Читаем без скачивания Опасные добродетели - Элейн Барбьери

— Я тоже не уверен в ее любви.

— О, Чарльз!

Онести прижалась к нему щекой, и он закрыл глаза. Эта красивая женщина навсегда заняла место в его сердце. Он желал только одного…

Резкий стук нарушил тишину. Чарльз не успел ответить, как дверь внезапно распахнулась. Пораженный Чарльз мог поклясться, что никогда в жизни не видел такого злобного и жестокого взгляда, каким смотрел на него Хауэлл, молча стоявший у входа.

Холодная ярость охватила Уэса, увидевшего на фоне яркого дневного света из окна два темных силуэта, слившихся в один. Онести и Чарльз Вебстер в объятиях друг друга.

Не двигаясь с места, Уэс произнес низким убийственным тоном:

— Убери от нее руки.

Онести вскрикнула, и Вебстер отпустил ее.

— Уэс! Что с тобой?

Не обращая внимания на потрясенную Онести, Уэс снова обратился к Вебстеру:

— Ты чертовски глуп, если думаешь, что это пройдет тебе даром!

— Подожди минуту! — Лицо Вебстера неожиданно сделалось жестким. — Ты ошибаешься, если думаешь, что Онести и я…

— Не смей даже говорить «Онести и я»! — Уэс перевел взгляд на девушку. — Отойди от него, Онести.

— Уэс, ты…

— Я сказал: отойди от него!

Выйдя из оцепенения, Онести разозлилась:

— Я не потерплю приказов ни от тебя, ни от кого бы то ни было! — Лицо ее пылало, грудь тяжело вздымалась. На шее ярко блеснул медальон, когда она повернулась к Вебстеру с извиняющимся выражением лица: — Мне очень жаль, что тебе приходится терпеть это!

— Не извиняйся перед ним за меня, — сказал Уэс. Вся красная от гнева, Онести повернулась к нему:

— Кто дал тебе право указывать мне, что говорить и что делать? — Она немного помолчала, затем продолжила: — Ты ошибаешься, если думаешь, что можешь так вести себя, и если полагаешь, будто я пришла сюда для чего-то иного, а не для того, чтобы повидаться с другом!

— Чарльз Вебстер не друг тебе.

Онести замерла. Уэс увидел по выражению ее лица, что она едва сдерживается.

— Чарльз — мой друг, — резко сказала она. — А ты чужой для меня… и я не хочу тебя больше знать. — Онести повернулась к Вебстеру: — Извини, Чарльз. Увидимся позже.

Не сказав больше ни слова, девушка прошла мимо возвышавшегося у двери Уэса. Тот проводил ее взглядом, затем повернулся к Вебстеру:

— Не пытайся достать меня через Онести, Вебстер. Не стоит, к тому же очень опасно, — предупредил он.

Через несколько секунд выйдя на улицу, Уэс догнал Онести и схватил за руку. Девушка попыталась освободиться, но он повернул ее к себе лицом:

— Ты не понимаешь…

— Пусти меня!

— Послушай, Онести!

— Я сказала: «Пусти меня!»

Лицо ее раскраснелось, а глаза пылали голубым огнем. Никогда еще она не была так прекрасна… и так разъярена.

Онести вырвала у него свою руку. Она успела сделать только шаг, как он снова схватил ее. Теряя терпение и не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, Уэс увлек девушку в переулок.

Онести отчаянно сопротивлялась, когда он потащил ее дальше в полутемный проход и всем телом прижал ее к какому-то строению. Гнев его сменился сожалением.

— Перестань, Онести. Пожалуйста… перестань.

Он ощутил растущую душевную боль, когда Онести слегка успокоилась. Ее груди упирались в его грудь.

— Прости. Я напрасно разозлил тебя, — произнес он прерывистым шепотом.

Онести попыталась взять себя в руки.

— Ты же знаешь, что Чарльз и я просто друзья.

— Он не может быть чьим-либо другом.

Лицо Онести вспыхнуло.

— Как ты смеешь так говорить?! Ты совсем не знаешь Чарльза! А я знаю, он открыл мне свою душу! Я больше не хочу слушать! Отпусти меня!

Поняв бесполезность дальнейших споров, Уэс решительно заявил:

— Я никогда не отпущу тебя, Онести. — В его голосе чувствовалась боль, когда он прошептал: — Теперь слишком поздно. Я не смогу отпустить тебя, даже если бы захотел.

Он попытался поцеловать ее в губы, но Онести отвернулась. Уэс прижался к ней щекой и коснулся губами уха.

— Ты злишься, — тихо произнес он. — Я не виню тебя. Вижу, что говоришь правду, как ее понимаешь.

— Это и есть настоящая правда!

— Нет. Но позволь мне закончить. Допускаю, что ты в какой-то степени права, но есть другая правда, которую невозможно отрицать. Я не могу смотреть на тебя, не испытывая желания прикоснуться, а коснувшись, хочу заняться с тобой любовью. И для меня невыносимо, когда другой мужчина обнимает тебя.

Сердце Онести учащенно забилось, и она медленно повернулась к Уэсу. Взгляд ее оставался непреклонным.

— Чарльз — мой друг.

«Упрямая. Она ничего не поняла», — с огорчением заключил Уэс.

Однако, прижимая к себе Онести, он чувствовал, что сердце ее бьется неровно, видел, что, хотя она и отказывалась смягчиться, ее обуревают противоречивые чувства, отражающиеся в великолепных глазах, которые не отрываясь смотрели на него.

Как достучаться до нее? Что сделать, чтобы она поняла его?

Уэс отвел шелковистую прядь со щеки девушки за ухо и погрузил пальцы в ее волосы. С губ его непроизвольно сорвались слова, которые шли из неизведанных глубин души: «Волосы черные, как сердце дьявола, а глаза голубые, как небеса…»

Глаза Онести удивленно расширились, лишь только Уэс произнес эту фразу. Она услышала то, что часто повторял отец. С раннего детства эти слова стали для нее символом любви. Теперь они прозвучали в устах Уэса!

Все вдруг прояснилось. Гнев сменился радостью. Онести увидела любовь и сожаление в напряженных чертах Уэса. Он стал для нее связующим звеном между далеким прошлым и будущим.

Сердце девушки наполнилось необычайной любовью, и она молча протянула Уэсу свои губы.

Топот копыт, дикие крики и улюлюканье наполнили под вечер главную улицу Колдуэлла, и Джереми охватило волнение. Он увидел, как разгулявшиеся ковбои остановили лошадей, заставив зевак и прохожих броситься врассыпную. Спешившись, они с громким смехом нетвердой походкой направились к дверям салуна «Лонгхорн». Им не терпелось оставить там свои деньги у приветливо встречающих их ярко накрашенных девиц.

Джереми молча наблюдал за безрассудным весельем. Сегодня днем Эфрим Паркер пригнал свое стадо к окраине города, а вчера вечером со своим стадом прибыл Тод Батлер. Так что в городе уже находились три стада.

«Очень подходящий момент», — обрадовался парень. Он расправил плечи и коснулся рукой пистолета на бедре. Ему не терпелось проявить себя, но надо было ждать до завтрашнего вечера. Джереми не сомневался, что Биттерс прибудет в город, как они и планировали. И тогда…

— Привет, пропащая душа… — Джереми обернулся на звук знакомого женского голоса. Милли толчком распахнула двери «Лонгхорна» и улыбаясь бросилась в его объятия. — Я знала, что ты обязательно придешь сюда однажды вечером. И вот дождалась.