Читаем без скачивания Оружие Аполлона - Алексей Корепанов

Грэнд коротко взглянул на него, потянулся за бутылкой и налил в оба стакана – Габлеру побольше, себе опять чуть-чуть, добавив к прежней порции. Кивнул на стакан:

– Пей, Кристиан.

– Спасибо, мистер Шацкий. В горле стоит.

– Для тебя я Солтио. – Палатинец пригубил свой стакан и вновь начал вертеть его в руках, теперь уже откинувшись на спинку кресла. Его эльфийские уши, казалось, обвисли еще больше. – Хорошо. Возьму на себя ответственность и выскажу одно предположение. Подчеркиваю: только предположение. Существуют такие весьма неприятные средства поражения, как «летающие невидимки». Их ТТХ раскрывать не буду, скажу только, что средства эти очень эффективные. И обнаружить их крайне сложно…

– Не слышал о таких… – пробормотал Габлер и все-таки отхлебнул из стакана. Коньяк помогал, неприятное сосущее чувство в груди почти исчезло.

– На вооружении Стафла таких средств нет, – пояснил Шацкий. – И в Твинсе тоже нет. Это все, что я могу сказать… Хотя нет, могу добавить еще кое-что: удары наносились по всем четырем карам, но три из этих ударов удалось нейтрализовать – маршрут был под нашим контролем, сам понимаешь. К сожалению, нейтрализовали не все… Но по-другому не получилось, хотя, поверь, было сделано максимально возможное в данной обстановке. Максимально возможное…

«Веронцы, – сообразил Крис. – Скорее всего, он говорит о веронцах…»

Он не мог понять, в чем тут дело, но объяснения грэнда показались ему какими-то надуманными. Впрочем, он ведь ничего не знал о том, какая там возникла ситуация. Могли ведь и все четыре уникара уничтожить, так что спасибо надо сказать, что сам жив остался…

Габлер сделал еще один глоток и посмотрел на Шацкого:

– И каким же образом удалось доставить эти «невидимки» сюда, на столичную планету? Тут же средств контроля, я так понимаю, выше головы…

– Да, это вопрос, – кивнул грэнд. – Большой вопрос… И больной. Но будем надеяться… нет, не так: я уверен, что ответ на него найдется. И в самом ближайшем времени. Иначе кое-кому придется переменить, так сказать, род занятий и осваивать иное ремесло… Или больше уже не осваивать никакого. Сидеть-посиживать в саду, любоваться природой.

Габлер сразу вспомнил легата «Аполлона» Баддла, но спрашивать о нем, разумеется, не стал. И осторожно задал другой вопрос:

– А с Аполлона что-то сообщали?

Шацкий взглянул на него с непониманием, но тут же сообразил и медленно покивал:

– Сообщали. Ты ведь о беллизонке?

– Да.

Крис уже не один раз пытался почувствовать Низу, но у него ничего не получалось. Никаких картин в сознании не возникало. Вообще ничего не возникало. А это значило, что Низу еще не вернули из-за черты. Или же, как она и говорила, приобретенной им, Крисом, способности пришло время исчезнуть.

– Не могу сказать ничего определенного, – произнес грэнд и осторожно провел рукой по голому черепу, словно боясь потревожить рану. – Там какие-то проблемы, но пока чего-то совсем уж пессимистичного нет. Медики колдуют изо всех сил, средств у них достаточно… Как говорится, нет искусства более полезного, чем медицина.

Габлер механически поднес стакан ко рту и выпил до дна, одним длинным глотком. У него вновь заныло в груди.

Кажется, черная полоса разрасталась…

Из кармана джинсов Шацкого донеслась приглушенная мелодичная трель, и грэнд извлек унидеск. Судя по устремленному в одну точку взгляду палатинца, он включил озу, но Габлеру, сидящему напротив, изображения видно не было.

– Да, Стив, – сказал Шацкий, поднеся к уху маленький черный диск, снятый с панели унидеска. Видимо, не хотел, чтобы слова полковника Айона (если, конечно, это был именно тот Стив) услышал Крис. Помолчал немного, слушая собеседника, бросил взгляд на Габлера и кивнул. – Здесь. Мы с ним беседуем.

Он опять замолчал, и Габлер невольно напрягся. Если началась черная полоса, то и дальше не жди ничего хорошего. Пока она не сойдет на нет. Если сойдет.

– Думаю, это лишнее, Стив, – усмехнулся Шацкий. – Поедет себе спокойно домой… Он ведь взрослый человек… Хорошо…

Палатинец убрал унидеск и ответил на вопросительный взгляд Габлера:

– Мистер Айон обеспокоен твоим настроением, Кристиан. Он предполагает, что отсюда ты пойдешь в кабак и еще кому-нибудь нос расквасишь. А то и не только нос… – Увидев, что Габлер встрепенулся, он добавил: – Нет, Валанчюнас никому не жаловался, но эпизод был зафиксирован. А может, тебе лучше сейчас на базу, а не домой? Не на службу – ты как минимум на месяц вперед уже отслужил, – а просто побудешь там. Это лучше, чем в кабак.

