Читаем без скачивания Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков - Г. Носовский

Царевич Дмитрий стал представлять реальную угрозу для правителя, когда родня царевича объединилась с Шуйскими. Углич оказался втянут в опасную интригу. Нагие готовили царевича к грядущим переменам, старательно поддерживая в нем неприязнь к советникам царя Федора. В характере Дмитрия рано проявилась унаследованная от отца жестокость. Зимой мальчик лепил снежные фигуры и называл их именами ближних бояр. Окончив работу, он принимался лихо рубить их головы, приговаривая: «Это Мстиславский, это Годунов»…

При дворе Федора детские «глумления» царевича вызывали неудовольствие и страх. Взаимные подозрения достигли предела. Угличский двор распространял повсюду слухи, будто родственники Федора… пытались «окормить» Дмитрия зельем…

Московский двор не остался в долгу. Ранее 1589 г. власти разослали по всем церквам приказ, воспрещавший упоминать на богослужении имя Дмитрия на том основании, что он зачат в седьмом браке, а следовательно, является незаконнорожденным» [780:1], с. 9-10.

Итак, мы видим хорошее соответствие. Афрасьяб (здесь) – это Борис Годунов. Хосров – это царевич Дмитрий. Царедворец Гив, тайно посланный к юному Хосрову, – это, вероятно, обобщенный образ Нагих и Шуйских.

3. БЕГСТВО ЦАРЕВИЧА И СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ, ПОДСТЕРЕГАВШАЯ ЕГО НА ПУТИ: «АНТИЧНЫЙ» ХОСРОВ ЧУТЬ БЫЛО НЕ УТОНУЛ В БОЛЬШОЙ РЕКЕ. ЭТО – ПЕРСИДСКИЙ РАССКАЗ О БЕГСТВЕ ЦАРЕВИЧА ДМИТРИЯ (ЯКОБЫ ГРИГОРИЯ ОТРЕПЬЕВА) В ПОЛЬШУ

3.1. БЕГСТВО ВТРОЕМ

Иранский Эпос сообщает далее, что царь Афрасьяб начинает подозревать заговор против него с участием Хосрова и хочет получше изолировать царевича от мира. «Царь молвил Пирану: "Водитель дружин! Пошли за Хосровом постылым в Мачин. Его попечению матери вверь, ПУТЬ КАЖДЫЙ ЗАКРОЙ ИМ И КАЖДУЮ ДВЕРЬ"», с. 304.

Но тут иранец Гив находит, наконец, царевича Хосрова и его мать. «Увидев идущего богатыря, царь юный, улыбкою лик озаря, подумал: "То Гив поспешает ко мне! Столь мощных не видел я в этой стране. Пришел он за мною – в Иран увезти, меня на кеянский престол возвести"», с. 306.

Гив долго беседует с Хосровом и они решают бежать из Турана вместе с матерью царевича. Прежде чем перейти к анализу данного раздела Шахнаме, скажем следующее. Вероятно, здесь персидские летописцы соединили, «склеили» вместе следующие события из истории Руси-Орды XVI – начала XVII века.

1) Гибель царевича Дмитрия I, сына Грозного. (Иногда его именуют Дмитрием III, учитывая Дмитрия Донского и Дмитрия, внука Ивана III, но мы не будем следовать этой удлиненной нумерации).

2) Гибель царевича Дмитрия II, сына Грозного.

3) Бегство Григория Отрепьева в Литву-Польшу.

Поясним, что, согласно нашим исследованиям (см. книгу «Новая хронология Руси») царевич Дмитрий II не был убит в Угличе, а спасся. Затем он бежал в Литву-Польшу и вернулся на Русь под своим же именем Дмитрий. Романовы, а потому и романовские историки, объявили его Самозванцем, Лжедмитрием, что он будто бы является беглым монахом Григорием Отрепьевым, Расстригой. Однако, как мы видим, иранская версия более близка к истине и подтверждает наши выводы. Она гласит, что царевич Хосров (Дмитрий) успешно бежал от плохого царя, хотя по пути действительно подвергся смертельной опасности. Затем он стал царем.

Вероятно, в русско-романовской версии есть серьезная путаница между «двумя юными Дмитриями», сыновьями Грозного. Якобы оба погибли. Однако, как мы теперь понимаем, один погиб, другой спасся. Погибший Дмитрий, вероятно, похоронен в Египте, на имперском кладбище в Долине Царей и известен сегодня под именем «юного фараона Тутанхамона». См. нашу книгу «Империя», гл. 19:5.

Обратимся теперь к Шахнаме. Персидский рассказ про судьбу царевича Хосрова (Дмитрия) очень интересен.

«Садится в седло вместо Гива Хосров, а Гив – впереди, неусыпен, суров, шагает с индийским булатом в руке. Как только завидит кого вдалеке – навстречу спешит и, мечом поразив, земле предает умерщвленного Гив. Когда к сиавушеву граду пришли… На помощь призвали к себе Ференгис и все на едином решенье сошлись – туранскую землю покинуть втроем, от стражей и воинов грозных ТАЙКОМ.

