля 2020 г. в пустом Храме Христа Спасителя, хотя многие епископы в регионах проигнорировали требование властей не пускать прихожан в церкви. Выступая в полночь в телетрансляции, патриарх никого не осуждал и никого ни к чему не призывал, а с грустью высказал надежду на то, что пустота в храме – это не пустота в душе. Значительным контрастом к скромному слову патриарха было пасхальное телеобращение президента В. В. Путина из его резиденции в Ново-Огарево. Президент предложил свою трактовку Пасхи как весенней радости и выразил своего рода гражданскую религию российского общества в ситуации борьбы с коронавирусом (и, видимо, в других ситуациях тоже): «На бога надейся, а сам не плошай». В этом нельзя было не уловить укол в сторону фронды внутри РПЦ.
Наряду с этим возникшее и в обществе и во власти возмущение непослушным духовенством, поставившим под угрозу жизни людей, стало разрушать «проправославный консенсус» (термин Д. Е. Фурмана). К 2010-м гг. этот консенсус означал всеобщее одобрение православия как сакральной
