Читаем без скачивания Два романа об отравителях - Агата Кристи

— Нет, доктор. Строго говоря, как раз наоборот. В Глазго.

— Ну вот, а я как раз в таком городишке, как этот, — с явным удовлетворением сказал доктор. — Давайте — ка еще раз оценим ситуацию. Убийца, неся безобидный с виду чемоданчик, входит в магазин. Предположим, что это кто — то, кого миссис Терри знает — в нашем случае это практически гарантировано. Вам приходилось сталкиваться со здоровым, инстинктивным любопытством деревенских лавочников — особенно таких любителей поболтать, как миссис Терри? Представьте, что вы зашли к ней с чемоданом. Она немедленно осведомилась бы: «Уезжаете, мистер Эллиот?» или «Решили съездить в Лондон, мистер Эллиот?» А если бы и не спросила, то подумала бы, потому что ваше появление с чемоданом выходило бы за рамки привычного — ведь, как правило, вы с чемоданом не ходите. Она бы обратила на это внимание. Если бы кто — то в течение недели перед преступлением заходил к ней с чемоданчиком, она, по всей вероятности, запомнила бы его.

Эллиот кивнул. У него, однако, было ощущение, что доктор Фелл, сосредоточенно глядевший на него, ждет чего — то еще.

— Разве что… — подсказал доктор.

— Ясно, — пробормотал Эллиот, глядя в залитое дождем окно. — Разве что убийца — человек, который обычно ходит с таким чемоданчиком, так что это не могло привлечь внимания миссис Терри.

— Приемлемая гипотеза, — проговорил доктор.

— Вы имеете в виду Джозефа Чесни?

— Все может быть. А есть еще кто — нибудь, кто часто ходит с чем — то вроде этого чемодана?

— Насколько мне известно, только Вилбур Эммет. У него есть чемоданчик примерно таких же размеров и вида, я его сам видел у него в комнате.

Фелл покачал головой.

— Только Вилбур Эммет. Только Вилбур Эммет, говорит этот молодой человек. Клянусь всеми богами Олимпа! Да ведь ясно же, что как только Кроу и Боствик отделаются от своей навязчивой идеи, они немедленно ухватятся за Эммета. Подозреваю, судя по вашему рассказу, что профессору Инграму эта мысль уже пришла в голову, и он нас встретит ею, как только мы появимся в «Бельгард». Если основываться на тех уликах, которые у нас есть, единственный человек, который мог совершить преступление, это Вилбур Эммет. Хотите знать — почему?

Эллиоту не раз приходило в голову, что доктор Фелл — человек, с которым совершенно невозможно разговаривать, скажем, с утра — до того, как вы вполне оправитесь от вчерашней выпивки. Мозг доктора работал, приходя к столь неожиданным выводам и делая такие стремительные повороты, что за ним трудно было угнаться. Оставалось смутное впечатление потока звучных слов и словно бы шума крыльев, а потом, неизвестно как, перед вами возникало стройное здание, возведенное по этапам, каждый из которых казался вам в данный момент абсолютно логичным, хотя впоследствии вы никак не могли вспомнить, в чем они состояли.

— Давайте, доктор! — сказал Эллиот. — Мне уже приходилось видеть, как вы это делаете, и…

— Послушайте, — с силой произнес Фелл. — Не забывайте, что в молодости я был учителем. Дня не проходило без того, чтобы мальчишки не пытались рассказать мне всякие сказочки с таким правдоподобием, уверенностью и ловкостью, равных которым мне не приходилось встречать и в кабинете следователя. Это дает мне огромное преимущество перед полицией. Просто мне гораздо чаще приходилось иметь дело с преднамеренной ложью. И мне кажется, что вы слишком уж безмятежно верите в невиновность Эммета. Естественно, мисс Вилс убедила вас в ней прежде, чем вы успели как следует подумать. Ради бога, не выходите из себя — она сделала это, надо полагать, без всякого умысла. Однако, как выглядит ситуация в действительности? Вы говорите: «Все в этом доме имеют алиби…», а это не так. Объясните, пожалуйста, в чем состоит алиби Эммета?

— Гм! — протянул Эллиот.

— По сути дела, Эммета никто не видел. Его нашли лежащим без сознания под деревом, и все немедленно решили: очевидно, он давно уже тут лежит. Однако, чем это доказано? Это же не то, что в случае вскрытия, когда можно установить время смерти. С таким же успехом все могло произойти как две — три минуты, так и десять секунд назад. Об алиби тут нет и речи. Эллиот задумался.

— Что ж, доктор, не буду отрицать, что эта мысль приходила и мне в голову. Если принять ее, то человеком в цилиндре был все — таки Эммет. Он точно сыграл порученную ему роль с единственной добавкой — отравленной капсулой, которую он заставил проглотить Чесни. После этого он нашел способ разбить себе голову (попытка, нанеся самому себе увечье, создать алиби — трюк не новый), демонстрируя, что он доктором Немо быть не мог.

— Совершенно верно. Следовательно?

