Читаем без скачивания Злое счастье - Людмила Астахова

— Я уже привык к обращению — Отступник, мой государь, — выдавил он. — Это прозвание ныне отражает мою внутреннюю суть гораздо больше, чем все титулы. А прикрываться былой дружбой, чтобы оскорбить и унизить так и вовсе недостойно Верховного короля Тир-Луниэна.

— Мне лучше знать, что достойно, а что нет Верховного короля, — взорвался Альмар и вскочил из-за стола.

Дело происходило в его личном кабинете, в самом сердце дворца, куда доступ только самым доверенным, самым близким. Когда-то они оба любили здесь играть в запрещенную для детей «ла-дшо» — игру в кости на деньги. Мэй выигрывал чаще, нагло мухлюя с подсчетом очков.

Так часто бывает, когда людей связывает долгая дружба, тянущаяся из детских лет. И если отношения рушатся, то тяжелая каменная лавина обломков из общих воспоминаний, совместных радостей и печалей, порождает в душе хаотическое нагромождение обид и подозрений.

— Тебе нужна корона?! Бери!

Альмар содрал с головы тонкий изящный, как все творения ювелиров-униэн, платиновый венец, и швырнул его под ноги Рыжему. На сапоги брызнули снопы радужных алмазных бликов,

— Ты явился за ней, так бери!

Рыжий молча подобрал корону и небрежно положил её на стол, помимо воли подивившись совершенству драгоценного убора.

— Эк тебя запугали, государь мой Альмар! — усмехнулся он, не скрывая горечи. — Мне не нужна корона — мне нужна Хелит.

Казалось, Альмар поражен в самое сердце. Тем, что его пытаются так нагло обмануть, ввести в заблуждение, как какого-то неопытного в жизни юнца:

— Я никогда не поверю, что ты примчался из Приграничья только лишь, чтобы затащить в постель хорошенькую юную женщину. Это даже не смешно.

Мэй разозлился. Почти по-настоящему, до легкой дрожи в пальцах, до тошнотворного холодка в животе. Одного ему не хватало для полноты ощущений — желания доказать свою правоту. Он перевел дыхание.

— Альмар, скажи честно, тебе мало моего добровольного изгнания, моего унижения? — молвил он, цепенея от отвращения к самому себе — молящему о праве быть услышанным. — Мало того, что во мне не осталось ничего от человека? Я больше не волшебник, не мастер, я даже не сын своего отца. Ты можешь себе вообразить как это, когда не хочется ни есть, ни спать, ни смеяться, ни плакать, но приходится все это делать, чтобы и в самом деле не стать мертвецом?

От голоса Рыжего у Альмара морозом продрало кожу, столько в нем было обреченности.

— Она теперь станет тем, чего я лишился из-за тебя, — моим сердцем и моей душой. И я не оставлю такую ценность в твоих руках. Один раз я уже доверил тебе жизнь своего брата и свою честь. За последние пятьдесят лет я стал осмотрительнее и больше не повторю подобной ошибки.

Мэй демонстративно отодвинул от себя венец и отошел в другой конец кабинета — к окну, выходящему на крошечный внутренний садик. Каждую весну садовник засаживал его изумительной красоты белыми цветами, и рвать их запрещалось под страхом порки. Но они с Альмаром все равно их рвали и дарили одной юной леди, чье имя не желало всплывать в памяти. В конце сезона Эссирэт внутренний садик выглядел жалко и убого. Совсем, как былая дружба юного наследника престола и сына самого могущественного из князей Тир-Луниэна.

— Если бы мы не знали друг друга с детства, все получилось бы гораздо проще, — вздохнул король, глядя в затылок Рыжему.

— Да, верно, — согласился Мэй. — Ты бы попытался меня казнить, я бы поднял мятеж, а в Лот-Алхави вернулся только один из нас.

— Но ты вытащил меня из реки и откачал из легких воду…

— А ты заслонил меня собой от стрелы в Линэсском лесу…

Они вместе учились играть на эрхо, вместе стяжали славу в битвах и делили ласки прекрасных женщин, они вместе пили вино и танцевали, но кто же виноват, что яд недоверия проник в разум Альмара, а клятва, вырванная силой, сгубила Мэйтианна.

Рыжий прислонился лбом к холодному стеклу, а Альмар шлепнулся задом в кресло и закрыл в изнеможении глаза.

— Если с ней случится что-то непоправимое, даже не по твоей вине, государь, то ты получишь гражданскую войну, — не поворачиваясь, процедил Отступник.

— Я не могу гарантировать…

— Тогда я увезу её, — заявил Мэй.

— Чтобы потом вернуться? — подозрительно прошипел король.

Лойс, небось, сам подивился, как Мэйтианн удержался и не рассадил лбом окно.

— Альмар! Риадд ир'Брайн сделает из тебя параноика! — прокричал он. — Слышишь?! Я не вернусь в Лот-Алхави по своей воле! И Хелит не вернется! Ты слышишь меня, государь мой?! Мне, знаешь ли, есть чем заняться в этой жизни, кроме интриг.

На крик прибежал сам ир'Брайн, а с ним еще десяток стражей. Готовые спасать своего короля от безумного Отступника.

— Убирайтесь! — прорычал Мэй.

Альмар же просто сделал знак исчезнуть, и те послушно ретировались.

— Развел себе сторожей! — сказал, как плюнул, Рыжий.

— Мне тоже нужны гарантии, Мэй, — спокойно сообщил король, после того как возвратил корону себе на голову. — Пророчество Читающей никто не отменял. Я не хочу сражаться с женщиной. С твоей женщиной, — уточнил он. — Но мне не хочется, чтобы до леди Хелит добрались дэй'ном. В Приграничье, в Эр-Иррине ей пока не место. Да и в Алатте тоже.

— Хорошо, — легко согласился Мэй. — Я отвезу её к Сэнхану в Галан Май. Ему-то ты хоть доверяешь?

Кому иному, но Сэнхану Альмар доверял. Галан Май прекрасное место, а у Сэнхана хватит ума не вмешиваться в столичные дрязги.

— Пусть будет Галан Май!

Рыжий справедливо решил, что промедление недопустимо.

Хелит оставалось только радоваться, что в Алатте не поленилась кое-как освоить верховую езду, иначе трястись ей вместе с Флин и Бессет в жуткой колымаге заменяющей униэн карету. Коробка на колесах считала каждую выбоину, скрипела и шаталась, немилосердно швыряя пассажиров от стенки к стенке. Разумеется, в первый же день Хелит отбила себе задницу, изрядно повеселив неуклюжей походкой Мэя и Тайго. Ноги отказывались гнуться, и не сдвигались, как следует. Так что сил отвечать на грубоватые мужские шуточки по этому поводу у Хелит не осталось. Усталая и измученная девушка спала мертвецким сном, еще не подозревая, что впереди у неё будет очень мало таких счастливых ночей без сновидений.

До Тир-Галана всего-то три дня пути, и так как выехали они тогда же — вечером 70 дня Эссирэт, то особенно гнать коней не было ни малейшей необходимости. А можно было, время от времени соприкасаться с Мэем коленями, ловить на себе его взгляды, или самой любоваться мужественной осанкой и резким профилем Рыжего. Неведомо насколько придется им расстаться, и Хелит впитывала каждый миг, дарованный судьбой. Пять дней и шесть ночей — это мало. Впрочем… сорок лет, как выяснилось, тоже.