Читаем без скачивания Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве - Виталий Горбач

24 и 25 июля погода в районе наступления 11-й гвардейской армии снова ухудшилась. Авиация с обеих сторон активности практически не проявляла. Немецкое командование воспользовалось этим для оттеснения войска армии И. Х. Баграмяна от дороги Орел — Хотынец. Отметим, что в это время войска Брянского фронта уже вышли на ближние подступы к Орлу, в то время как части 9-й армии начали постепенный отход на север из района Кромы. Локальные немецкие контрудары имели успех, и уже 26 июля были вновь заняты населенные пункты, расположенные севернее дороги Орел — Хотынец: Малое Юрьево, Алехино и Алисово. Немецкий контрудар несколько спутал карты советской стороне — ведь именно на 26 июля было намечено и новое советское наступление, в котором должны были принять участие прибывшие в район боев 4-я танковая армия и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Эти силы были предназначены в первую очередь для захвата Хотынца. Ближайшей же задачей танкистов генерал-лейтенанта В. М. Баданова было форсирование реки Нугрь.

Впрочем, командование Западного фронта не откладывало свои планы в долгий ящик. Новое наступление началось уже на следующий день — 27 июля. Погодные условия снова были ограниченно летными, что однако не помешало командованию 1-й воздушной армии организовать массированную поддержку с воздуха. Утром на боевое задание вылетели Ил-2 224-й и 231-й шад. Весь путь до цели экипажи «илов» были вынуждены идти на бреющем полете и только перед самой целью делать небольшой «подскок» до нижней границы облачности, чтобы с пологого пикирования атаковать противника. От цели штурмовики снова вынуждены были уходить на бреющем полете. Несмотря на неблагоприятные погодные условия, экипажи «илов» несколько раз вылетали для штурмовки переднего края противника. Так, например, пилоты 2-го шак в течение дня нанесли по обороне противника три последовательных удара в 8:25, 12:30 и 16:40. Количество самолетов в этих вылетах постепенно уменьшалось. Если в первом вылете участвовало 48 штурмовиков, то во втором 36, а в последнем всего 12.

К сожалению, воздушное прикрытие штурмовиков оставляло желать много лучшего. В ряде случаев оно либо вовсе отсутствовало, либо велось истребителями лишь до линии фронта. В частности, из-за неудачного прикрытия 272-го иап, тяжелые потери от атак «фокке-вульфов» из III/JG51 понесла до того успешно действовавшая 231-я шад. Ее 568-й шап лишился в воздушных боях семи самолетов, тогда как еще три штурмовика были сбиты огнем зенитной артиллерии.

Плохая погода стала причиной потерь не только в ударной, но и в истребительной авиации. Так, летчики группы Ла-5 937-го иап, ведомой командиром полка майором А. И. Кольцовым (Герой Советского Союза с 2.9.43), при возвращении на свой аэродром после патрулирования не заметили пристроившийся одиночный немецкий истребитель и тут же поплатились за излишнюю самоуспокоенность. С одной атаки немецкий пилот сбил «лавочкин» начальника ВСС полка капитана И. А. Михайленко, который погиб, а также серьезно повредил самолет майора А. И. Кольцова, в котором после приземления механики насчитали до 20 пробоин. По всей видимости, эту атаку провел Гейнрих Диттлманн (Dittlmann Heinrich) из 7./JG51, успевший одержать до момента своей гибели — 23 февраля 1944 года — 57 побед.

На следующий день, 28 июля, действия штурмовиков по позициям немецкой артиллерии и скоплениям танков в районе Знаменское и Ворошилово продолжились. 231-я шад нанесла массированный удар в середине дня силами 30 Ил-2. С боевого задания не вернулось 5 Ил-2, а еще пять штурмовиков совершили вынужденные посадки. Причиной потерь, как и в большинстве других случаев, были внезапные атаки истребителей — восьмерка Ил-2 586-го шап была внезапно атакована из-за облаков четверкой FW-190, которые с одного захода сбили 3 Ил-2.

Еще более 30 штурмовиков 233-й шад атаковали немецкие позиции на южном берегу реки Нугрь. Эта дивизия понесла накануне, 27 июля, тяжелую потерю — с боевого задания не вернулся ее командир полковник В. В. Смирнов. В своем последнем боевом вылете он вел группу Ил-2 312-го шап в район юго-западнее Болхова. В качестве воздушного стрелка в самолете комдива находился инженер-майор Денисов. Над целью командирский Ил-2 (зав. номер № 7147) был подбит зенитно-пулеметным огнем, потом загорелся в воздухе. Неуправляемая машина рухнула в районе Сухачево.

Согласно немецким источникам, при отражении советских налетов 28 июля отличились пилоты I/JG51 Вильгельм Тайманн (Theimann Wilhelm), боевой счет которого пополнили 5 Ил-2, а также Йоахим Брендель и Гюнтер Йостен, сбившие по два советских штурмовика. Тайманн, доведший свой боевой счет до 45 побед (по другим данным, 55 побед), пропал без вести в ходе воздушного боя уже на следующий день, 29 июля. Карьера же Бренделя и Йостена сложилась весьма удачно: оба пилота, одержавшие соответственно 189 и 178 побед, дожили до конца войны, став одними из наиболее результативных пилотов эскадры «Мельдерс».

