Читаем без скачивания Шаг в темноту - Аня Сокол

Ефим встал, одернул мундир и подал мне руку.

— Пора, леди.

Я вздохнула, стиснула зубы и поднялась. Что ж, вот он момент истины. Стоило руке поменять положение в пространстве, в ней взрывалась огненная бомба. Я больше не чувствовала ни пальцев, ни ладони, ни кожи, ни мышц, ни суставов — один клубок сплошной обжигающей боли. Я вскрикнула и покачнулась. Парень тут же оказался рядом, поддержал, извинился, я уже сбилась со счета в который раз, сказал что-то успокаивающее и подвел к спуску в подвал. Ролевая игра — воплоти свой кошмар в реальность.

Как он умудрился пуститься вместе со мной вниз и не сломать шею, не знаю, не до того было. Сквозь слезы я увидела перед собой дурацкую дверцу неоткрывающегося сейфа в стене.

— Смелее, леди, — шепнул Ефим.

Чего они от меня хотят на этот раз? Я не знаю кода. Мне обещали, что боль пройдет, если закончить начатое. Боль — переходный этап. Тут они не оригинальны, рождение и смерть, счастье и разочарование — этапы нашей жизни, и, преодолевая каждый, мы чувствуем боль.

Я подняла огненный обрубок, почти ничего не соображая. Хуже стать не должно, потому что хуже некуда. Только бы не заорать и вытерпеть. Кодовый замок, ручку которого я крутила неоднократно. Первое прикосновение откатилось назад волной огня. И я завыла, зажмурилась и едва не упала. Надо закончить. Пройти через такое еще раз, я не смогу. И не хочу. Колесико легко вращалось, едва слышно пощелкивая, когда стрелочка проваливалась в деления цифр. Туда-сюда. Без цели, без смысла, не запоминая порядок чисел. Желая, чтобы все кончилось.

И оно кончилось. Мир потемнел. Лампа мигнула, погасла и снов зажглась. Я уже была не в привычном подполе, где на стеллажах валялась оставленная прежними хозяевами рухлядь. Это был МОЙ подвал МОЕГО дома. Я видела каждую его черточку, каждую щелочку, каждую поверхность с облупившейся краской. Стены, пол, потолок, лестница — все пришло в движение, не части дома, а детали детского конструктора.

Дверца сейфа стекла большой серебристой каплей, но я едва удостоила ее взглядом. Рука коснулась холодного камня, что скрывался под ней, и это было прекрасно. Кожа была слишком горяча, и твердая порода потекла. Мог ли камень расплавиться на самом деле? Не имеет значения, потому что он стекал, и с каждым движением из руки уходила боль, исчезал огонь, вливаясь в твердую стену. Я провела по стене ладонью размашистым резким движением, как стирала влагу с запотевшего зеркала в ванной. Теперь я знаю, откуда у всех этот зеркально ровный участок в породе, они сделали его своими руками, расчистили холст, на котором суждено появиться картине определившей их дальнейшую жизнь. Я водила пальцами по каменному холсту, оставляя в нем глубокие борозды рисунка. Своего рисунка, смысла которого я не знала, но он казался таким подходящим, таким «верным» для меня, для дома, для стёжки. Круг — куда ж без него, круг — это защита, барьер. Внутри угловатая геометрическая буква «я», или ромб на ножках, или рыба, поставленная на хвост. Мой знак.

Боль исчезла без следа, оставив после себя блаженную прохладу. Я сделала шаг назад, не в силах оторвать глаз от знака. Я видела свой и видела другие, они будто накладывались друг на друга. Резкая «Z» Тины, женщина, до этого спящая в своей кровати, открыла глаза и посмотрела на меня. Мы были в разных домах, на разных концах села, но видели друг друга. Заглавная «Е» ведьмака, который отсалютовал мне бокалом вина, сидя у камина. Ромб с кругом внутри, так напоминающий глаз нелюдя, и ярко рыжий кудрявый мужчина со светлыми глазами, захлопнул толстую книгу, снял очки и строго, по-учительски, посмотрел на меня. Крестик из детской игры с маленькими черточками на концах, и что-то вроде туманной дымки взлетают под потолок, открывая алые глаза. И я знаю, это «что-то» смеялось, ему было весело. Лежащий интеграл и черный целитель, к которому прижималась обнаженная, если не считать чешуи, явидь, взмахнул рукой и рыкнул: «Сгинь! Не до тебя!».

— Святые, — я в панике огляделась.

Подвал моего дома. Все осталось и все изменилось. Вместо прямоугольника, повторяющего форму комнаты, — шестиугольный цилиндр с узором из желобов на полу, линии вдоль стен и от углов к центру, похоже на недорисованную снежинку, или паутину. Потолок поднялся метра на три, деревянная лестница с перилами у одной из стен заканчивается нормальной дверью, а не люком. Стены стали утопленными нишами, куда переместились стеллажи с полками. Лишь одна чиста и величественна — та, на которой я нарисовала знак.

Ефим лучисто улыбался. Еще бы, я на его месте тоже бы сияла тульским самоваром. Стежка приобрела еще одну опору, еще один шаг отделил его от безвременья. Я чувствовала в нем глубокое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Именно так. Не видела по лицу, а ощущала. Словно мне стали доступны его эмоции, словно я нечисть.

— Добро пожаловать домой, чистая! — хранитель глубоко поклонился.

Глава 5 Наследник

Утро. Весеннее солнце заглядывало в окна, снег растаял два дня назад. Бабка жарила оладьи на завтрак, у меня такие пышные и румяные никогда не получались. Оладьи в моем исполнении — это плоские маленькие блинчики.

Я пила кофе, просматривая новости на новом планшете, гадая, что еще могло случиться в нашей тили-мили-тряндии. Жутко раздражали отпечатки, остающиеся от пальцев на экране, поэтому упаковка салфеток стояла рядом, еще пяток ждали своей очереди на полке. Расходовались они быстро, а я чувствовала себя параноиком, помешанным на чистоте, но остановиться не могла. В остальном новое устройство мне нравилось. Особенно то, что оно упорно ассоциировалось с магией, а не наукой, моя личная колдовская дощечка или блюдечко с наливным яблочком. Я не могла постичь, впихнуть в свою голову знание, что компьютер, перед глазами сразу вставал безвинно затоптанный охотником системный блок, уместился в планшете толщиной в полсантиметра и весом пятьсот грамм. Я не понимала, как он работает, но он мне нравился. Если бы еще не эти жирные отпечатки на экране… я снова схватилась за салфетку.

Обычное утро. Зима закончилась. Пару дней назад по лесам прокатилась охота зимних. Первая настоящая вылазка моей Алисы. Первое убийство. Первую кровь, не считая моей, она попробовала еще в садике, покусав какого-то мальчика, пытавшегося отнять у нее игрушку. Остерегайтесь брать то, что нечисть считает своим, даже если это не соответствует действительности, она реагирует хуже, чем собака, у которой пытаются вырвать кость из пасти. Дети часто кусаются. Не так много и не так сильно, но тогда дело уладили миром. Кирилл уладил. Теперь она доросла до того, чтобы отнять жизнь, не защищаясь, без принуждения, а потому, что так положено, потому что наши дети должны уметь убивать, должны уметь следовать своим инстинктам и уметь сдерживать их. Они должны знать, каким будет результат, они должны его видеть.