— Для него это было легче, чем для кого бы то ни было, — крикнул Эллиот. — Не нужно было никаких хитроумных уловок, не нужно никого устранять или прибегать к чьей — то помощи. Только сыграть свою роль, заменив безобидную капсулу отравленной. Он был единственным, кто знал все подробности готовившегося спектакля. Был… — чем больше Эллиот думал, тем больше склонялся к неизбежному выводу. — Плохо, доктор, что я почти ничего не знаю об Эммете. Я даже ни разу не разговаривал с ним? Кто он? Что он из себя представляет? До сих пор мы и не думали подозревать его. Какой ему было смысл убивать Чесни?

— Какой ему было смысл, — как эхо повторил Фелл, — потчевать стрихнином тех ребятишек?

— Значит, чистое безумие?

— Не знаю. Вероятно, какой — либо другой мотив звучал бы более убедительно. Что же касается Эммета… — доктор, нахмурившись, ткнул сигару в пепельницу. — Я познакомился с ним на том же приеме, что и с Чесни. Смуглый молодой человек с темными волосами, багровым носом и голосом, заставляющим человека вспомнить тень отца Гамлета. Расхаживал там, что — то мурлыкая себе под нос и капал мороженым на брюки. Общее впечатление: «Бедняга Вилбур!» Что касается его физических данных… Цилиндр, плащ и все прочее подходят по размеру только Эммету или кому — нибудь еще.

Эллиот вытащил свой блокнот.

— Цилиндр седьмого размера — реликвия, принадлежавшая когда — то самому Чесни. Плащ принадлежал Эммету, обычный мужской размер — дождевики не подбирают по фигуре так, как костюмы. Резиновые перчатки из тех, что продаются у Вулворта за шесть пенсов, были аккуратно сложены в правом кармане плаща…

— И что же?

— Вот все данные, я получил их от Боствика. Эммет: рост метр восемьдесят, вес 78 килограммов, размер шляпы седьмой. Доктор Джозеф Чесни: рост метр семьдесят семь, вес 91 килограмм, размер шляпы седьмой. Джордж Хардинг: рост метр семьдесят два, вес 77 килограммов, размер шляпы 6 7/8. Профессор Инграм: рост метр семьдесят, вес 84 килограмма, размер шляпы 7 1/4. Марджори Вилс: рост метр пятьдесят пять, вес 50… впрочем, это уже не существенно. О ней речи быть не может, — спокойно и твердо произнес Эллиот. — Любой, кроме нее, мог воспользоваться этим нарядом, не выглядя при этом слишком уж странно — однако все, кроме Эммета, имеют железное алиби. Пока трудно, конечно, делать окончательные выводы, но похоже, что преступником может быть только Эммет. Непонятно лишь, что могло его на это толкнуть.

Доктор Фелл как — то странно взглянул на Эллиота. Впоследствии инспектор долго помнил этот взгляд.

— Психологи, — сказал доктор, — несомненно заявили бы, что Эммет страдает комплексом неполноценности. Стремление компенсировать этот комплекс выливается в болезненную жажду власти над жизнью людей. Должен признать, что эта черта была присуща многим отравителям. Джегадо, Цванцигер, Крим, Ван — де — Лейден — списку этому нет конца. Кроме того, я слыхал, что Эммет питает Безнадежную Страсть (с большой буквы) к мисс Вилс. В работе серых клеток мозга человека возможны любые вывихи — с этим я спорить не буду. Но возможно также, — тут доктор пристально взглянул на собеседника, — что Эммет играет совсем другую роль: роль марионетки.

— Марионетки?

— Да. Разве вы не видите, что чемоданчик иллюзиониста и преступление в кондитерской могут иметь совсем другое объяснение, — заметил Фелл. — Любопытно, инспектор, что в этом деле много сходства со случаем Кристины Эдмундс 1871 года. Мне всегда казалось, что из той истории следовало бы сделать кое — какие выводы.

Сомнение укололо Эллиота мгновенно и остро, как стрела, пронзающая мишень.

— Вы хотите сказать, доктор?..

— Что? — спросил Фелл с растерянным видом человека, вырванного из глубокого раздумья. — Нет, нет, нет! Господи! Я наверное неясно выразился. — Он отчаянно жестикулировал и явно хотел переменить тему разговора. — Хорошо, применим вашу теорию и возьмемся за работу. С чего начнем? Каким будет наш следующий шаг?

— Пойдем и посмотрим на кинопленку, — предложил Эллиот. — Разумеется, если вы хотите. Майор Кроу сказал мне, что местный фармацевт опытный кинолюбитель, который сам проявляет свои пленки. Он его разбудил на рассвете и заставил пообещать, что к полудню пленка будет готова. У него есть проектор, а сам он, по словам майора, человек вполне заслуживающий доверия. Мы с ним договорились встретиться в час дня. Черт возьми! — добавил он, взмахнув сжатым кулаком. — Это может решить вопрос. Правдивая картина того, что там происходило! Все, что мы хотим знать! Это кажется слишком прекрасным для того, чтобы быть правдой. А если с пленкой что — то случилось? Если на ней ничего не получилось? Если…