Читаем без скачивания Исчезнувшая армия царя Камбиса - Пол Сассман

Обернувшись, немец прокричал что-то, и в камеру ступили двое мужчин с тяжелыми кирками. Кивком гигант указал им на стену со столбцами текста. С глухим звуком металлические зубья вонзились в штукатурку.

— Нет! — крикнул Дэниел, выпрыгивая из угла в центр камеры. — Нет! Ради всего святого, прекратите!

В грудь ему уперлось дуло ружья.

— Вы не можете его уничтожить! — Археолог задыхался. — Умоляю, остановитесь!

— Печальная, но необходимая предосторожность, — спокойно пояснил Дрейвик. — Картинки не пострадают, что же касается текста… К чему рисковать? Зачем еще кому-то читать про занесенное песками войско?

Взметая фонтанчики пыли, на пол один за другим падали испещренные иероглифами пласты штукатурки. Пока один из подчиненных немца продолжал наносить удары по стене, другой разбивал упавшие куски на мельчайшие осколки. В отчаянии Дэниел опустил голову.

Когда на стене не осталось и следа штукатурки, Дрейвик взмахом руки отправил своих людей в коридор. От пыли в камере было трудно дышать — Тэйра закашлялась.

— Что теперь? — негромко спросил Дэниел, не сводя взгляда с горы бесформенных осколков.

Зажав в ладони бесценный фрагмент, гигант двинулся к порогу.

— Теперь? — Он повернул голову. — Теперь вас будут ждать неприятности.

Дрейвик помахал им рукой и скрылся в темном проеме. Стоявший напротив Дэниела мужчина поднял ружье.

— Только не это! — Тэйре показалось, что он вот-вот нажмет на курок.

Вместо этого араб с силой ткнул археолога прикладом в висок. Не успев вскрикнуть, Дэниел растянулся на полу, по его шее потек тоненький красный ручеек. Объятая тревогой и сочувствием, Тэйра склонилась над упавшим. За ее спиной послышалось движение, что-то пронеслось в воздухе. Внезапно наступила полная тьма. Молодую женщину поглотила черная бездна.

Зажав в руке листок радиограммы, мальчик мчался через лагерь. Бросилось врассыпную стадо коз, однако бежавший даже голову не повернул в их сторону. У палатки своего господина он на мгновение замер, откинул клапан входа и, не переводя дыхания, нырнул внутрь.

В палатке, которая освещалась единственной керосиновой лампой, висел густой дым. Поджав под себя ноги, Саиф аль-Тхар восседал на ковре с раскрытой книгой в руках. Он был абсолютно неподвижен, со стороны лидера фундаменталистов можно было принять за каменную статую.

— Они нашли ее! — не пытаясь скрыть возбуждения, выкрикнул мальчик.

Саиф опустил на колени книгу, повернул к пареньку бесстрастное лицо.

— Написано, Мехмет: мужчина должен быть сдержанным всегда — как в несчастье, так и в радости. Совершенно ни к чему повышать голос.

— Да, господин. — С покаянным видом мальчик склонил голову.

— Написано также, что мы должны ликовать, испытывая на себе милости Аллаха. Поэтому не стыдись своих чувств, но держи их под контролем, Мехмет. Под вечным контролем. Это поможет тебе не сбиться с пути истинного, стать самому себе господином.

Он протянул руку, и паренек вложил в нее радиограмму. Саиф аль-Тхар развернул листок, принялся читать. Закончив, аккуратно сложил бумагу, опустил ее в карман халата.

— Говорил ли я тебе о том, что мы избраны Богом? Пока мы тверды в нашей вере и полагаемся на Его промысел, для нас не существует ничего невозможного. Вот оно, исполнение желаний. Сегодня великий день, Мехмет.

Неожиданно на лице Саиф аль-Тхара появилась широкая улыбка. Таким своего господина мальчик еще не видел; сердце в его груди затрепетало. Захотелось пасть ниц, целовать наставнику ноги, говорить слова любви и признательности за все то, что он, бесподобный, сделал для голодного, никому не нужного волчонка.

Но Мехмет не позволил себе проявить слабость. На пути к Аллаху он обязательно станет сам себе господином. Слова наставника все еще звучали в ушах, преподанный урок был услышан.

Мальчик лишь улыбнулся в ответ, хотя его душа пела от радости.

По-видимому, Саиф понял, что испытывает его юный почитатель. Встав, он положил на плечо Мехмета тяжелую ладонь.

— Хорошо. Аллах непременно вознаградит своего радивого ученика. И обязательно покарает нерадивого. А теперь ступай, скажи нашим людям, чтобы готовились. Как только узнаем место, нужно будет начинать переброску оборудования.

Паренек кивнул и направился к выходу. Уже подняв клапан, он обернулся.

— Скажи, господин, мы остановили зло? С кафирами покончено?

Улыбка Саиф аль-Тхара сделалась еще шире.

— Пока нет, Мехмет, но очень скоро. Разве они смогут сопротивляться, если на помощь нам спешит целая армия?

—Аллах-у-акбар! Велик наш Господь!

— Истинно так. Велик настолько, что никому из нас не дано этого постичь.

Когда мальчик вышел, Саиф аль-Тхар вновь взял в руки книгу. Его пальцы нежно погладили истертую кожу переплета. Текст оказался не арабским и даже не английским, а греческим. Греческие буквы были вытиснены и на переплете: — «История Геродота».

Подвернув фитиль лампы, Саиф раскрыл толстый том и с тихой радостью погрузился в чтение.

30

ЛУКСОР

В Луксор поезд прибыл около восьми часов утра. После приснившегося кошмара Халифа уже не смыкал глаз и, выходя из вагона, чувствовал себя совершенно разбитым. Необходимо было поехать домой, освежиться.

Жизнь в городе уже кипела. Во второй половине дня начинались празднества в честь Абу эль-Хаггага [32], и нетерпеливые жители с утра собирались группами на площадях, толпились вокруг украшенных разноцветными флажками киосков, где шла бойкая торговля кока-колой, сладостями и традиционными головными уборами — фесками. Ежегодно Юсуф принимал деятельное участие в празднике, однако сегодня его голова была занята совершенно другими вопросами. Закурив, он торопливо зашагал по улице аль-Махатта, не удосужившись хотя бы взглядом окинуть суетливых гуляк.

Инспектор жил в пятнадцати минутах ходьбы от центра города, в доме из скучного серого бетона, который ничем не выделялся из монотонного ряда себе подобных. К приходу отца Бата и Али уже отправились в школу, а самый младший, тоже Юсуф, мирно сопел в колыбельке. Халифа принял душ и прошел в кухню; Зенаб, налив в чашку кофе, готовила мужу бутерброды с сыром. Он с удовольствием смотрел на ее стройную фигурку: пышные, черные как смоль волосы, высокая, не утратившая формы грудь, крутые бедра. Временами инспектор забывал, насколько ему повезло с женой. Родители Зенаб были против их брака: еще бы, избранником дочери оказался безвестный полунищий студент. Но девушке хватило воли настоять на своем. Воспоминания о годах юности заставили Юсуфа улыбнуться.