«А это мысль, – подумал Крис. – Засесть в кабаке, надраться хорошенько… И домой. Не на базу, а домой, в квартиру на улице Тиберия Гракха. И хошку с собой взять. Или двух».

– Никому я ничего расквашивать не буду, – сдержанно произнес он. – Я ведь взрослый человек. Так что пусть мистер Айон не беспокоится.

– Только напиваться не надо, – быстро сказал Шацкий. – Нужно быть в форме. Тебя ведь еще не поблагодарили.

Габлер скривился в усмешке:

– Так поблагодари. Это что, сложное дело?

– Нет, не сложное. Спасибо, Кристиан. – Грэнд изобразил поклон. – И вину, так сказать, искупил, и не подвел… Ты не думай, что вот это, – он кивнул на полупустую бутылку, – тот самый обещанный мной коньячный океан. Океан еще будет, чуть позже. Но ведь не только я хочу выразить тебе благодарность, так что не раскисай, держи себя в руках. Не перегибай с алкоголем.

«Ого! – Крис откинулся в кресле. – Многообещающее заявление!»

– И когда это будет? – спросил он.

– Тебе сообщат. Думаю, получишь не только моральное удовлетворение, но и кое-что более ощутимое. Даже не думаю – просто уверен.

Габлер вновь выпрямился.

– Не волнуйся… Солтио. Как раскисну, так и откисну, не впервой.

– Ну-ну… – с сомнением проронил Шацкий. – Хочется верить. Но ты уж не обижайся, присматривать за тобой все-таки будут.

– Это мы уже проходили, – усмехнулся Крис. – А зачем присматривать? Пусть твой человек подсаживается ко мне в кабаке, вместе с ним и выпьем! Помянем Лино…

– У нас на службе не пьют, Кристиан, – с серьезным видом сказал палатинец. – Не такое здесь место.

– Да ну? – хитро прищурился Габлер и кивнул на бутылку: – А это что? Яблочный сок перебродивший?

– Не бывает правил без исключения, сам знаешь… А напиваться тебе скоро будет вообще нельзя. – Это прозвучало многозначительно. – Статус, так сказать, не позволит. Ты теперь на особом счету, Кристиан. И с такими бойцами нам никакие враги не страшны!

– Кстати, о врагах… О чужаках…

– С чужаками разобрались, – удовлетворенно заявил Шацкий. – Могу сообщить, разумеется, не для разглашения. Во всяком случае, до каких-то официальных заявлений, если таковые последуют. Обнаружен некий центр психотропного воздействия, работавший довольно долго и довольно успешно. Теперь, понятное дело, он не работает, и вскоре о чужаках, думаю, можно будет забыть. Не внешним они оказались явлением, а очень даже внутренним.

– Я бы так не сказал, – заметил Крис.

Грэнд недоуменно воззрился на него:

– Почему? – И тут же подался к Габлеру, сдвинув брови, и повторил: – Почему? Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?

– Да, Солтио. И не только ты, но и никто не знает. Кроме меня.

Палатинец недоверчиво хмыкнул, забрался поглубже в кресло и сложил руки на груди.

– Ну, рассказывай, Кристиан.

И Габлер неторопливо и со всеми подробностями поведал о том, как общался, угодив в аполлонское «молочко от бешеной коровки», с одинокой белой фигурой с черными полосками. В каком-то бело-сероватом пространстве.

Шацкий слушал, не вставляя никаких замечаний, лицо его было почти бесстрастным, с налетом скепсиса, но великолепные уши вновь торчали, как у чистокровного эльфа. Когда Крис закончил рассказ, грэнд помолчал, поскреб острую скулу и протянул:

– Да-а, Кристиан… Ты просто какой-то уникум, так сказать. Тебе бы главным героем какой-нибудь фантастической арты… Совершенно случайно попадаешь в историю с Копьем… Добываешь второе Копье… Да еще и с чужаком встречаешься. Как-то выпадаешь ты из среднестатистического образа. Хотя, конечно, ты не обижайся, но это только твой рассказ, не более… С другой стороны, зачем бы тебе все это придумывать?

Габлер криво усмехнулся:

– Ну, если я главный герой арты, то понятно, зачем: чтобы постоянно приковывать к себе внимание зрителей.

– Так зрителей-то нет… – Шацкий помолчал и продолжил, словно размышляя: – Предложить тебе сделать мнему? Только что на этой мнеме будет видно? Черное на белом? Война в Крыму, всё в дыму, так сказать…

– Я сделаю мнему, – пообещал Габлер. – Только не сейчас. Коньячок не способствует ясности головы. Сделаю, отдам, а вы уж сами смотрите, нужна она или нет. Вам, как говорится, видней.