Читаем без скачивания Князь без княжества - Анатолий Минский

Атрей решительно отмахнулся.

– Ни за что. Нового разочарования не перенесу. И Амелия не из тех, кого утром покидают в спальне, бросая монету со словами: «прощай, шлюха».

Больше они не возвращались к этому разговору, лишь Горан, снимая очередную жрицу из области личных услуг, не берущую больше пяти арги за часик, подмигивал ученику с намеком – гляди, у меня слова не расходятся с делом.

В Леонидии редактор скандального листка, как коршун в мышь, вцепился в бумаги об императорских кознях; Иану он не видел и вестей от нее не получал. Пара часов, потраченных на посещение общих знакомых, также не дала результата, особенно если учесть деликатность вопроса: «Не замечали вы здесь мою драгоценную, решившую зарезать государя?»

Император в Леонидии. Синьоры, вхожие во дворец, утверждают, что Орайон ожидается дней через сорок, по всем признакам он болтается в Адел-фии. Не теряя времени, пара сеньоров отправилась дальше, пересекая практически весь континент с востока на запад. Воистину – женщины источник беспокойства!

Глава двадцать восьмая

– К вам посетители, госпожа.

Охранник строг, холоден. Из новобранцев Орайона. Самых заслуженных Ванджелис-старший прихватил в столицу. Неудивительно, что не встречен никто из предыдущего посещения замка в Нирайне. Ее узнал лишь герцог. Не успел ни обрадоваться, ни позвать на помощь.

Вошли духовник и присяжный поверенный. Понятно, что ее будут судить не здесь. Может, прибудет само лопоухое величество, способное запросто опознать убийцу сына. Тогда после ее казни начнется страшное, Алекс и император схлестнутся насмерть, да не лично – воевать станут армии.

Умирать не хочется. До слез страшно от мысли, что не увидит больше Айну, ее смешные косолапые шажки, очень серьезный черный взляд... Не услышит «ма», «па» и требовательное «дай», произносимое с истинно княжеской категоричностью.

Иана присела на деревянный топчан. В тюрьме Арадейса у Алекса не было даже такого ложа, только мешок с гнилой соломой.

Муж! Ему и правда придется тяжело. Глупые сомнения и ревность, терзавшие Иану в Шанхуне, давно побоку, он действительно ее любит. Как в этом человеке уживаются долг перед страной и желание всего себя положить на семейный алтарь – уму непостижимо. Он жил на разрыв, но двойственность закончится, как только вокруг шеи Ианы затянется петля палача.

Ламбрийцы вешают икарийских шпионов и наслаждаются мучениями высокородных, инстинктивно пытающихся за счет Силы удержать тело, снизить давление на горло... Если Иана сохранит инкогнито, ее конец будет не лучше, с той лишь разницей, что Иану вздернут соотечественники, считая засланной ламбрийкой.

Внезапно она поняла: ей лучше немедленно уйти в могилу. Неузнанной, неопознанной.

Алекс рано или поздно докопается, что жена наложила руки на себя сама. Значит – нет оснований мстить. Император наверняка в бешенстве, услышав о смерти первенца. Лучше, чтобы он оставался в неведении о личности убийцы. В любом случае ее смерть отведет часть гнева от Винзора.

Присяжный обрисовал нерадужные перспективы. Иностранка, ламбрийка. Поскольку Нирайн и Леонидию связала первая на Западе империи телеграфная линия, столица уведомлена о случившемся горе, оттуда мчатся дознаватели. Приговор практически предрешен, госпожа вольна избавиться от пыток смерти лишь правдивым рассказом о пославших ее заокеанских недругах.

Иана уверилась, что присяжный подослан, главная его роль в склонении к признанию. И сальная рожа у него неприятная, глазки бегают жадно, словно намекают: чего уж там, загляну на часок без святоши, исповедую самым веселым способом.

Она отказалась от услуг поверенного, вызвав неприязненное ворчание: тогда о простом повешении и не мечтайте. Священник, сморщенное очкастое существо в сутане с капюшоном, завел ту же песню, но на иной лад: признайся во всех грехах, ибо без их отпущения ждет за порогом вечности геенна огненная, а главный грех твой в молчании да в несознании – кто приказал заколоть Орайона.

Мужчины ушли, ничего не добившись. Охранник сводил заключенную в конец коридора, в отхожее место.

– Как вас зовут, сержант?

– Нам не положено разговаривать с узниками, госпожа.

– Но вы не выказываете враждебности.

–- Да, госпожа. Я слышал о вашем задержании. Вы победили двоих, не применяя оружия, пока не были схвачены.

Эта щепетильность сгубила ее. В Ламбрии Иана обрекла на гибель законника, чтобы выручить Алекса, но ради себя... Тем более убить пришлось бы не менее полудюжины дворцовых теев, солдат и сержантов. Если удалось бы.

И рука выпустила кинжал.

Здесь тоже есть шанс на побег, тюремщики не знают о полной мере возможностей узницы. А также о ее нежелании умерщвлять простых солдат, несущих обычную службу и стерегущих опасных преступников. Убийц, как она.

– Вы не сделали мне ничего дурного, как и гвардейцы в замке.

Румяный юноша отомкнул дверь в камеру.

– Мало кто сдержан, как вы, госпожа. Меня зовут Кайле.

В романах пишут, как заточенная женщина очаровывает тюремщика, он помогает ей бежать... Глупые мысли. Сержант несет службу через сутки, вокруг другие одиночные камеры, куда долетает каждый звук. Присяжный в одном вряд ли соврал – имперские дознаватели на пути из Леонидии. Времени нет. И нечего надеяться на чудо. Нужно готовиться к самым трудным испытаниям... Или кончать со всем. Сразу.

Алекс. Алекс! Он остался на севере герцогства. Пока вернется в Винзор, пока поймет, что она задерживается. Пока почувствует, что стряслась беда. Услышит, что Орайон околел, но пересечь империю – займет больше трех недель... Пусть он опоздает. Пусть он не рискует! Спасение из тюрьмы в Арадейсе было чудом, смертельным риском для обоих, Всевышний наверняка устал творить чудеса. Не нужно, чтобы последствия ее ошибки пали и на голову мужа.

Мысль крутится по кругу. Алекс. Айна. Нет выхода.

Кайле достаточно далеко на коридоре. Пока он не видит через решетку и не слышит звуков, Иана осторожно начала рвать нижнюю рубашку на полосы.

В романах любят рассказывать, как из полос от постельного белья плетется веревка, заключенный выбирается по ней в окно... Зачем? Чтобы попасть в объятия к коллегам румяного тюремщика?

Сплести удавку гораздо проще. И воспользоваться ближайшей ночью. Чтобы тело остыло к утру.

Тогда Алекс не кинется на бесполезный штурм.

Тогда не начнется гражданская война.

Тогда дознаватели не применят пытки к «ламбрийской шпионке».

И только Всевышний знает, как не хочется умирать!

Прости меня, Алекс! Расти умницей, Айна, жаль, что я не оставила тебе братика или сестренку.