Читаем без скачивания По колено в крови. Откровения эсэсовца - Гюнтер Фляйшман

Гот передал по радио приказ всем имеющимся силам сосредоточиться в 2 километрах северо-западнее Сальска. Уцелевшие бойцы нашей штурмовой группы и 14-го корпуса стали оттаскивать раненых на северо-запад. Кто-то из наших потерял в бою оружие, кто-то каску, некоторые сбросили шинели или снаряжение — без них было легче бежать. В общем, вид у нас был такой, словно нам крепко поддали.

Когда до места сбора оставалось километра полтора, за нами пришли грузовики «Опель Блиц». Добравшись до места сбора, мы в изнеможении опустились на землю. Осмотревшись, я заметил вокруг раненых и умиравших. Выяснилось, что у Брюкнера разорвана мышца, так что оказать ему существенную помощь в полевых условиях не представлялось возможным. Тут и там дымились наши полугусеничные вездеходы, вернее, то, что от них осталось, — машины были изрешечены пулями и осколками, у многих был пробит радиатор, поврежден двигатель, сорваны гусеницы. Ни одного танка я не заметил, возможно, все они были уничтожены. Солдаты санитарной роты делали все возможное, однако потери были столь высоки, что медикаментов на всех не хватило.

Прибывший Дитц сообщил, что сюда направляются дополнительно грузовики забрать всех и отправить в Таганрог. Кто-то спросил его о потерях у Сальска и Азова. Пока еще не подсчитаны, таков был ответ. Всего в штурме Сальска было задействовано около 2880 солдат СС, 1200 солдат вермахта, 100 человек артиллеристов, 168 танкистов, 80 человек на бронетранспортерах и 500 человек резервной роты.

Из боя вернулись 7 из 18 танков типа «тигр III», 11 из 24 танков типа «тигр IV», 3 из 16 полугусеничных бронетранспортеров и ни одно артиллерийское орудие. После неудавшегося штурма Сальска из 4850 бойцов в живых осталось примерно 2725.

Когда мы вернулись в Таганрог, все кругом молчали. Да и что было говорить. Перед началом штурма едва ли кто сомневался в его успехе. А оказалось, что нас ожидало первое поражение. Как это могло произойти? Русские хладнокровно и расчетливо разгромили ваффен-СС.

Как такое могло произойти?!

5-я дивизия СС оказалась под Таганрогом в весьма непростом положении. Необходимо было произвести ряд замен, и снова подразделение принялись кроить вкривь и вкось. Нас перебрасывали и перебрасывали. Мы поверить не могли, что командование не предусмотрело нанесение контрудара по Сальску. Мы рвались назад, мы жаждали реванша, мы не могли примириться с таким позорным разгромом. Нам казалось тогда, что все еще можно изменить.

Уж и не помню, с чего начался разговор о том, что мы будем делать, когда война закончится. Брюкнер сказал, что он вернется к себе в Баварию и будет строить дома вместе со своим дядей. Надо сказать, работа на строительстве превратила его в настоящего атлета — оно и понятно, потаскай столько камней да кирпичей!

Лихтель окончил два курса училища ветеринаров и собирался продолжить образование. Лихтель постоянно читал книги по анатомии собак и кошек. Его знания едва ли не обеспечили ему место в ветеринарном подразделении кавалерийских частей вермахта. Он в свободное время отправлялся на конюшни СС присмотреть за лошадьми, подкормить их.

Цайтлер работал сапожником, они с отцом имели мастерскую. Он рассказывал, что отец обещал передать дело ему, после того как уйдет на отдых. В Мюнхене у него была невеста, тоже дочь сапожника, так что Цайтлер мечтал о слиянии двух мастерских.

Крендл работал на сельскохозяйственной ферме, где выращивались овощи на продажу. Там он и освоил вождение грузовика, но тут началась война, и его умения потребовались фронту.

А я? Какая у меня была гражданская специальность? По сути, никакой. Разве что я время от времени помогал отцу ремонтировать часы, да еще кое-что смыслил в радиотехнике, что позволяло мне налаживать забарахливший приемнику соседей.

Лёфлад не пожелал распространяться на тему того, чем он занимался на гражданке. Мы попросили рассказать, дескать, как же так, мы ведь рассказали, кто кем был. Наконец он, помолчав, многозначительно провел пальцами по толстенной повязке на левой руке и выдал нам, что, дескать, играл третью скрипку в Бременском симфоническом оркестре. Мол, играл, да отыграл свое. Мы только рты разинули.

— Да, но ты ведь можешь сочинять музыку! — сказал я.

— Ты можешь дирижировать! — воскликнул Лихтель.

— Можно пойти учителем музыки, — посоветовал Цайтлер.

— Можно стать музыкальным критиком, — решил внести свою лепту и Крендл.

Но все перечисленные варианты явно были не по душе нашему Лёфладу. Ему, человеку с музыкальными способностями, наши костоправы отхватили самые нужные пальцы. И все из-за этих окаянных морозов.

Вот такие люди и собрались во 2-м саперном взводе 5-й дивизии СС. Строитель, ветеринар, сапожник, курьер, скрипач и сын часовщика.

Оберштурмфюрер Дитц объявил нам, что 14-му корпусу СС 1-й танковой армии группы армий «Юг» предстоит участие в боях за нефтеносные районы Кавказа. 5-ю дивизию СС здорово перекромсали, и наш корпус остался под командованием генерала Гота. Дитц отправлялся с нами, но — увы! — и Кюндер тоже.

По мнению генерала Гота, лишить русских нефтеносных районов означало нанести им смертельный удар. Но упомянутые районы сильно обороняются, и нам предстояло настраиваться на ожесточенные бои.

Вскоре в лагере стали циркулировать слухи о том, что еще месяц назад Америка объявила нам войну. Оберштурмфюрер Дитц пояснил, мол, не Америка нам, а мы Америке. По словам Дитца, американское военное командование отдало приказ топить все наши суда в открытом море. Американцы стали топить наши не только военные, но и торговые суда. Это и обусловило решение германского правительства объявить Америке войну. Америка все равно нарушала объявленный ею принцип невмешательства и открыто помогала Англии.

Эта новость вместе с крахом планов овладения Сальском вызвала тихую панику. Все спрашивали друг друга: «Что же будет теперь?», «Где и когда высадятся американцы?» Но Дитц посоветовал нам больше думать о том, как быть с русскими. Потому что на данный момент именно они — наш главный и самый сильный противник.

Америка и американцы представлялись нам чем-то экзотическим, малоизвестным. Ветераны Первой мировой рассказывали о них, о том, как они сражались во Франции под Верденом. Но из этих историй следовало, что особенно бояться их оснований нет. Мы никак не могли уяснить, отчего Америке не терпелось вступить в войну с нами. Тем более что до сих пор эта страна к числу сильных в военном отношении держав не принадлежала и, кроме того, уже вела войну с Японией. А воевать на два фронта очень и очень непросто.

Все, за исключением Крендла, рассуждали на эту тему. Тот молчал, время от времени сокрушенно качая головой.