Читаем без скачивания Исчезнувшая армия царя Камбиса - Пол Сассман

— Что за друзья?

— Археолог Дэниел Лакаж и его подруга. Англичанка.

— Тэйра Маллрей, — бросил Халифа.

— Вы уже слышали?

— По-моему, пару дней назад они ввязались в какую-то перестрелку.

— Знаю, о чем вы думаете, инспектор, но с доктором Накажем я бок о бок проработал шесть лет. Он порядочный человек.

Юсуф кивнул.

— Верю. Надо же, а ведь мне и в голову не приходило, что когда-нибудь эль-Фарук услышит от меня это слово!

После минутного молчания на лице Омара появилась несмелая улыбка. Барабанная дробь стихла.

— Я, наверное, все-таки выкурю сигарету.

Халифа подал ему пачку.

— Что вчера произошло?

— Как я уже сказал, они пришли просить у меня помощи. Показали кусок штукатурки с иероглифами. Женщина говорила, что его купил где-то ее отец, а теперь за куском гоняются Саиф аль-Тхар и британское посольство.

— Британское посольство?

— По ее словам, люди из посольства очень хотят заполучить этот кусок.

Инспектор извлек из кармана ручку, принялся чертить на листе бумаги бессмысленные фигуры. Что, дьявол, в конце концов, происходит?

— Дальше?

— Археологу нужно было узнать, откуда взялся кусок. Я сказал, что это очень опасно и лучше им оставить свою затею, но они не стали меня слушать. Доктор Лакаж — мой друг, а когда друг просит о помощи, я не могу отказать. Я пообещал навести справки и около четырех пополудни вышел из дома. Возвращаюсь — их нет. Больше я их не видел.

— Тебе известно, куда они направились?

— Сказали жене, что хотят подняться на эль-Курн [38]. Я боюсь за них, инспектор, особенно после убийства Абу Найара. И Сулеймана аль-Рашида.

Скользившее по бумаге перо остановилось.

— Сулеймана аль-Рашида?

— Ну да, которого сожгли.

Халифа посерел.

— Сожгли? Омар кивнул.

— Аллах Всеблагий! Только не Сулейман! — простонал Юсуф.

— Вы не знали?

— Я был в Каире.

— Мне искренне жаль. — Омар опустил голову. — Думал, вас уже известили. По городу легенды ходят о том, что вы для Сулеймана сделали.

Инспектор закрыл лицо руками.

— Убил его — вот что я сделал! Если бы я не пришел тогда к нему… Черт возьми, какой же я идиот!

На улице слышался грохот барабанов. В кабинете повисла тишина.

— Я, наверное, пойду, — мягко сказал Омар. — Жаль, что именно мне выпало принести вам эту печальную весть. — Поднявшись, он направился к двери.

— Кусок, — произнес Халифа.

— Простите?

— Кусок штукатурки. Ты его видел?

— Да. Своими глазами.

— С рядом змеиных голов внизу? И иероглифами?

Омар выразительно кивнул.

— Помнишь хоть один из знаков?

Эль-Фарук задумался. Вернувшись к столу, взял из пальцев Халифы ручку и быстро набросал что-то на листе бумаги. Детектив поднес лист к глазам.

— Ты уверен?

— Вполне. А вы знаете, что это?

— Мер. Он обозначает пирамиду.

Юсуф аккуратно сложил бумагу, сунул квадратик в карман.

— Спасибо, Омар. Я хорошо понимаю, как трудно тебе было прийти сюда.

— Отыщите моих друзей, инспектор. Больше я ни о чем вас не прошу. Отыщите их!

На мгновение Халифе показалось, что эль-Фарук хочет протянуть ему руку.

Но, ограничившись лишь кивком, его собеседник вышел.

Минут двадцать инспектор потратил на то, чтобы пересказать своему заместителю услышанное и узнать от него подробности ужасной гибели Сулеймана аль-Рашида. Затем, как и было условлено, Юсуф поднялся в кабинет Хассани.

