Читаем без скачивания Краткий курс экономической науки - Александр Богданов

Организуясь среди капиталистических отношений, производительные ассоциации при благоприятных условиях радикально улучшают положение своих членов, т.-е. сравнительно немногих рабочих. Тогда интересы этих немногих начинают резко расходиться с интересами остальных. В самом деле, присоединять нового члена на равных условиях со старыми для ассоциации становится прямо невыгодным, когда у нее уже имеется порядочный капитал. Если у ассоциации накопилось, напр., по 1.000 рублей на человека, то принимать нового члена без тысячи рублей значит для него просто делиться своей прибылью с другими.

Вообще нет ничего легче, как превращение рабочих предпринимателей в особую аристократию среди рабочих. Нередко случается, что производительные ассоциации нанимают себе посторонних работников и платят им только обычную плату (напр., знаменитый «фамилистер» в Гизе). В своем развитии производительные ассоциации стремятся перейти в акционерные компании. Они, в сущности, только увеличивают мелкую буржуазию. Нередко они и устраиваются не из чистых работников, а из производителей мелкобуржуазного типа, напр., крестьянские артели в России. До сих пор производительные ассоциации сравнительно редко имели успех.

Гораздо устойчивее и жизненнее потребительно-производительные ассоциации. Накопивши большие средства, потребительные общества устраивают собственные мастерския, фабрики для производства некоторых, наиболее потребляемых членами общества товаров. При этом для производимых товаров сбыт оказывается более или менее обеспеченным, и производство может итти успешно, а рабочие предприятия обыкновенно получают при этом сравнительно хорошую заработную плату и пользуются выгодами участия в потребительной ассоциации.

5. Рабочее законодательство

Политическая борьба рабочих за улучшение экономических условий их жизни и труда в рамках капиталистического строя порождает фабричное законодательство.

Фабричное законодательство заключается в том, что государство вмешивается в организаторскую деятельность отдельных капиталов и ограничивает свободу договора между капиталом и трудом. Для государства потребность в таком ограничении возникает из столкновения интересов отдельных предпринимателей с интересами всего капиталистического общества, т.-е. класса собственников в целом. Какие бы формы ни принимало в различных случаях фабричное законодательство — ограничение рабочего дня, установление ответственности предпринимателей за несчастные случаи от машин, контроль за гигиеничностью условий работы и т. д. — по существу, дело сводится к одному — к изменению «заработной платы» в самом широком смысле этого слова, к изменению доли рабочих в общественном распределении.

Чтобы выяснить, каким способом машинное производство, реформируя все отношения, создает необходимость фабричных законов, остановимся на частном примере — на Англии. Англия, как страна, где машинный капитализм развился всего раньше, прежде всех других стран приступила и к фабричному законодательству.

Когда стремление капитала к удлинению рабочего дня и к понижению заработной платы привело ко многим крайностям, угрожавшим рабочему классу вырождением, тогда обнаружилось, что в изменении таких условий заинтересованы не только сами рабочие, энергично вступившие в борьбу за фабричные законы, но также и многие другие элементы общества. Во-первых, землевладельческий класс имел не мало оснований отнестись сочувственно к стремлениям рабочих: всякое улучшение условий жизни рабочих, повышая их потребности, повышает их спрос на предметы потребления, из которых значительная часть производится в земледелии: а усиленный спрос на продукты земледелия означает повышение ренты; кроме того, вражда землевладения с промышленным капиталом из-за ренты и прибыли располагала, вообще, землевладельцев выступить против промышленных капиталистов и в вопросе о фабричных законах. Мелкая буржуазия склонна была проявить деятельное сочувствие к рабочим по двум главным причинам: отчасти, в силу той же вражды к крупному капиталу, который побивает мелкую буржуазию во всех областях конкуренции; отчасти, в силу непосредственного сострадания к тяжкому положению работников, из которых иные еще недавно принадлежали к мелкой буржуазии и в положение которых многие из мелких буржуа сами легко попадают при неблагоприятных условиях. Более просвещенные из капиталистов, способные подняться над интересами данного предприятия и данной минуты, понимали, что некоторое повышение жизненного уровня рабочих окажется даже выгодным для самого капитала, так как улучшатся качество и интенсивность работы. Просвещенной английской бюрократии те же соображения были доступны еще в большей мере.

