Читаем без скачивания Проклятие замка Комрек - Джеймс Херберт

Эш понял это так, что ее чуть ли не специально готовили к работе в тайной организации. Он гадал, насколько далеко простирается ее лояльность по отношению к Внутреннему двору. Одинокая слеза сорвалась и побежала по ее щеке, оставляя за собой сверкающий след.

Когда она продолжила, Эш придвинулся еще ближе.

– Сначала я была счастлива, хотя очень скучала по отцу. Я действительно думала, что здесь располагается мирное убежище для тех, кто в нем нуждается, и чрезвычайно гордилась, что работаю в больничном блоке, который гораздо более продвинут, чем большинство других британских больниц, но постепенно пришла к выводу, что все здесь иначе, чем кажется. Клиенты, гости, обитатели, все они привыкли к богатству и роскоши, но никто из них не может уехать отсюда, если мы не сможем помочь им забыть свое прошлое и быть уверенными, что их не узнают во внешнем мире.

– А как насчет молодежи, вроде близнецов, Петры и Питера? Не могут же они провести остаток своей жизни, сидя здесь взаперти?

– И не проведут. Их излечат – от всех их зависимостей. Затем часть их памяти будет стерта, и им дадут совершенно новые личности. Мы можем это сделать, нам такое уже удавалось.

– Знаете ли вы, что Петра привезла с собой наркотики?

Дельфина встревоженно подняла голову.

– Эти ее ингаляторы от астмы. Я уверен, что в них содержится кокаин, может быть, даже кристаллический метамфетамин[33].

– Я не знала. – Голос у нее был разочарованным, опечаленным.

– А как вы могли? Наркоманы, они хитрые. Но для реабилитации надо пройти долгий путь.

– Это только часть всей программы. Я не могу рассказать вам большего.

– Конечно, Дельфина, я понимаю. Но что насчет вас? Вы же не может провести здесь всю оставшуюся жизнь.

Она промокнула глаза крошечным платком с кружевной каймой.

– Я и не собираюсь, – сказала она. – Когда накоплю достаточно денег, уйду и открою другую практику, возможно, за рубежом.

– А вам позволят это сделать, вас отпустят?

Она слабо улыбнулась.

– Я уверена, что вы подписали контракт, прежде чем приехали сюда. Ну и я сделала то же самое, когда сюда поступала, и это необратимо. Любой гражданский иск, который они подадут на меня, испортит мне репутацию как психолога, а заодно и разорит. Мне разъяснили, что произойдет, если они не захотят меня отпускать.

– Звучит зловеще.

– Ну, они облекли это в такие выражения, которые кажутся вполне разумными. Но не думаю, что у меня будут проблемы через два или три года, после того как я докажу свою лояльность.

Я бы на это не рассчитывал, подумал Эш. Все, с чем он до сих пор сталкивался в Комреке, по мере того как узнавал о нем больше, – об охранниках и электрифицированных ограждениях, чтобы никого не впускать, а также не выпускать, – говорило ему о том, что власть ВД и здешние ограничения по-настоящему огромны. И, наверное, не подлежат обсуждению. Внезапно он почувствовал непреодолимый страх за нее – и за себя. Казалось, его предостерегали его латентные экстрасенсорные способности.

Удивив даже самого себя, он подался вперед и поцеловал ее во влажную щеку. На мгновение она напряглась, и Эш вспомнил теорию Лукана о сексуальности Дельфины. Но в глубине души Эш знал, что она чувствовует то же самое, что и он. Он никогда ни в чем не был настолько уверен раньше, несмотря на свою склонность к скептицизму.

А потом она стала мягче и прильнула губами к его губам. Поцелуй был не страстным, но нежным, однако он послужил передаче между ними таких чувств, что Эша едва не захлестнули сбивающие с толку эмоции. Учитывая, что они познакомились только этим утром, пусть даже сообща столкнулись с угрозой смерти – вероятно, одним из самых интимных переживаний, которое возможно испытать вдвоем, – их внезапная взаимность была почти мистической. Эш слегка отодвинулся, вспомнив о своем страхе оказаться слишком близко к другой женщине, но решения теперь принимал уже не он. Его рука скользнула ей на плечи, и он не мог противостоять ее объятиям.

Они снова поцеловались, и на этот раз страсть практически захлестнула их. Он отведал ее сладость, и если человек может потеряться перед привлекательностью другого, то сейчас именно это и случилось. Уже стемнело, солнце исчезло с горизонта, и он вспомнил об одном неудобстве – о приближающейся встрече с сэром Виктором Хельстремом. Осторожно подняв руку, он взглянул на часы.

– Дельфина… – начал он приглушенным голосом.

Она чуть отодвинулась, и во взгляде, которым она на него смотрела, смешивались радость и ожидание.

– У меня встреча с Хельстремом, – сказал он, слегка задыхаясь. – Мне очень жаль, в самом деле, мне очень жаль, но я уже опаздываю.

Она опустила глаза.

– Все в порядке, – сказала она. – Понимаю, тебе надо заниматься своей работой.

Она снова всмотрелась в его лицо, ища… чего? – спросил он себя. Потом понял: ободрения. Она была одна на свете. И теперь работала в этом странном месте, в замке, который служил и тюрьмой, и убежищем. Были ли у нее хотя бы близкие друзья в этом огромном заведении? Ее пациенты не могли считаться таковыми, но как насчет Кранц? Он запретил себе думать в этом направлении. Что такой человек, как Лукан, мог знать об отношениях, человек, убивший няню своих детей в припадке похотливой ярости? Пациент, вымаравший длинные отрезки своей жизни, так что теперь даже не знает, сколько лет пронеслось с тех пор, как его сюда поместили? Запертый здесь все эти годы, как мог он вот так просто судить о чужой жизни?

– Мне надо было быть у Хельстрема десять минут назад. Надеюсь, он не строг по части пунктуальности. – Эш вспомнил, какую выволочку устроил Хельстрем Дерриману за утреннее опоздание.

– Боюсь, так и есть. – Дельфина положила руку на плечо Эшу, но не затем, чтобы удержать его на месте. – Тебе лучше поторопиться.

Он улыбнулся ее беспокойству.

– Как я понимаю, он довольно задирист.

– Бывает. С другой стороны, он может быть и обаятельным. Все зависит от его настроения. И от того, кто перед ним.

Эша разобрало любопытство.

– Он говорит с легким акцентом, который я не вполне могу разобрать.

– Он – уроженец Южной Африки. Уехал оттуда много лет назад.

– Ну, конечно, – сказал Эш, словно все понял. Предки Хельстрема, скорее всего, приехали из Голландии, и, когда в 1994 году Южная Африка присоединилась к Содружеству, он, очевидно, получил право на дворянское звание. Правда, за что? – подумал он. – Он может быть довольно неприятным, – заметил Эш.

– Вот такой он. Но ты иди, Дэвид, я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

Эш коротко рассмеялся.

– Думаю, что смогу справиться с сэром Виктором. Хотя мне нужно получить доступ в одно место. Бэббидж и Дерриман высказались категорически против.