Обычно, получив вызов босса, Халифа высиживал у его кабинета минут десять, однако сегодня дверь оказалась гостеприимно распахнутой. Мало того, хозяин кабинета усадил подчиненного на вполне приличный стул.

— Рапорт по новым деталям расследования будет отпечатан к полудню, — не дожидаясь, когда прозвучит неизбежный вопрос, доложил Юсуф.

Хассани протестующе поднял руку.

— Об этом можешь не беспокоиться. Я обещал тебе приятную новость, Юсуф.

Откинувшись на спинку кресла, босс выдвинул вперед подбородок. В такой же позе был запечатлен на висевшей над его головой фотографии президент Мубарак.

— Мне доставляет искреннее удовольствие сообщить, — со значением в голосе начал старший инспектор, — что приказ о твоем повышении подписан. Поздравляю!

Лицо Хассани расплылось в широкой улыбке, однако его глаза смотрели в сторону.

— Вы шутите, шеф.

Улыбка чуть померкла.

— Я никогда не шучу. Я — полицейский.

— Да, сэр. Извините. — Юсуф не знал, что сказать. Такого он не ожидал.

— Иди домой, сообщи жене. Поведи ее в ресторан, отметь радостное событие. А завтра отправишься на конференцию в Исмаилию.

— В Исмаилию?

— Там соберутся наши коллеги со всего мира, чтобы обсудить, как будет действовать городская полиция в двадцать первом веке. В течение трех дней, если у тебя хватит терпения. Ничего не поделаешь, в новой должности придется к этому привыкнуть.

Халифа молчал. Новость и в самом деле была приятной, но в то же время…

— А расследование? — наконец спросил он.

Новый взмах руки, еще одна подчеркнуто радушная улыбка.

— За расследование можешь не переживать, Юсуф. Пару дней подождет. Вернешься с конференции и продолжишь. Никуда оно от тебя не денется.

— Я не имею права его бросить, сэр!

— Оставь, пожалуйста! Тебя повысили, ликуй!

— Да, но…

Конец фразы утонул в громком мальчишеском смехе Хассани:

— Наши уставы горят синим пламенем! Начальник требует, чтобы подчиненный умерил свой пыл! Надеюсь, ты никому об этом не скажешь? Пропала моя репутация!

Юсуф вежливо улыбнулся, однако слова босса не сбили его с толку.

— Убиты три человека, сэр. Еще двое исчезли. В моих руках звено, которое связывает данные события с Саиф аль-Тхаром и, возможно, с британским посольством. Я не могу оставить дело.

Старший инспектор все еще смеялся, но в его глазах Халифа заметил искорку досады.

— Ты против повышения?

— Сэр?

— Похоже, оно не очень-то тебя обрадовало. Во всяком случае, благодарности ты не испытываешь.

Последнее слово было произнесено с ударением. Неужели этот осел не понимает?!

— Я чрезвычайно благодарен вам, сэр. Но жизни некоторых людей находятся в опасности. Я не имею морального права три дня отдыхать в Исмаилии.

Хассани склонил голову.

— Думаешь, без тебя мы здесь не справимся? Так?

— Нет, сэр. Только…

— Думаешь, в твое отсутствие дело развалится?

— Сэр…

— Думаешь, ты один в силах обеспечить закон и правопорядок?

Хассани почти кричал, на его шее нервно пульсировала жилка.

— Вот что я скажу тебе, Халифа. Я всю жизнь не покладая рук работаю на благо страны и не позволю какому-то ничтожеству делать вид, будто он единственный, кто имеет совесть. — Грудь босса вздымалась от негодования. — Твоя мечта исполнилась, ты получил свое дурацкое повышение. И завтра, если ты еще не разучился отличать добро от зла, ты отправишься в Исмаилию. Все, конец.