В результате всех таких условий у рабочего класса в его борьбе за фабричные законы нашлись сильные союзники, и явилось законодательное ограничение рабочего дня, первоначально только для женщин, подростков и детей, как тех элементов рабочего класса, от которых непосредственно зависят здоровье и сила его последующих поколений. Но при этом рабочий день взрослых мужчин по большей части ограничивался сам собою, так как женщины и дети составляли значительную часть работников, и продолжать производство без них оказывалось неудобным и невыгодным.

До фабричных законов 14–15 часовой день был довольно обычным явлением. Уже 14 часовой день оставляет человеку меньше двух часов на удовлетворение всех его высших человеческих потребностей, если считать 8 часов на сон. А между тем местами можно было встретить и 18 часовой день.

По закону 1833 года, рабочий день в важнейших отраслях промышленности был ограничен 12 часами. Затем, после ряда других мелких реформ в том же направлении, закон 1847 года довел рабочий день до 10 часов. За это же время была постепенно организована фабричная инспекция, особый государственный орган для проведения фабричных законов в жизнь и для преследования их нарушений. Благодаря сравнительно независимому положению, которое дано было английским инспектором в их деятельности, фабричные законы стали полнее осуществляться на практике. (Отчеты английских инспекторов впервые познакомили Европу с истинным положением рабочего класса, и дали богатый материал для исследования законов капиталистического строя).

В странах отсталых по своему политическому строю, как Россия, фабричная инспекция не обладала ни достаточной независимостью, ни достаточной просвещенностью и гуманностью, чтобы энергично отстаивать выполнение законов, ограждающих интересы рабочих. Поэтому в значительной степени законы эти оставались на бумаге.

После первых шагов в области фабричного законодательства последующие обходятся сравнительно дешевле, стоят меньших усилий. Между прочим, если законодательные ограничения вводятся только в некоторых отраслях промышленности, то капиталисты этих отраслей являются сторонниками дальнейшего распространения этих законов на другие производства, не желая, чтобы другие капиталисты имели преимущество перед ними в деле накопления. Точно так же, если, в силу местных условий, одной части капиталистов приходится довольствоваться менее значительным рабочим днем, чем остальным, то эти капиталисты нередко склонны бывают отстаивать законодательную нормировку рабочего дня всей страны, нормировку в таких только пределах, чтобы их конкуренты потеряли свое преимущество перед ними, а сами они не пострадали бы вовсе. Так, в 1896 году, во время больших стачек в Петербурге и др. местах России, стачек, в которых главным требованием являлось сокращение рабочего дня, лодзинские хлопчато-бумажные фабраканты, которые уже раньше вынуждены были энергичною борьбою своих рабочих сократить рабочий день, стояли за сокращение его законом для всей страны, чтобы их конкуренты из московского района, у которых рабочий день был очень длинный, лишились этого преимущества перед ними.

Значение нормировки рабочего дня для производства таково: давая рабочим возможность жить более сознательной жизнью, она создает условия для улучшения качества и повышения интенсивности труда. Является возможность увеличивать скорость машин, поручать одному рабочему большее их число, чем прежде, и т. п. Благодаря этому, уже вскоре после введения сокращенного дня оказывается, что ежедневная полезная затрата трудовой энергии больше, чем прежде: что 12 часовой день представляет более значительную сумму труда, чем 15 часовой, 10 часовой больше, чем 12 часовой.

Возрастание интенсивности труда заставляет капиталистов скоро примириться с законом о рабочем дне, так как прибыль обыкновенно оказывается не меньше, а нередко больше прежней. Впрочем, есть предел, за которым сокращение рабочего дня должно уменьшить прибавочную стоимость, так как дальше известных границ интенсивность труда итти не может. Трудно сказать, ближе или дальше этой границы лежит 8-ми часовой день; во всяком случае, при нынешних общественных условиях, он близок к этой границе. Движение в пользу 8 часового дня началось с 50-х годов и особенно усилилось с 1889 года, когда первый конгресс II Интернационала объявил 1-ое мая рабочим праздником, главным лозунгом которого является требование 8 часового рабочего дня.