Читаем без скачивания Красная пирамида - Рик Риордан

— Господин, работа подвигается с изумительной быстротой, — заверил демон. — Сегодня мы согнали сюда еще сотню демонов. При удачном стечении обстоятельств пирамида будет готова в день вашего рождения, к заходу солнца.

— Это неприемлемо, Жутколицый, — тихо возразил Сет.

Прислужник вздрогнул. Я сообразил: Жутколицый — так его зовут. Наверное, когда он родился, его мамочка так ужаснулась, что не смогла назвать ребенка ни Бобом, ни Сэмом, ни каким-то иным привычным именем.

— Н-но, г-господин, — залепетал демон. — Я думал…

— А ты не думай, Жутколицый. Наши враги оказались находчивее, чем я предполагал. Они сумели временно пленить моего любимца и сейчас спешно направляются к нам. Пирамида должна быть готова до их появления. Запомни, Жутколицый: она должна быть готова в день моего рождения, но не на закате, а на рассвете. И ни минутой позже. Она станет зарей моего нового царства. Я изведу на этом континенте всю жизнь, какая только есть, а пирамида будет стоять памятником моему могуществу, заодно являясь окончательной и вечной гробницей Осириса!

У меня замерло сердце. Я снова взглянул на пирамиду и понял, почему она показалась мне такой знакомой. От нее исходила энергия моего отца. Неведомо, каким образом, но я знал: его саркофаг находится где-то внутри сооружаемой гробницы.

Сет злобно улыбнулся. Чему он радовался? Тому, что Жутколицый целиком в его власти? Или тому, что вскоре разорвет демона на кусочки?

— Ты понял мой приказ? — спросил Сет.

— Да, повелитель!

Жутколицый завозил своими куриными ногами, будто это придавало ему храбрости.

— Но позвольте спросить, господин… Зачем останавливаться на этом?

Сет раздул ноздри.

— Еще одна фраза — и тебя, Жутколицый, не станет. Выбирай слова, которые произносишь в моем присутствии.

Демон черным языком облизнул зубы.

— Господин, разве уничтожение только одного бога достойно вашего величия? Что, если бы нам удалось создать больше хаоса, чтобы напитать вашу пирамиду навсегда и сделать вас вечным повелителем всех миров?

В глазах Сета заплясал алчный огонь.

— Повелителем всех миров?.. Эти слова ласкают мне слух. И как, жалкий демон, ты собираешься этого добиться?

— Не я, мой господин. Кто я? Незаметный червяк. Но если мы сумеем пленить остальных: Нефтиду…

Сет ударил Жутколицего в грудь, и тот упал на дно лодки.

— Я велел тебе никогда не упоминать ее имени, — зловеще процедил Сет.

— Да, господин. — Тяжело дыша, демон поднялся на свои куриные ноги. — Простите меня, господин. Но если мы сумеем пленить ее и других… подумайте, какую силу вы получите. При правильном замысле…

Сет закивал. Замысел ему явно нравился.

— Думаю, нам пора ввести в дело Амоса Кейна.

Я сжался. Неужели и Амос здесь?

— Великолепно, господин. Это блестящий замысел.

— Да, Жутколицый. Я рад, что додумался до этого. Скоро, демон, очень скоро Гор, Изида и моя вероломная женушка будут ползать у моих ног. И Амос мне в этом поможет. Я устрою маленькое семейное торжество.

Сет поднял голову и посмотрел прямо на меня, словно знал, что я давно здесь и подслушиваю его разговор с демоном. Потом одарил меня уничтожающей улыбкой.

— Разве не так, парень?

Мне хотелось взмахнуть крыльями и улететь. Нужно было поскорее выбраться из пещеры и предупредить Сейди. Но крылья меня не слушались. Я замер, не в силах шевельнуться. Сет потянулся схватить меня.

23. ВЫПУСКНОЙ ЭКЗАМЕН У ПРОФЕССОРА ТОТА

Это снова Сейди. Извините за задержку. Правда, в записи вы ее вряд ли заметили. Просто мой растяпистый братец уронил микрофон в яму с… впрочем, не важно. Продолжаю рассказ.

Картер, просыпаясь, так вздрогнул, что коленями сокрушил поднос с напитками на самолетном столике. Это было смешно.

— Хорошо выспался? — спросила я.

Он ошалело моргал.

— Ты… уже человек?

— Спасибо, что заметил.

Я откусила еще пиццы. Надо сказать, я впервые в самолете ела пиццу на фарфоровой тарелке и пила кока-колу из стеклянного стакана (но все равно со льдом — американская причуда). Лететь первым классом мне очень нравилось.

— Я уже час как превратилась, — сообщила я, прожевав пиццу. — Между прочим, мне помог твой совет — сосредоточиться на чем-то важном.

Это была лишь малюсенькая часть правды. Вообще-то я помнила все, что Картер рассказывал мне, пока я оставалась птичкой. А рассказывал он о своих путешествиях с отцом: о том, как потерялся в лондонском метро, как его стошнило в Венеции. Он признался, что вопил, точно маленький, обнаружив у себя в носке скорпиона. У меня был такой богатый материал, чтобы над ним поиздеваться, но почему-то не хотелось. Ведь Картер говорил со мной очень откровенно… Может, он думал, что у меня мозги усохли до птичьих и я ничего не понимала? Но он был таким честным, таким открытым. Он делал все, чтобы меня успокоить. Если бы не его рассказы, боюсь, я бы и сейчас летала над берегами Потомака, высматривая полевых мышей.

Картер явно гордился тем, что столько времени провел в путешествиях с отцом. Однако чувствовалось, эти путешествия имели и оборотную сторону. Брат всегда стремился нравиться отцу и вел себя так, чтобы не огорчить его. Понятно, кроме отца, у него не было ни спутников, ни собеседников. Должна признаться, общение с отцом, как говорят взрослые, налагало определенные обязательства. Никто тебя не понукает, но ты делаешь все, чтобы заслужить его похвалу. (Я, конечно же, унаследовала отцовскую потрясающую харизматичность.) И хотя я видела его дважды в год, мне все равно приходилось мысленно готовиться к этим встречам. Впервые я задумалась: может, Картеру повезло больше, чем мне, когда нас разлучили? Согласилась бы я поменять свой образ жизни на его?

А еще я решила не рассказывать ему, что в конце концов помогло мне превратиться в человека. Я совсем не думала об отце. Я представила маму живой. Представила, как мы идем с ней по Оксфорд-стрит, смотрим на витрины, разговариваем, смеемся. Словом, представила то, чего у меня никогда не было. Несбыточное желание. Но оно оказалось достаточно сильным и вырвало меня из птичьего облика.

Во всем этом я не призналась. Картер внимательно разглядывал мое лицо, и я почувствовала, что кое-какие мои мысли он понимает и без слов. Тогда я отхлебнула кока-колы и сказала:

— Между прочим, ты проспал кормежку.

— И ты не попыталась меня разбудить?

Баст, сидевшая по другую сторону прохода, позволила себе отрыжку. Она только что умяла целую тарелку семги и почти мурлыкала от удовольствия.