Читаем без скачивания Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Кассандра Клэр

— Драко, а что, если…

— Погоди, — он вскинул руку вверх, будто погружаясь в глубокие раздумья, а когда через мгновение снова открыл глаза, бледные губы сложились в некое подобие улыбки: — С ним всё в порядке, он просто спрятался за угол замка и ждёт, когда я подам знак, — Малфой почесал затылок длинными пальцами. — Полагаю, не стоит тебя спрашивать, в курсе ли ты, где находится парадный вход?

Джинни помотала головой:

— Я даже не знаю, как выбраться из этой комнаты, — призналась она. — Дверей нет, есть только одно окно. И то ты разбил.

— Наверное, ты не прочь его восстановить, — вяло кивнул Драко.

— У меня нет палочки.

— Зато у меня есть, — Драко вытащил свою волшебную палочку из рукава и безо всяких колебаний — к удивлению Джинни — протянул ей. Чужая палочка в твоей руке — м-да, было в этом что-то весьма интимное… Во всяком случае, палочка Драко уж точно переполнялась его индивидуальностью, хотя как она это осознала, Джинни сама понять не могла. Если для палочек существовало такое понятие как «настроение», то эта, несомненно, наблюдала за ней с «холодным удивлением». Драко проводил её слабой улыбкой:

— Вперёд, она — хорошая девочка.

Гриффиндорка взмахнула рукой и быстро репарировала окно: осколки слетелись воедино в целёхонький квадрат, а Джинни меж тем искоса изучала Драко: выбеленная, словно кость, кожа, синюшные круги под глазами, бескровно-белая линия губ.

— Драко, может, тебе присесть? — предложила она, опуская палочку.

Даже это мимолётное движение было настолько усталым, что сердце оборвалось у Джинни в груди: когда он пошёл к кровати и осторожно опустился на неё, она отметила выверенную чёткость движений; присущая ему грация никуда не исчезла, однако же появилась некая неуверенность, которая никогда с ним не ассоциировалась. Привалившись к подушкам всё с тем же рисунком из чёрных терниев, он начал рассматривать свои руки, все в мелких порезах — белые линии на белоснежной коже.

— Можешь себе представить, я этой комнаты не помню, — заметил он, — может, потому что её использовали в качестве камеры. Хотя всё равно отсюда должен быть выход, ведь другие же как-то входят и выходят, верно?

— Наверное, — неуверенно согласилась Джинни, которая не видела Тома выходящим — она закрывала руками лицо. Тут ей пришло в голову, что Драко, в принципе, стоит рассказать о Томе; она медленно подошла к кровати и присела, поглядывая на Малфоя, возлежащего на чёрных покрывалах. Чёрный всегда шёл ему, служил прекрасным фоном для его льдистой красоты. Вот и сейчас — бледный до белизны, почти прозрачный, — и всё же прекрасный вопреки усталости… Ей показалось, будто она прямо сквозь него может смотреть на свет, и тот непременно будет виден, как просвечивает огонёк газовой лампы сквозь тончайшую папиросную бумагу.

— Я не обратила внимания…

— Тш-ш! — внезапно остановил её Драко и качнулся вперёд, тронул ленту, удерживающую её локоны. — Мне нравится, когда у тебя волосы вот так вот… — он улыбнулся, настолько по-старому знакомо, что у Джинни участился пульс. — Люблю и надеюсь…

Кровь прилила к лицу Джинни:

— Что?

— Подвеска, — рука Драко соскользнула вниз, к ямочке у основания шеи. — J’aime et j’espere… «Люблю и надеюсь»… — Откуда у тебя этот кулон?

— Не помню, — соврала она.

— А, не обращай внимания — простое любопытство, — рука Драко упала. — Дело в том, что у матери был когда-то кулон, похожий на этот. Ей подарил отец. Нечто вроде фамильного сокровища, — он снова улыбнулся. — «Но любовь продолжает надеяться там, где разум впадает в отчаяние…» — прелесть, что за сантименты, а?

— Не нахожу, — возразила Джинни, — я знаю: тебя тошнит от сантиментов.

— Сейчас слово «сентиментально» я использовал в его весьма узком смысле, дражайшая моя, — лёгким взмахом руки Драко вновь напомнил ей того, кем когда-то являлся. — Сие подразумевает, во-первых, выражение некой мысли, во-вторых, поведенческую особенность, в-третьих, крылатое изречение, в-четвёртых…

— Довольно, — голос Джинни прозвучал настолько яростно, что Драко потрясённо умолк.

— У, какая бука… Я думал, что нравлюсь тебе в своей педантичной ипостаси.

— Не в такой, — возразила она, туго наматывая простыню на кулак, — и будь любезен, не зови меня больше «дражайшей», особенно после того, как сообщил, что совсем не рад меня видеть.

— А ты забавная штучка, Джинни, — тон Драко остался лёгким, однако глаза вспыхнули сталью, — хотелось бы мне знать, что бы ты делала, окажись взаперти в горящем здании безо всяких надежд на спасение? Пригласила бы друзей подрумянивать пастилки?

— Хватит издеваться, — Джинни запоздало отвернулась: несколько горячих слезинок успели упасть на её обнажённую руку — она сама чуть не подскочила от неожиданности.

— Джинни, — сурово, почти угрожающе начал Драко. — Не сейчас.

— Да какая разница, — мрачно отозвалась она. — Всё равно нам отсюда не выбраться. И я обещала… — «Гермионе, что я останусь ждать», — едва не сорвалось у неё с языка, но она вовремя вспомнила, что дала той слово молчать как рыба.

— Обещала? — переспросил Драко. — Нет, определённо, тут должен быть выход, — он постучал по стене, сдвинул портрет — всё тот же камень. — Я не одобряю пораженческие настроения. Не стены делают тюрьму тюрьмой, а…

— Прекрати! — оборвала его Джинни. Голубое платье взвихрилось вокруг неё, когда она вскочила с кровати. Тяжесть ткани — будто тяжесть цепей. — Я ненавижу, когда ты это начинаешь…

— Ну, раз ты ненавидишь, — ледяным тоном отозвался Драко, — это, конечно, перевешивает наше нынешнее положение. Я не хотел тебя расстраивать.

— Я — не ты, — объяснила Джинни. — Я не могу всё время вести себя героически из принципа. Мне нужна цель, чтобы сражаться.

Драко отпустил картину и отошёл от стены. Впервые за всё время он выглядел слегка растерянным:

— И ты полагаешь, будто я могу помочь тебе обрести эту цель?

— Не знаю, — отозвалась Джинни, приближаясь. — Как ты сам думаешь? Хотя бы раз… — не глядя на него, продолжила она, — хотя бы раз я хочу, чтобы ты ответил мне на один-разъединственный вопрос — ответил по-настоящему, без своей латыни, шуточек, стишков и болтовни. Как считаешь — сумеешь?

— Это смотря о чём ты спросишь, так что поосторожней — сама понимаешь, без латыни, шуточек и стишков я ничем не буду отличаться от других.

— Этого-то я и хочу! — воскликнула она, разворачиваясь к Драко, чью бледность как рукой сняло, — теперь он яростно пылал, а глаза были ясны, словно айсберг. — И потом — можешь не хлопотать, что выросло — то выросло: обычный человек из тебя всё равно уже не получится, как ни пытайся.