Читаем без скачивания Злое счастье - Людмила Астахова

Хорошо хоть Мэй совершенно ни в чем не «прынц». Он лучше — он мужчина, которого можно уважать. За умение делать выбор, за силу воли, за спокойную уверенность в собственной правоте.

А вот Хелит уже ни в чем не могла быть уверена, самое главное в себе. И чувствовала себя этаким диковинным кентавром, если не придираться к лошадиной части образа. Одна душа на два тела из разных миров — чем не аллегория?

Можно сколько угодно иронизировать по поводу жизни сказочной принцессы в новообретенной реальности, но чувства старухи, сидящей у разбитого корыта, Хелит познала на собственной шкуре. Золотая рыбка — просто садистка. Вот именно поэтому все сказки заканчиваются страстным поцелуем героев на пороге спальни, ибо дальше их ждут исключительно будни, где у благородного рыцаря и прекрасной принцессы начинаются совсем не сказочные неприятности.

Тем памятным утром 70 дня Эссирэт им с Мэем захотелось повторить ночной опыт. В целях профилактики провалов в памяти. Но прежде, чем Хелит успела убедиться, что в глубинах её сознания больше ничего не скрывается, в опочивальню ворвался целый отряд исполненных азарта придворных во главе с вездесущим ир'Брайном. Застать любовников в самый интересный момент не удалось только отчаянными усилиями Флин и Ранха. Верных слуг пришлось отскребать от двери в опочивальню, которую они обороняли от посягательств собственными телами. Дальше всех в проявлении своей преданности пошла Бессет. Она повисла на ноге у ир'Брайна и для пущего эффекта вонзила царедворцу зубы в коленную чашечку. Под аккомпанемент вопля столь внезапно укушенного Риадда, пронзительного девчачьего визга и возмущенной ругани на языке ангай делегация возмущенных придворных проникла в спальню. Тут тебе и лорд Тьели — хитрый прохвост, нимфоманка — леди Двинвен, и благородный мужеложец — лорд Рвенал! Куда ж без него?

Их возбужденным взорам предстала картина достойная дворцовых анналов: Хелит прикрылась одеялом по самые глаза, а Мэй восседал на краю кровати и с самым задумчивым видом изучал лезвие Крыла. Приличия ради, его чресла укрывались краем покрывала, но и только-то. Рыжий перевел взор от полосы благородной стали на незваных гостей, и в самых неделикатных выражениях поинтересовался, чем вызван столь ранний визит. К тому времени, когда Мэй завершил описание сомнительных добродетелей нарушителей его сна и спокойствия, Риадд умудрился все же оторвать от себя Бессет и, шипя от боли, пояснил свое присутствие исключительно интересами короны и безопасности Тир-Луниэна. Подобный ответ Мэйтианна ни капельки не успокоил, и он решил уточнить, стоит ли ему понимать присутствие такого количества посторонних людей в опочивальне благородной женщины, как оскорбление его — князя из рода Джэрэт — чести. А так же испросил, где и когда лорд ир'Брайн сможет дать ему удовлетворение в поединке, дабы смыть сей позор кровью. И поглядел на придворного весьма и весьма кровожадно. Драться с Мэем решился бы лишь отчаянный самоубийца, поэтому королевский легат срочно пошел на попятную. Он свалил всю вину на короля, дескать, государю приспичило срочно поговорить о военной обстановке в Приграничье, и никто, ну совершенно никто, не мог себе даже вообразить, что гость леди Хелит Гвварин окажется не совсем одет.

Пока продолжалась эта содержательная и куртуазная беседа Хелит думала о том, как стоит повести себя в столь щекотливой ситуации. Повторить ли подвиг леди Годивы и окончательно шокировать подданных Альмара, или же продолжать прятаться под одеялом и дожидаться, чем кончится обмен любезностями?

— Государь требует немедленного отчета? — серьезно уточнил Мэй.

Риадд опрометчиво кивнул.

Тогда Рыжий встал во весь рост и направился к дверям. Голый. Взоры присутствующих совершенно непроизвольно сместились ему ниже пупа. Положим, если бы леди Двинвен никогда ничего подобного не видела, словно непорочная юница Бессет, то выражение её лица еще как-то можно было оправдать. Но Хелит успела наслушаться о своеобразных подвигах благородной дамы, чтобы питать иллюзии. Вытаращенные глаза леди Двинвен и румянец, окрасивший её пухленькие щечки, невыразимая словами радость на круглом лице лорда Тьели и сдавленный клекот, издаваемый потерявшим голос ир'Брайном, да и вообще, вся эта комедия с обнаженной натурой, повергли Хелит в неуемное веселье. Она тихонько прыснула, попыталась закрыть себе рот руками, но все кончилось тем, что пришлось залезть под одеяло с головою и там трястись от истерического хохота. Смеялась до икоты, до колик в животе, до слез.

— Хелит? — удивился Рыжий. — Что с тобой?

— Х-х-х-ха-ха-ха!

Девушка могла только хрюкать и всхлипывать в ответ.

— П-п-пошли вон! — выдавила она из себя и указала на дверь. — П-п-рова-ливайте!

— Слышали? — спросил Мэй, и стал натягивать штаны. — Благородная леди желает одеться. А тебя, ир'Брайн, если ты еще раз сделаешь нечто подобное, я убью на месте, — предупредил он Риадда, нисколько не шутя.

Когда они остались одни — веселье кончилось. Оба прекрасно понимали, что весь дворец гудит растревоженным ульем, а Альмар, возможно, уже подписал Рыжему приговор. Нет, не за ночное грехопадение и не за соблазнение юной девы. Моральные устои униэн, при всем легкомыслии нравов, крепки, и такие мелочи не способны их порушить. Но Отступника всегда можно обвинить в измене или заговоре, или припомнить старые грехи. Сегодняшняя выходка только усилила недовольство короля. Еще бы! Наверняка уже все уши Альмару прожужжали: «Совсем обнаглел Отступник Мэй! Никакого уважения трону! Не иначе, как задумал чего на пару с алатткой, запятнанной предсказанием!»

— Теперь нам точно несдобровать, — пробурчала Хелит. — Что будем делать?

— Для начала — одевайся, а там поглядим.

Перемятая одежда валялась по всей комнате, причем в таких трудно вообразимых местах, что невозможно представить, каким образом та или иная деталь туалета там оказалась. Рыжий помог девушке привести себя в относительный порядок, даже заплел волосы ничуть не хуже, чем это делала Флин.

— Ты столько всего умеешь, — через силу улыбнулась Хелит.

— Не ревнуй. Я все же сам себе косу плету.

Дело было не в ревности. Настроение испортилось по другому поводу. В младших классах Алиночка носила косичку, и приходилось каждое утро её переплетать. Теплая маленькая головенка самого родного существа на свете. Как ты там без меня, детка?

— Что?

Хелит уткнулась Рыжему в подмышку и тихонько всхлипнула. Словно окатило ледяной волной и от боли сжалось сердце.

— Мои дети остались сиротами. Сиротами, Мэй!