Читаем без скачивания Трехликая. Дилогия - Ясмина Сапфир

…Поляна, палатки с зигзагами коммуникаций… Мейдрис застыл каменным истуканом. Лайгиллар напрягся в боевой стойке. Его подчиненные — тоже… Агенты готовы и ждут лишь команд василиска…

Ковалль… Изящная паутина заклятья, что разрастается над всем болотом. Огромная — не остановить, не укрыться. Мятежники ошалело оглядываются… Пятятся, шарахаются, сталкиваются. Но деваться с земляных спиралей некуда — кругом раскинулись топи, готовые сожрать все живое… Чавкают, радостно предвкушают свидание…

Шар энергии в ладонях Ковалля продолжает активировать, усиливать заклятье. Оно расцветает пестрыми узорами. Синими, фиолетовыми, зелеными, оранжевыми… Где-то нити энергий утолщаются, а где-то распускаются яркими соцветиями. Заклятье растет, ширится, оживает. Наполняется непобедимой энергией космоса, вместе с магией и кровью Ковалля. Из пальца первородного катятся шарики — крохотные, алые, словно бусинки, медленно, но верно распределяются по заклятью. В узлах, в сочленениях сложного орнамента блестят будто спелые зерна граната. Каждая тонкая нитка конструкции пропитывается кровью и магией первородного…

Ковалль выпускает на волю энергию — не всю, как я почему-то полагала, — колдун постепенно усиливает заклятье. Вначале по центру, а затем и на периферии. Паутина становится толще и ярче, начинает пульсировать неоновым светом. Замысловатое кружево из розовых нитей превращается в плотный оранжевый кокон, от которого исходит такая угроза, что сомневаться в действенности магии не приходится…

Заклятье накрывает армию Олтрикса. Маги и оборотни замирают в ужасе, но их вожак сдаваться не собирается. Бросается на стену между Коваллем и мятежниками с лицом не человека, скорее зверя. Глаза сверкают неистовой ненавистью, губы поджались, а подбородок выпячен. Бледное лицо самого Ковалля кажется теперь прекрасней прежнего. Сейчас колдун напоминает ангела, героя, что готов погибнуть, спасая жизни. Сердце сжимается в груди камнем.

Меня закручивает внутри портала. Картинки пропадают, снова появляются, я вижу мозаику света и образов. Единственное, что радует, — я приближаюсь.

Олтрикс пытается спалить преграду мощной струей магического пламени. Тонкая стена трещит и… рвется… Почти скулит как настоящее животное… Первородный похож на иллюзиониста. Выбрасывает вверх пузырьки с жидкостью — с той самой, которой опасаются преступники. Сывороткой, что избавляет от магии и здорово ослабляет ауру двусущих, ненадолго лишая их возможности обращаться.

Флаконы рассыпаются поверх заклятья, тугие струи вырываются наружу, встречаются с каплями крови первородного и превращаются в бурные ручьи. Текут, наполняют участки конструкции, и кокон прямо на глазах уплотняется.

Олтрикс рычит, снова атакует. Преграда истончается, лопается, срастается…

Реки лишающей магии субстанции медленно впитываются в заклятье первородного. Каждая нить светится по-новому, становится похожа на расплавленный сахар, что застывает тонкой паутинкой.

Олтрикса охватывает плотная субстанция. Он дергается, рвется и вдруг останавливается. Ковалль падает на землю бесчувственно… Я замираю, едва вдыхаю…

Первородный тяжело поднимается на ноги. Энергия в его руках еще пульсирует. Сгусток теперь совсем маленький. Еще немного, еще капельку — заклятье сработает, а Ковалль погибнет. Я понимаю это отчетливо. Смотрю, молюсь и зову первородного… Он не впадет в кому, а просто умрет — сообщает космический источник информации… Как будто я и сама уже не догадываюсь! Лучше подсказал бы, как сейчас выпутаться!

…Портал мигает черными всполохами, изображение раскалывается на сотни составляющих. Я вижу лишь крохотные части мозаики, но даже они становятся мутными. Тают вокруг снежными комьями и бесследно растворяются в черном пространстве…

…Внезапно возникают другие картины…

Ковалль, что сидит над моей кроватью в лаборатории злосчастного Валтаря…

Держит за руку, что-то шепчет на ухо, передает энергию и уверенность… Он ведь даже тогда меня поддерживал…

Ковалль, что выносит жену из пламени, с обожженным лицом, телом и… сердцем. Взгляд первородного — свирепый и загнанный, русые брови сдвинуты над переносицей, из горла вырывается глухое рычание. Так хищник реагирует на потерю потомства…

…Мейдрис и Бриолис о чем-то договариваются. О чем? Я догадываюсь: о слежке за химерой — непредсказуемой трехликой Дариной. Мейдрис выглядит спокойным, расслабленным — еще не знает, что я его пара. Готов на все ради… свободы брата…

Ковалль… Валтарь… Бриолис… Мейдрис… Тайна… Ковалль… и снова Бриолис…

Лельдис и первородный у магического пламени, в котором Ковалль схоронил свою Эйли…

Ковалль и Бриолис скрепляют контракт — аурными, реальными и ДНК-подписями.

Те самые пункты, что цитировал первородный, когда выдворял агентов из поместья.

Пункты о том, что Ковалль вправе творить, что захочет, на своей территории. Прятать любого, даже преступника, если тот не опасен для города и планеты. Никто — даже члены правительства Земли — не может запретить этого первородному. Взамен он дает магию, энергию, кровь, чтобы создать знаменитую сыворотку. Дает ровно столько, сколько потребуется. В любое время дня и ночи.

И даже если потребность в сыворотке вдруг перестанет стоять так остро, договор с Коваллем действует пожизненно — пока первородный дышит.

Пункты резко устремляются вниз, сливаются в пестрый узор из символов… Образы прошлого и будущего смешиваются, сбивают с толку, лишают покоя.

Что происходит сейчас с Коваллем? Он погибает или побеждает? Первородный жив? Или уже сгинул? Портал, ну давай, ну скажи, ну пожалуйста!

Мозаика рассыпается на крошечные осколки, и те превращаются в пестрые брызги. Словно конфетти разлетелись в пространстве.

Ну же, миленький! Еще немножечко! Мне бы только досмотреть сцену с Коваллем… Там же совсем каплюшку осталось…

Пространственный коридор беспомощно мигает — энергии на передачу информации, образов у аурного зверя, увы, не осталось. Правда, приближается точка выхода. Так сообщает мне инфополе. Я задыхаюсь, стараюсь успокоиться. Я опоздала? Или еще нет? Ковалль, услышь меня! Олтрикс, отступай! Ведь все равно твоя песенка спета!