Читаем без скачивания Избранные труды - Борис Волженкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
122
Цит. по: П. И. Люблинский. Международные съезды по вопросам уголовного права за десять лет (1905–1915), Пг., 1915, стр. 84.
123
Справедливости ради следует сказать, что социологи (в отличие от антропологов), как правило, весьма осторожно подходили к вопросу о возможности применения мер уголовной репрессии к «опасным» лицам, не совершившим конкретных преступлений. Так, Лист, хотя и не видел «ничего абсурдного» в возможности применения таких мер, в то же время утверждал, что уголовный закон «не может быть заменен единственным определением, которое гласило бы: общеопасная личность должна быть поставлена в невозможность причинить вред», что «интересы свободы личности не могут быть пожертвованы целям социальной гигиены». – См.: А. Д. Киселев. Психологическое основание уголовной ответственности, Харьков, 1903, стр. 230–232. Брюссельский съезд Международного союза криминалистов, рассмотрев вопрос о понятии «опасного состояния», принял резолюцию: «В законе должны быть предусмотрены определенные меры социальной защиты против преступников, общеопасных либо вследствие рецидивизма, либо вследствие своих жизненных привычек, подлежащих указанию в законе, либо вследствие своих склонностей и образа жизни, вылившихся наружу в предусмотренное законом преступное деяние». – Цит. по: Н. Н. Паше-Озерский. Об «опасном состоянии» личности преступника, Киев, 1913, стр. 10–11. Подавляющее большинство русских криминалистов резко отрицательно относилось к идее применения мер социальной защиты к лицам, не совершившим преступления. См., например: В. Д. Набоков. Об «опасном состоянии» преступника как критерии мер социальной защиты, СПб., 1910; Н. Н. Паше-Озерский. Указ. соч.; Русская группа Международного союза криминалистов. Общее собрание группы в Москве 21–23 апреля 1910, СПб., 1911и т. д.
124
См.: Ад. Принс. Цит. соч., стр. 113–114. См. об этом также: Э. Я. Немировский. Основные начала уголовного права, Одесса, 1917, стр. 191–195. Сам Э. Я. Немировский вместо понятия «опасного состояния» выдвигает понятие «преступного настроения» и говорит о преступниках: со скоро преходящим или мимолетным преступным настроением; с задатками длительного преступного настроения; с длительным (хроническим) преступным настроением; с упорным, не поддающимся искоренению преступным настроением. – Там же, стр. 200–202.
125
См. об этом: Г. Ю. Маннс. Отношение Уголовного кодекса 1926 г. к вине и опасному состоянию // Проблемы преступности, вып. 3, 1928, стр. 43–44. О классификации преступников по степени их общественной опасности см. ниже.
126
И. Я. Фойницкий. Уголовно-правовая доктрина о соучастии // Юридический вестник, 1891, т. VII, кн. Первая, примечание 7 на стр. 18–19. Пусторослев писал: «…внутреннее состояние преступности человека, проявляющееся внешним образом в преступлении или проступке… представляет собой не что иное, как внутреннюю готовность к учинению преступного деяния, сложившуюся в человеке вследствие неблагоприятного стечения индивидуальных, или индивидуальных и социальных условий, или индивидуальных, космических и социальных условий человеческой преступности». – П. П. Пусторослев. Преступность, виновность и вменяемость // Журнал Министерства юстиции, 1907, № 5, стр. 175.
127
И. Я. Фойницкий. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением, СПб., 1889, стр. 43.
128
П. П. Пусторослев. Анализ понятия о преступлении, М., 1892, стр. 230. См. также: Он же. Преступность, виновность и вменяемость // Журнал Министерства юстиции, 1907, № 4, стр. 87–88.
129
См., например: Г. И. Волков. Уголовное право и рефлексология, Харьков, 1928, стр. 98; И. Крыленко. Еще раз о принципах пересмотра Уголовного кодекса // Еженедельник советской юстиции, 1929, № 7, стр. 148 и др. В ст. 6 проекта общей части Уголовного кодекса РСФСР, выработанного Институтом Советского Права (А. М. Аронович, Я. А. Берман, М. М. Исаев) в ноябре 1921 г. говорилось: «При выборе рода и меры репрессии суды руководствуются, прежде всего, степенью опасности преступника для общежития, т. е. установленной судом степенью вероятности совершения преступником новых правонарушений (так называемым опасным или антисоциальным состоянием его)». – См. приложение к книге М. М. Исаева. Общая часть уголовного права РСФСР, Л., 1925 г.
130
Непосредственно определение понятия общественной опасности преступника в законе сформулировано не было. Но о том, что в это понятие вкладывалось вышеуказанное содержание, свидетельствует анализ целого ряда статей законодательных актов того времени. См. ст. ст. 7, 8, 9, 16 и др. Руководящих начал; ст. ст. 5, 7, 8, 24, 25 и др. УК РСФСР 1922 г.; ст. ст. 4, 22 Основных начал 1924 г. и др.
131
В ст. 7 УК 1922 г. утверждалось: «Опасность лица обнаруживается совершением действий, вредных для общества или деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку». В то же время допускалось признание лица общественно-опасным исключительно по связи его с преступной средой. ВпроектеУголовногокодексаРСФСР, составленномКомиссиейОбщеконсультационного Отдела НКЮ в 1920 г., утверждалось, что «опасность лица обнаруживается наступлением последствий, вредных для общества, или деятельностью, хотя и не приводящей к результату, но свидетельствующей о возможности причинения вреда» (ст. 3). – См. приложение к книге М. М. Исаева. Общая часть уголовного права РСФСР, Л., 1925.
132
А. Н. Трайнин. Уголовное право. Часть общая, М., 1929, стр. 228.
133
Там же, стр. 231. См.: А. Викторов. Порядок признания общественно опасного состояния//Вестник советской юстиции, 1928, № 13.
Резко отрицательно относился к идее применения уголовной репрессии исключительно по причине «уголовной неблагонадежности» субъекта И. Славин. См. И. Славин. Наказуема ли уголовная неблагонадежность? // Еженедельник советской юстиции, 1922, № 8–9, стр. 14–15.
134
А. Эстрин писал по поводу УК 1922 г.: «Преступление, согласно ст. 6 Кодекса, есть действие, угрожающее правопорядку. Ясно, что и деятельность, не составляющая преступления в смысле ст. 6, может, тем не менее, свидетельствовать о серьезной угрозе данного лица общественному правопорядку, хотя бы оно не уличалось ничем в конкретном преступлении. Что это именно имеется в виду ст. 7-й, выявляется в ст. 49-й Кодекса… Для применения ст. 49 не требуется обязательно совершение лицом, к коему она применяется, какого-либо преступления. Достаточно это оттеняется сопоставлением ст. 48, начинающейся словами: „лица, осужденные судом и признанные им социально-опасными“, со ст. 49, где признак „осужденные судом“ отпал. Это тем более очевидно, что в первом проекте НКЮ ст. ст. 38 и 39 (соответствующие ст. ст. 48 и 49 Кодекса) не заключали слов „осужденные судом“. Проект комиссии съезда деятелей советской юстиции, легший в основание окончательной редакции общей части Кодекса, отказываясь от включения в Кодекс особой статьи об „опасности лица“, совершенно последовательно вводил оговорку „осужденные судом“ как в теперешнюю ст. 48, так и в теперешнюю ст. 49. Если эта оговорка оставлена лишь в ст. 48, но не в ст. 49, то мысль законодателя вполне ясна. Суды смогут выносить приговор по ст. 49, как если бы она была статьей Особенной части». – А. Эстрин. Уголовный кодекс и «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР». Отношение к вопросу об опасности преступника // Еженедельник советской юстиции, 1922, № 21–22, стр. 7.
135
См. А. Н. Трайнин. Уголовное право. Часть общая, М., 1929, стр. 228–232. В ст. 8 проекта Общей части Уголовного кодекса РСФСР, разработанного в 1929 г Государственным институтом по изучению преступности и преступника (Е. Ширвиндт, Н. Спасокукоцкий, А. Трайнин, С. Тагер, Б. Утевский, М. Исаев, С. Мокринский, А. Пионтковский) указывалось, что суд «по всем обстоятельствам дела» может «прийти к убеждению, что данное лицо не может быть признано общественно опасным», несмотря на совершение им преступления. См.: «Проблемы преступности», вып. 4, 1929 г
136
Если руководствоваться смысловым значением слова «опасность» как возможность, угроза причинения, наступления какого-либо вреда, ущерба (см., например: С. И. Ожегов. Словарь русского языка, изд. 3-е, М., 1953, стр. 405), то этот термин следует применять лишь по отношению к общим составам преступления (опасность, которую вообще представляют – например, бандитизм, спекуляция, хулиганство и т. д.). Что касается конкретных совершенных преступлений, то правильнее говорить не об их опасности, а о вреде, который они причинили или о создании объективной возможности причинения вреда. Учитывая однако общепринятость употребления термина «опасность» применительно и к конкретным преступлениям, мы также говорим о конкретном общественно опасном деянии.