«Нам мешкать нельзя, – Ференгис говорит, – погибелью нам промедленье грозит. О нас донесут Афрасьябу, и он, взъяренный, забудет и пищу и сон. Стремительней Белого Дива примчась, надежду убийца отнимет у нас. Спастись ни открыто, ни тайно тогда не сможем… Здесь недруги всюду, здесь вражеский стан. Ведь нашей страной овладел Ахриман…

Втроем совещаться они принялись – как трудный побег безопасно свершить, как замысел свой ото всех утаить…

Окончены сборы, знак подал Хосров, и добрых седлают они скакунов. Надела походный шелом Ференгис, и вихрем все трое вперед понеслись, надеясь достигнуть иранской земли. Но как осторожность в пути ни блюли, их бегство открылось, и грозную весть тотчас поспешили Пирану принесть: сюда из Ирана, мол, Гив-великан пробрался и тотчас бежали в Иран все трое – кеянского рода юнец, вдова Сиавуша и смелый боец.

Той вести Пиран (Боярин? – Авт.) именитый не ждал, он весь, как осиновый лист, задрожал… И вот из воителей избран Гольбад и с ним Нестихен… Им велено триста вести верховых мужей, искушенных в делах боевых. "Спешите! – пославший напутствовал рать, – … Добудьте бесстрашного Гива главу, засыпьте землей Сиавуша вдову! А этот проклятый, бездомный Хосров в плену да изведает тяжесть оков! Но если успеют Джей-хун переплыть, то нашему краю беды не избыть". Помчались два бдительных, грозных вождя, бойцов молодых, закаленных ведя», с. 309, 312-314.

Итак, царевич с матерью и видным царедворцем бегут из Турана в Иран. Туранцы бросаются в погоню. По-видимому, здесь описано бегство юного Дмитрия с сопровождающими. Мы неоднократно отмечали, что история эпохи Грозного и Годунова была искажена Романовым особенно сильно. Поэтому обнаруженные теперь нами старинные персидские свидетельства приобретают большую ценность. Они приоткрывают факты, старательно стертые романовскими историками со страниц наших летописей. Например, что Дмитрий спасся. Интересны также и более мелкие детали. Оказывается, во время бегства царевича, сопровождающие его лица безжалостно убивали всех случайных встречных, дабы избежать огласки.

Обратите внимание, что, по Фирдоуси, царевич Хосров бежал вместе с ДВУМЯ людьми (мать и витязь). Аналогично, романовские источники считали, что Григорий Отрепьев (называвший себя царевичем Дмитрием) тоже бежал в Литву с ДВУМЯ сопровождающими. Сообщается, что «Отрепьев ушел в Литву не один, а в компании двух своих "товарищей" – попа Варлаама и крылошанина Мисаила» [780:1] с. 53. Опять-же, историки считают, что «посольский приказ фальсифицировал биографию Отрепьева. Цели фальсификации предельно ясны. Властям важно было представить Отрепьева как одиночку, за спиной которого не было никаких серьезных сил» [780:1], с. 39. Тем не менее, из сопоставления с иранскими источниками, видно, что некоторые правильные сведения все-таки уцелели.

3.2. ПОРАНЕННОЕ ИЛИ ОТРЕЗАННОЕ УХО

Вернемся к Шахнаме. Туранские преследователи настигают Хосрова, Гива и Ференгис. Однако иранец Гив бесстрашно вступает с ними в сражение, и один побеждает всю туранскую дружину. Уцелевшие туранцы обращаются в бегство. Прибыв к Пирану (Боярину?), они признаются в неудаче. Тот приходит в неистовство, усугубленное страхом перед гневом Афрасьяба. Не видя выхода, Пиран сам, лично, бросается в погоню за Хосровом, отобрав с собой шесть тысяч удальцов. Они настигают царевича. И опять на защиту Хосрова выступает иранский рыцарь Гив. Он обменивается бранными словами с Пираном, после чего они сшибаются в поединке. Гив одолевает Пирана, пленяет его, после чего неистово громит туранскую дружину. Враги вновь обращаются в бегство.

Победитель Гив влечет связанного Пирана к царевичу Хосрову. И тут неожиданно за жизнь Пирана вступается Ференгис, мать царевича. Она просит Гива отпустить поверженного. Гив недоволен, поскольку перед боем он поклялся пролить на землю его кровь. Тогда Хосров находит выход. Он говорит Пирану: «"Пусть душу твою не терзает обет. Дал клятву святую – отдай же ей дань: ТЫ В УХО ВОЖДЯ ПОЛОНЕННОГО РАНЬ – прольется на землю пиранова кровь, тогда и вражду утолишь и любовь"… И витязь, к Пирану мечом устремясь, ЧУТЬ УХА КОСНУЛСЯ, И КРОВЬ ПРОЛИЛАСЬ», с. 325.

Тогда Пиран обращается к Хосрову с просьбой отпустить его. Гив связывает руки Пирану, сажает его на коня и отпускает. Пиран устремляется в туранскую столицу. «О том пораженьи узнал Афрасьяб, и света не взвидел, от горя ослаб… "Этот разгром, увы, учинен только Гивом одним… Огромную рать одолел он. Спастись успели и Гив, и Хосров с Ференгис". Услышав о том, Афрасьяб побледнел, в отчаянье свой проклиная удел. "Познавшего тайны небесных планет сбылось прорицанье! – сказал он в ответ"…