Впрочем, «ягдфлигеры» 6-го воздушного флота не избежали в эти дни тяжелой утраты — 27 июля из боевого вылета не вернулся один из результативнейших пилотов I/JG51, кавалер Рыцарского креста — Йозеф «Пепи» Йенневайн (Jennewein Josef), уничтоживший за время Курской битвы 23 советских самолета. Боевой счет аса достиг отметки в 86 побед, из которых 29 составляли штурмовики. Последнюю свою победу немецкий пилот одержал около полудня. В ходе следующего вылета по сопровождению бомбардировщиков Ju-87 ас внезапно сообщил по радио: «Получил попадание в двигатель, лечу в направлении солнца», после чего связь с ним прервалась. На свой аэродром Йенневайн не вернулся. В своих воспоминаниях Рудель писал, что, если бы Йенневайн вял курс не на запад, а на юг, он, по всей видимости, смог бы дотянуть до своих позиций.

Документы частей 1-й воздушной армии не дают однозначного ответа, что могло стать причиной гибели Йенневайна, тем более что в немецких источниках даты его гибели разнятся — встречаются как 27 июля, так и 26, и даже 17 июля. Оперсводки 7-й гв. иад свидетельствуют, что 27 июля летчики 146-го иап В. И. Королев и А. Ф. Шаров в воздушном бою с группой Ju-87 и FW-190 подожгли один «фокке-вульф», который «горящим произвел посадку в 8 километрах западнее Болхова». Возможно, это и был самолет Йенневайна, посмертно удостоенного 5.12.1943 Рыцарского креста. На следующий день после гибели Йенневайна советская зенитная артиллерия «достала» еще одного аса, сбив FW-190А-6 командира I/JG51 Йоахима Бренделя. Пилот покинул обреченный истребитель на парашюте.

Между тем советской пехоте удалось форсировать реку Нугрь в нескольких местах, закрепившись на ее южном берегу. Вскоре начали переправляться и части 4-й танковой армии. Основной задачей танкового объединения был прорыв немецкого оборонительного рубежа по рекам Нугрь и Цкань. Однако развернутое 27–28 июля наступление принесло лишь ограниченный успех части генерала В. М. Баданова, а также действующие юго-западнее части 11-й гвардейской армии не смогли выйти к дороге Болхов — Карачев.

Печальный опыт массированных авиационных ударов противника по выдвигающимся танковым соединениям заставлял командиров 4-й танковой армии сохранять повышенную бдительность. Так, один из пролетов немецкого самолета-разведчика, не оставшийся незамеченным, послужил оперативному переводу танковой части из рощи, где она была обнаружена, в другое место. Как оказалось, предосторожность оказалась не лишней. С первыми лучами солнца до 120 вражеских самолетов подвергли рощу ожесточенной бомбардировке площадью не более одного квадратного километра.

По всей видимости, этот боевой эпизод оказался в своем роде единственным, так как по мере развертывания наступления части армии генерала В. М. Баданова подвергались все более массированным ударам немецких бомбардировщиков. Своего пика они достигли 30 и 31 июля, когда, по свидетельствам танкистов, налеты следовали практически непрерывно. Ожесточенным бомбежкам подверглись не только переправившиеся войска, но и скопления живой силы и техники на северном берегу реки Нугрь. Командир 30-го тк генерал Г. С. Родин вспоминал, что боевые порядки корпуса то и дело подвергались массированным налетам вражеской авиации по 50–60 самолетов через каждые 15–20 минут. Сводки 6-го воздушного флота отмечают, что 31 июля было совершено порядка 1653 самолето-вылетов. Из них 538 пришлось на двухмоторные бомбардировщики, а еще 576 — на пикировщики Ju-87. При этом успехи атак с воздуха были оценены весьма скромно: по оценкам экипажей, удалось уничтожить девять танков и повредить еще три[240].

К концу июля Орловская дуга фактически уже не могла называться таковой. Глубокие вклинения советских войск, приблизившихся к железной дороге Орел — Брянск, а также вышедших на левый берег Оки, во многом изменили конфигурацию линии фронта. Решением Ставки для упрощения руководства боевыми действиями было решено сосредоточить все силы, действующие в районе Орла, в руках генерал-полковника М. М. Попова. Брянскому фронту были переданы 11-я гвардейская, 11-я, 4-я танковая армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Существенные изменения претерпели и составы авиационных объединений. В состав авиации Брянского фронта были переданы из 1-й воздушной армии 2-й иак и 224-я шад, а также 11-й сак, в то время как остальные авиакорпуса и дивизии 1-й воздушной армии перебазировались на ельнинское направление, где 6 августа должно было развернуться наступление на Смоленск. В завершении операции «Кутузов» авиаторы 1-й воздушной армии участия не принимали. Дорога к Орлу была тяжелой и кровавой, а схватки в воздухе отличались особым напряжением для обеих сторон. О заключительной фазе боев за овладение Орлом наша следующая глава.