Читаем без скачивания Семь смертных грехов, или Психология порока для верующих и неверующих - Юрий Щербатых

Деятели церкви считают, что уныние может быть последствием забытого грехопадения или скрытой, незаметной другой страсти: зависти, блуда, честолюбия, сребролюбия, желания отмщения обидчику. Кроме того, причиной этого греха бывает переутомление от гнетущих забот, или уныние является следствием чрезмерных подвигов у особо ревностных христиан (например, изнуряющих себя постом или тяжкими обетами).

Меланхолик глядит на прекрасное лицо, но видит только оскаленный череп.

Православной трактовке уныния и его симптомов во многом соответствует медицинский термин «депрессия» — угнетенное состояние, сопровождающееся постоянным чувством тоски, тревоги, апатии, безучастным отношением к действительности, тягостным чувством вины и невозможностью получения удовольствия от жизни, стремлением к одиночеству и покою, субъективным чувством интеллектуальной тупости и безволия.

Это состояние очень близко к унынию, но более затяжное и системное. Развитие депрессии обусловлено тонкими биохимическими нарушениями в центральной нервной системе, в первую очередь, нарушением нормального метаболизма нейротрансмиттеров — веществ, регулирующих психическую деятельность. В этом состоит принципиальное отличие религиозного и медицинского взгляда на уныние. Для христианской церкви — это грех, выражающий сомнение в милости Божьей, а для врача — лишь болезнь, род душевного недуга, требующий медикаментозного лечения.

Причины депрессии весьма разнообразны. Наиболее частые варианты — сильный или длительный психический стресс, в том числе обусловленный внутренним конфликтом, переутомление, последствия травмы головного мозга или его инфекционные заболевания, тяжелые и длительные заболевания внутренних органов, хирургические операции, продолжительные боли, дефицит кровоснабжения головного мозга, врожденные нейрохимические нарушения, особенности личности.

Международная классификация болезней подразделяет депрессию на различные формы. По причине возникновения — на невротическую, обусловленную назревшим внутренним конфликтом, реактивную, являющуюся реакцией на психическую травму, и эндогенную, имеющую внутренние причины, например врожденные нейрохимические нарушения. По характеру течения — на классическую и скрытую, по тяжести — на малую и большую депрессию. Соматизированная депрессия выражается в виде какого-либо телесного недуга (часто это болезни желудка и кишечника, повышенное давление, мышечные боли, бронхиальная астма, сексуальные расстройства, сосудистая дистония и т. д.).

Маскированная депрессия протекает под маской другой болезни, имитируя болезненные ощущения у пациента; при этом, как правило, многократные медицинские обследования признаков болезни не выявляют. Бывали случаи, когда пациенты с маской депрессии типа «боль в животе» попадали на операционный стол с мнимым аппендицитом. Наиболее распространенные телесные симптомы, сопровождающие маскированную депрессию, таковы:

1. Головная боль без четкой локализации, чувство распирания или сжимания головы. Состояние ухудшается ночью и утром, улучшается во второй половине дня. Обезболивающие средства почти неэффективны. Такие больные получают диагноз «мигрень» или «вегетососудистая дистония» и годами лечатся без улучшения состояния.

2. Кардиалгия — боль в сердце, сердцебиение, перебои пульса, при этом результаты кардиограммы не соответствуют жалобам больного, а сердечные препараты не снимают полностью симптомов.

3. Расстройства сна, включая очень выраженную бессонницу, являются очень частым проявлением депрессии. Для таких больных характерно раннее пробуждение, причем человек просыпается плохо отдохнувшим, ест без аппетита, а приехав на работу, чувствует себя усталым и разбитым. Ему трудно работать без крепкого чая или кофе, но, несмотря на кофеин, к 2–3 часам дня его работоспособность и настроение падают, а к концу дня он ощущает сильную усталость и тоску.

4. Повышенная тревожность, страхи, фобии. Часто страхи совершенно неоправданны, но тем не менее прилипчивы и сильны. Страх усиливается ночью и утром и несколько уменьшается во второй половине дня.

5. Злоупотребление алкоголем, наркотиками или медицинскими препаратами. Прекращение приема наркотика или алкоголя приводит к обострению симптомов депрессии, а возобновление приема сопровождается приступами стыда и раскаивания.

Правда, следует заметить, что далеко не всегда наличие выше обозначенных симптомов указывают на депрессию. Нужно различить временную тоску, уныние или снижение настроения и депрессию как болезнь. Временно возникающая депрессия из-за какого-либо травмирующего события является нормальной реакцией.

Для того чтобы понять, насколько сильно вы впали в грех уныния, можно воспользоваться видоизмененным тестом Американской психиатрической ассоциации, предназначенного для выявления классической депрессии. Конечно, уныние — еще не депрессия, однако лучше заблаговременно обнаружить ее признаки, чтобы иметь возможность вовремя обратиться к специалисту для ее преодоления.

Итак, отметьте имеющиеся у вас симптомы из перечисленных ниже:

Если человек обнаруживает у себя не менее пяти из перечисленных симптомов одновременно, на протяжении двух недель или более, то у него можно заподозрить «большую депрессию». [142 — Эти симптомы не должны быть характерными чертами личности больного. ] При этом одним из обязательных симптомов должно быть подавленное настроение или утрата интересов либо чувства удовольствия. Если человек замечает у себя постоянно подавленное настроение и еще два любых из перечисленных симптомов, то можно говорить о наличии у него «малой депрессии».

На душе моей гадостно, И живу я безрадостно.

Французский психолог П. Жане пишет, что когда человек впадает в уныние (или как он говорит — меланхолию), для него все люди и все окружающее теряют все свои приятные качества и все очарование. Ничто не является больше красивым или привлекательным, а окружающая действительность становится мрачной, печальной и отвратительной. Жане пишет: «Видеть какую-нибудь вещь ужасной и опасной — значит бояться этой вещи. А поскольку эти характеристики ей придают в конечном итоге собственные действия пациентов, следует сделать вывод, что они боятся своих собственных действий. Один из таких пациентов, Эмиль, все время повторял: «Я боюсь окружающего мира, и поэтому я боюсь действия. Инстинктивный страх перед действованием, перед принятием решения меня парализует». Когда все видится нам в черном свете и кажется, что все обернется к худшему, дело заключается в том, что мы не чувствуем в себе достаточно сил для того, чтобы воздействовать на обстоятельства и заставить их обернуться благоприятным для нас образом. Когда же мы испытываем страх перед будущим, причина состоит в том, что мы боимся того, что должны сделать, то есть боимся действия.

В случае всевозможных фобий, представляющих собой более определенные и четко локализованные, чем меланхолия, варианты страха действия, пациент также прекращает работать, ходить, есть или говорить. Переставая выполнять определенное действие, он знает, какое именно действие он отказывается выполнять. Меланхолик, в отличие от этого, подавляет целое множество действий и, что еще более существенно, не может точно сказать, что это за действия. В этом подавлении действия мне хочется подчеркнуть одну существенную характеристику — оно относится не только ко всему действию в целом, но также к самому его началу, к легчайшему намеку на действие. И поскольку желание представляет собой не что иное, как начало действия, более или менее осложненное связанными с ним усилиями, рассматриваемые пациенты отказываются от своих желаний и подавляют их в той мере, в какой это оказывается в их власти. Невротик не только отказывается есть, но утверждает, что ему и не надо есть, так как у него нет аппетита и он не голоден. Застенчивый пациент, страдающий эрейтофобией (страхом покраснеть на публике), теряет всякое желание общаться с людьми. Случаями меланхолии и страха действия являются также и многие формы аскетизма. Это подавление желания, о котором мы сейчас говорим, представляет собой весьма важный момент, ибо оно несет ответственность за тот факт, что наши пациенты не способны более представить себе какое бы то ни было удовлетворение или утешение за то, что будущее видится им в качестве сплошного мрака. «У меня нет больше иных желаний, кроме тех, которые сразу же представляются преступными и отвратительными». [143 — П. Жане. Страх действия как существенный элемент меланхолии //Психология эмоций. — СПб.: Питер, 2008. С. 368–370.]