Читаем без скачивания Скандальная любовь - Бренда Джойс

Он вышел из гостиной и увидел Олдрика, который с озабоченным выражением на лице слонялся по коридору.

— Ваша светлость! Вам принести еще закусок?

— Где ее комната? — строго спросил герцог.

— На втором этаже, пятая дверь налево! — на одном выдохе ответил слуга, вытаращив глаза.

Герцог через две ступени взбежал на второй этаж и два раза постучал в указанную дверь. Не дожидаясь ответа, которого могло и не быть, резко распахнул дверь и вошел.

Николь была в нижнем белье. На кровати в большом беспорядке лежали куски шелка, шифона, тафты, кашемира, бархата, шерсти и даже меха. Плюмажи, ленты, кружева и другие аксессуары валялись по всей комнате. Коробки со шляпками открыты, везде разбросаны перчатки. У кровати громоздилась целая гора сумочек разной формы, разных размеров и таких различных цветов и оттенков, что это представлялось неправдоподобным. Знаменитая портниха мадам Леви стояла на коленях, примеряя на Николь яркую, золотого цвета нижнюю юбку. Еще две портнихи сидели в углу и что-то шили. Увидев вошедшего герцога, все замерли.

Николь первая пришла в себя. Прикрывая руками выпиравшую из-под кружевного корсета грудь, она крикнула:

— Выйдите!

Хэдриану потребовалась доля секунды, чтобы понять, что она и не собиралась спускаться к нему.

— Уходите все, немедленно! — резко скомандовал он.

Через секунду в комнате, кроме герцога и его невесты, никого не было.

Держа руки перед грудью, Николь пятилась назад, наступая на драгоценные тонкие ткани.

— Вам здесь нельзя находиться. Вы усугубляете и без того скандальную ситуацию!

— Скандальная ситуация? — усмехнулся он. — Они теперь будут говорить, что у нас скандальная любовь!

— О! Как же я посмела забыть об игре, в которую вы все время играете?

Хэдриан улыбнулся не самой своей приятной улыбкой.

— Как долго вы намерены заставлять ждать себя внизу, Николь?

— Всю жизнь.

Он улыбнулся, не изменив серьезного выражения лица.

— Не очень умное поведение.

Взгляд опять упал на нее, и его тело вдруг ощутило, что они одни в этой комнате. Кровать была не дальше одного фута от них.

— Вы должны уйти. Уже сейчас не оберешься разговоров о том, что вы вошли в мою комнату. — Голос ее срывался.

— Хорошо, — сказал он, делая к ней шаг, такой же напряженный, как и все его большое тело. — Они будут говорить, что я без ума от вас и преследую вас даже в вашей спальне, потеряв всякую учтивость, которую должен проявлять жених…

Николь быстро перебежала на другую сторону кровати.

— Вы сумасшедший!

— А вы, моя прелесть, трусиха, — говорил герцог, подкрадываясь к ней.

— Я не трусиха, — проскрежетала она сквозь сжатые зубы, вцепившись в колонну, поддерживавшую полог кровати. Грудь ее высоко вздымалась от волнения. — Это вы трус! За моей спиной тайком просите у отца моей руки, после того как я вам отказала!

Он замер. Но через секунду оказался около нее, схватил за руки и стал оттаскивать ее от колонны. Она кричала, он ее тряс. С жадным любопытством он смотрел на ее грудь, которая совсем вылезла из корсета.

— Наоборот, — сказал он ей на ухо неестественным голосом, — любого, кто решается жениться на вас, можно считать самым храбрым человеком.

Николь вывернулась от него, схватила с постели первую попавшую ткань и прикрылась ею.

— Тогда считайте себя свободным и объявите о расторжении помолвки. Я не обижусь! — крикнула она.

Он говорил себе, что ведет себя так лишь из необходимости заставить ее замолчать. Но он знал в тот момент, когда тащил ее к себе, когда прижимал ее к себе, что это — полуправда. Он уже изрядно устал от всех этих игр и от ее сопротивления.

— Значит, ваши чувства сильнее моих. Я предупреждаю, Николь, что очень быстро обижаюсь на тех, кто относится ко мне без достаточного уважения. — Говоря это, он крепко поцеловал ее в губы.

Она отчаянно сопротивлялась; пытаясь отбиться от него, и почти преуспела в этом, но тут он взял ее за запястья и толкнул на груду шикарных и очень дорогих тканей, лежавших на кровати.

— Я не вижу обиды в ваших глазах! Почему же не признать свою уязвимость? Почему вы меня так сильно толкаете? Как вам удается заставлять меня забыться? Конечно, во всем виновата я! — крикнула Николь, но не двигалась, лежа на кровати. Своим телом он просто припечатал ее, раздвигая ногами ее ноги.

Ничего не отвечая, он своевольно содрал с нее красный шифон. Ее глаза округлились, она дернулась, пытаясь его сбросить, но он крепко держал ее за запястья.

Какое-то время она лежала тихо, не шевелясь, только обнаженная грудь тяжело вздымалась и опускалась под его накрахмаленной манишкой.

— Может быть, мы когда-нибудь прекратим эти глупости? — требовательным голосом спросил он.

Она перевела взгляд на его рот, а затем быстро опять на глаза.

— На карту поставлено мое будущее, и я не считаю это такой уж глупостью.

— Наше будущее поставлено на карту, наше, — поправил он.

Она еще раз дернулась под ним.

— Как вы смеете так со мной поступать? — прошипела она.

Его взгляд упал на ее обнаженную грудь. Он понял, что ее вопрос относится и к тому, как он сейчас с ней расправляется, и к тому, что принуждает ее выйти замуж.

— Сдавайтесь, Николь, вы уже проиграли. Принимайте то, что должно случиться. Смиритесь с фактом, что через несколько дней вы станете моей женой.

Она вся напряглась под ним. Он знал, что причиняет ей боль, так как продолжал крепко сжимать ее руки, знал, что она, так же как и он, ощущает его, так как его возбудившийся член находился у нее между ног, в паху.

— Я никогда не смирюсь с этим.

Он не засмеялся. Ничего смешного в том, что она продолжает упорствовать и сопротивляться его воле, нет.

Никогда не знаешь… — начал он. Пот выступил у него на лбу. Он боролся с самим собой и — проиграл. Сила его желания была сокрушающей. Его начало трясти. Он знал, что должен уступить страсти, бушевавшей в нем. Вдруг он почувствовал, что и сопротивление Николь прекратилось. Вскрикнув, она выгнулась дугой, закрыла глаза и прижалась к его телу.

Хэдриана не нужно было подстегивать. Он развел ей ноги и впился губами в ее губы. Николь в страстном ритме двигалась под ним, искала языком его язык. Он грубо бросал на нее свое тело.

Вдруг кто-то требовательно постучал в дверь.

Мгновенно Хэдриан оказался на ногах и застегнул ей корсет. Николь смотрела на него затуманенными от страсти глазами.

— Кто-то идет, — прошептал он, поднимая ее на ноги, а затем тряхнул ее так, что сознание стало возвращаться к ней.

Оставив ее, он заправил рубашку в брюки, поправил галстук и пошел к двери. Он открыл ее, как только раздался повторный стук.