Читаем без скачивания Два романа об отравителях - Агата Кристи

Эллиот почувствовал, что он на пределе.

— А почему? — сказал он. — Где мы, в конце концов, находимся? В Англии или в Германии? Кто мы такие?.. Представители какой — то низшей расы? Скажите, куда вы хотите пойти и, если кто — то осмелится хоть как — то задеть вас, я засажу его за решетку раньше, чем он успеет сказать «доктор Немо».

Быстро повернув голову, она взглянула на него — и многое стало так же ясно, как если бы оно было написано на тех бесчисленных коробочках, которые лежали на полках вокруг них. Дело было не в словах, сказанных Эллиотом. Дело было в ощущении таком же ясном, как ощущение тепла, излучаемого человеческим телом. Эллиот воспринимал сейчас каждую мельчайшую деталь лица Марджори: выражение ее глаз, подергивание жилки на виске. Он буквально читал ее мысли.

— Спокойно, — сказал доктор Фелл.

Глубокий, уверенный голос доктора привел всех в чувство. Доктор говорил почти весело.

— В конце концов, — продолжал он, — не думаю, что дела обстоят так уж плохо. Мисс Вилс хочет посидеть здесь? Пожалуйста! Хочет куда — нибудь пойти? Почему бы нет? Вы зашли сюда купить что — нибудь, мисс Вилс?

— Что — нибудь купить?.. — Она все еще не отрывала взгляда от Эллиота, но уже немного пришла в себя.

— Мыло, зубную пасту, крем?

— О! Я пришла, чтобы… чтобы найти инспектора. — Сейчас она уже не глядела на Эллиота. — Майор… майор Кроу ищет его. Он хочет немедленно его видеть. Его ищут с одиннадцати часов… и никто не знает, где он. Мы пробовали звонить Стивенсону, потому что майор сказал, что инспектор будет здесь в час дня, но никто не отвечал, и я решила, что при моем настроении мне пойдет только на пользу съездить сюда. Машина снаружи — если никто не проколол шин…

— Майор Кроу? Но почему он в «Бельгард»? Мы договаривались встретиться с ним здесь в час дня.

— Вы не знаете? Он ничего не сообщил вам?

— А как бы он мог сообщить?

— Вилбур умер, — сказала Марджори.

Доктор Фелл поднял руку и надвинул шляпу немного ниже на глаза. Его рука так и застыла, прикрывая очки.

— Какая жалость! — пробормотал он, не открывая лица. — Значит, рана оказалась смертельной?

— Нет, — ответила Марджори. — Дядя Джо говорит, что ночью кто — то вошел и впрыснул в руку Вильбура синильную кислоту… он умер даже не проснувшись.

Наступило молчание.

Доктор Фелл тяжело пробрался по проходу и подошел к двери. Несколько мгновений он стоял, опустив голову, а потом вытащил большой красный платок и громко высморкался.

— Прошу прощения, — сказал он. — Мне не раз приходилось сталкиваться с силами зла, но я еще никогда не видел, чтобы они действовали так систематически и аккуратно. Как все это произошло?

— Не знаю; никто не знает, — сказала Марджори, стараясь сохранить самообладание. — Мы легли очень поздно, и сегодня никто не проснулся раньше одиннадцати. Дядя… дядя Джо сказал, что дежурить всю ночь у постели Вилбура нет необходимости. Утром Памела зашла в комнату и нашла его.

Она подняла обе руки и вновь уронила их.

— Ясно. Стивенсон!

— Да, доктор?

— Ваш телефон неисправен?

— Насколько я знаю, нет, — озабоченно ответил фармацевт. — Сегодня я все утро был дома и не понимаю…

— Ладно. — Фелл обернулся к Эллиоту. — Я предлагаю вот что. Надо позвонить в «Бельгард» и сказать, что майор Кроу вместо того, чтобы ждать вас там, немедленно приехал сюда…

— Невозможно! Я не могу этого сделать, — запротестовал Эллиот. — Вы же знаете, что майор Кроу старше меня по званию…

— Я могу это сделать, — мягко проговорил доктор. — Я хорошо знаком с Кроу еще по делу «Восьмерки Пик». Если уж говорить чистую правду, — добавил доктор, покраснев, — Кроу просил меня помочь ему в деле миссис Терри, еще когда все это только началось. Я отказался, потому что единственное заключение, к которому я смог прийти, казалось настолько экстравагантным и нелепым, что я даже не стал о нем никому рассказывать. Сейчас, однако, я начинаю, черт побери, видеть, что в нем не было ничего экстравагантного. Оно бросалось в глаза — просто, глупо, совершенно очевидно. Боюсь, что только поэтому я и смог так быстро разъяснить кое — что Эллиоту сегодня утром. — Он взмахнул сжатым кулаком. — И вот из — за того, что мне хотелось выглядеть скромным… уже умерли два человека. Вы нужны мне здесь, Эллиот. И Кроу тоже нужен. Сейчас больше всего на свете я хочу увидеть эту пленку. Я хочу показать вам прямо на экране, что же, по моему, мнению, там действительно произошло. А пока мне необходимо позвонить и сделать несколько срочных распоряжений. Пока я буду разговаривать, — он оставил свой громовой тон и сочувственно глянул на Эллиота, — советую вам расспросить мисс Вилс о том, что же было в той, другой аптеке.

