Читаем без скачивания Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что с моим лицом? — раздраженно спросила Нора.
— Не знаю, — пожал плечами Леонид, — но, если с таким лицом вы выйдете замуж за Армена Чорекчяна, я ему не завидую. — Он вдруг поморщился и посмотрел на дальний угол гостиной. — Этот магнитофон может вывести из терпения даже покойника! Послушайте, нельзя ли там потише?
— Нельзя! — сказали сразу две из трех девушек. — Мы хотим музыку…
— Ну и черт с вами… — проворчал Леонид. — Так о чем я? Ага, насчет Армена… Видите ли, я сам был женат на женщине, которая не любила меня… Лучше атомная война!.. А Армен, кажется, метит на вас, и, кажется, ему тут повезло, он в сорочке родился… Впрочем, давайте лучше помолчим. Ведь вы этого хотите, правда?
— Хочу, — призналась Нора.
Она встала, подошла к книжному шкафу и стала разглядывать корешки книг. Все они были подписного издания, в роскошных переплетах. Нора протянула было руку взять одну с полки, но вспомнила, что место не совсем подходящее для чтения.
— Братцы, да ведь уже полдвенадцатого! — завопил один из гостей. — Армен! Где он? Чорекчян!
Появился Армен, все уселись за стол, парни откупорили шампанское, разлили по бокалам. Кто-то включил телевизор. Через несколько минут раздался бой кремлевских курантов.
Дружно чокнулись, выпили за «новое счастье».
— До сих пор не могу понять, что за штука такая — новое счастье! — признался Леонид, накладывая в свою тарелку салата. — Каждый год пью за него и все же не знаю. А вы знаете, Нора?
— Нет.
— Армен, а ты?
— Сейчас не время философствовать, — отмахнулся тот. И встал. — Давайте выпьем за нас, сидящих за столом.
Леонид обернулся и заметил нетронутый стакан Норы.
— Эти банальные тосты вам не по душе. Я угадал?
— Нет, я просто не умею пить, голова начинает кружиться.
— Не хитрите, со мной это не пройдет. Предложите сами, за что нам выпить.
— Не знаю. Придумайте вы.
Леонид без улыбки смотрел на нее.
— Кажется, вам это можно сказать… Понимаете, Нора, я бы сейчас охотно потолковал бы со своим отцом, он, говорят, был дельный человек. Семнадцать лет назад, вот в такую же новогоднюю ночь, рядом с ним разорвался шальной снаряд. Немецкий. В ту ночь не было никакого боя, мне так рассказывали. И в каждую новогоднюю ночь я тайком пью за упокой его души и за то, чтобы никогда больше не было войны.
— А почему тайком? — не поняла Нора.
— Вот этого я и сам не знаю. Вроде бы устарелый тост… В общем, не знаю…
— Эй, что вы там шепчетесь? — окликнули с другого конца стола. — Леня, ты переходишь границы дозволенного…
— Черт, я их сейчас ошарашу! — с тихой злостью шепнул Леонид и поднялся. — Я предлагаю тост… И пусть кто-нибудь попробует не выпить.
— Какой тост? За что? Выпить мы всегда готовы!
— За то, чтобы не было больше войны!
— Чего, чего? Войны?
— Да, войны, — повторил Леонид, рассматривая всех поочередно.
— Повеселее бы что-нибудь в такую-то ночь, — возроптал было кто-то из сидящих, но на него шикнули.
Выпили все.
Под утро стали расходиться. Армен проводил Нору домой. Было еще темно. Они ехали на счастливо подвернувшейся машине по тихой занесенной снегом безлюдной улице, и Армен заочно отчитывал Леонида:
— …Конечно, война была, конечно, война — это большое несчастье. Конечно, хорошо, чтобы ее не было, ее никто не хочет. Мы все это знаем, повсюду, даже на стенах, читаем знаменитые слова о том, что никто не забыт и ничто не забыто, что не забудем, не простим…
За окном машины медленно проносились дома, магазины с празднично украшенными окнами и витринами. Нора читала неоновые разноцветные вывески на зданиях: «ПОЛЬЗУЙТЕСЬ МЕЖДУГОРОДНЫМ ТЕЛЕФОНОМ, САМЫМ УДОБНЫМ И БЫСТРЫМ ВИДОМ СВЯЗИ. ЗВОНИТЕ 07». А за спиной мягко вибрировал бархатистый басок Чорекчяна:
— … И это не просто так, не для красного словца, потому что если — не дай бог, конечно! — случится война, то мы все пойдем воевать, но так ли уж необходимо кричать об этом на каждом перекрестке, да еще в новогоднюю ночь?..
Медленно проплыли ярко освещенные окна. Крупно по фасаду зелеными буквами: «РЕСТОРАН»… Название ресторана погасло и зажглось, когда они уже проехали, и буквы слились в одно длинное и непонятное слово, которое невозможно было прочесть…
— …Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Все это было давно, и наше поколение знает обо всем этом из книг, кинофильмов, поэтому наше недоумение естественно, когда нам напоминают о том, что когда-то что-то было…
«ГАСТРОНОМ»… Громадные окна, новогодняя елка́, полки, уставленные вином, консервами, снедью… Но двери заперты, и возле двери охранник в тулупе и меховой ушанке греет руки над костром, разожженным в закопченном ведре. Кажется, здесь она толкнула того человека… Он певучим приятным голосом приговаривал: «Такая молодая, такая красивая, тебе плакать не надо…» У него нога оказалась деревянной… Нет, не здесь, это было на другом конце города, просто магазины похожи, они везде похожи друг на друга…
— …не желаем слышать о ней, потому что мы молоды и мы хотим веселиться, радоваться жизни, любить, смеяться…
«ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КАССЕ. УДОБНО, ВЫГОДНО».
— Остановите машину, пожалуйста.
— Что?