Лицо Марджори словно окаменело. Эллиот, будто не замечая этого, подошел к Стивенсону.

— Вы ведь живете здесь же, на втором этаже, не так ли? Могли бы вы на несколько минут уступить мне свою комнату?

— Да, конечно. Ту самую, где мы будем просматривать пленку.

— Спасибо. Проводите нас туда, пожалуйста. Прошу вас, мисс Вилс.

Марджори не возразила ни слова. Стивенсон провел их в уютную, старомодно обставленную комнату, окна которой выходили на улицу. Широкая дверь вела в другую комнату, надо полагать, спальню. Дверь была открыта, но в проеме висела приколотая кнопками простыня, которой предстояло играть роль экрана. Тяжелые шторы были наполовину опущены, в камине жарко горел огонь. На столе стоял большой кинопроектор с заправленной пленкой.

По — прежнему молча Марджори подошла к дивану и села. Эллиот решил действовать энергично — его мучило ощущение невыполненного долга.

Марджори обвела взглядом освещенную огнем камина комнату, будто желая убедиться, что они одни. Потом она, кивнув, спокойно сказала:

— Я же говорила, что мы уже встречались?

— Да. — Ответил Эллиот, садясь за стол и вытаскивая свой блокнот. Раскрыв его, он продолжал: — Если быть точным, то в прошлый четверг, в аптеке Мей — сона и Сыновей на Краун Роуд, 16, где вы пытались приобрести цианистый калий.

— Тем не менее, вы об этом никому не сказали.

— Почему вы так полагаете, мисс Вилс? Как вы думаете, почему меня прислали сюда?

Это был удар, рассчитанный на то, чтобы несколько укрепить свои позиции. Эллиот спрашивал себя, до какой степени он выдал уже свои чувства, насколько она это заметила и собирается ли использовать — этого он допустить не хотел ни в коем случае.

Как Эллиот и ожидал, его слова произвели эффект немедленно. Марджори побледнела. Ее глаза, до сих пор открыто и прямо смотревшие на Эллиота, быстро заморгали; через секунду она разразилась гневом.

— О, стало быть, вы собираетесь арестовать меня?

— В зависимости от обстоятельств.

— Разве попытка купить цианистый калий, к тому же неудачная, преступление?

Эллиот поднял свой блокнот и вновь уронил его на стол.

— Говоря откровенно, мисс Вилс, и между нами, к чему вести разговор в таком тоне? Как, по — вашему, я должен его истолковать?

Девушка была необычайно проницательна. Проклиная ее сообразительность, Эллиот не мог ею не восхищаться. Она наблюдала за ним, выжидая и не зная еще, что думать о нем, и ее ухо мгновенно уловило чуть заметный оттенок «черт — возьми — почему — ты — мне — не — поможешь», которого он не смог избежать в своем последнем вопросе. Она вздохнула спокойнее.

— Если я скажу правду, инспектор… если я честно скажу, для чего мне нужен был яд… вы поверите мне?

— Если это будет правда, поверю.

— Да, но я не это хотела сказать. Не это важно. Если я расскажу вам всю чистую правду, вы обещаете мне, вы обещаете, что никому не повторите ее?

В этом, подумал Эллиот, она искренна.

— Очень сожалею, мисс Вилс, но таких обещаний я дать не могу. Если это будет связано со следствием…

— Это не имеет к нему никакого отношения.

— Тогда согласен. Так для чего же вам нужен был цианистый калий?

— Я хотела покончить с собой, — просто ответила Марджори.

Наступила легкая пауза, слышно было только, как огонь потрескивал в камине.

— Но почему?

Марджори глубоко вздохнула.

— Если хотите знать: я чувствовала абсолютный, невыносимый страх перед одной мыслью о том, что мне надо будет возвращаться сюда, домой. Сейчас я в первый раз кому — то рассказала об этом.

В глазах у нее было удивление, словно она спрашивала себя, зачем она это сделала.

— Да, но послушайте… разве это причина, чтобы убивать себя?

— Попробуйте выдержать то, что пришлось мне выдержать здесь… быть обвиненной в том, что отравляешь людей, каждую минуту ожидать ареста и знать, что избегаешь его только потому, что не хватает улик. Потом чудесная поездка на Средиземное море, поездка, о которой я никогда и мечтать не могла, несмотря на дядю миллионера. И снова надо возвращаться… ко всему, что тут осталось. Попробуйте. Попробуйте! И увидитде тогда сами. — Она сжала кулаки. — О, сейчас мне уже легче. Но тогда я чувствовала, что просто не выдержу больше. Я даже не раздумывала. Ведь не так уж трудно было бы придумать какую — нибудь правдоподобную историю, чтобы не заикаться потом перед аптекарем. А у меня в голове вертелось одно: Цианистый калий убивает быстро и безболезненно, проглотишь его — и уже мертв. И еще я подумала о том, что в Ист Энде меня никто не знает. Все это промелькнуло у меня в голове, пока пароход причаливал и я снова увидела дома, людей… вообще все. Эллиот положил карандаш и спросил: