Читаем без скачивания Злое счастье - Людмила Астахова

Рыжий изобразил лицом крайнее изумление. Чтоб у Волчары разговор к давнему сопернику, да еще секретный?

— Хозяин! Еще вина! — крикнул он.

— Хотелось бы по трезвому…

— Не волнуйся, Волчара! — фыркнул Мэй. — Я всё своё уже отпьянствовал. Сплю погано.

Лайхин понимающе кивнул. Он и сам видел, что Финигасов сын пьет крепленую дешевку, как воду, и ни капли не пьянеет.

— Тир-Луниэну нужен другой Верховный Король, — решительно сообщил он. — Еще немного и Альмар нас всех погубит со своими выкрутасами. Ты знаешь, что Тьели встречался в Лог-Йокуль с Повелителем Олаканном?

Мэй не знал. А Волчара продолжал:

— Я не стану клясться в том, что Альмар в курсе или старый выродок действовал по приказу короля, но я точно знаю, что речь шла о куске нашей земли.

— О землях Глайрэ?

— Болван! — взорвался Лайхин. — О Тир-Луниэне! Муд…рецы из Совета окончательно выжили из ума! Они хотят купить еще сотню лет спокойствия за часть Исконного Тир-Луниэна!

Возмущению Волчары не было предела. Справедливости ради, следует сказать, что Глайрэ лили кровь за свой народ ничуть не меньше, чем Джэрэт или Гвварин. Они никогда не сидели в сторонке. А еще Мэй прекрасно помнил, кто первым бросился на выручку дружине Моргена. Волчара смог забыть о давних распрях.

— Тебе не противно, что пока твои воины умирают в Приграничье, Альмаровы шавки торгуют нашей страной?

— Противно, а что ты мне предлагаешь? — напрямик спросил Рыжий, встречаясь глазами с Лайхином. — Низложить Альмара? Для этого не нужно мое согласие и несогласие. Приграничье не входит в Исконные земли, а я в число глав Домов.

— Если бы жив был твой отец…

— Мой отец мертв уже более пятидесяти лет. Если ты вдруг забыл, — напомнил Мэй.

— Но ты-то жив.

Мэй выпил еще одну кружку. Чтобы хоть как-то справиться с потрясением.

— Лайхин, ты ли мне это говоришь? Ты, который всегда не любил Джэрэт'лигов, а меня ненавидел до рвоты? Тебя опоили волшебным зельем?

Перед глазами Рыжего стоял залитый кровью серый речной песок, выкаченные из орбит голубые глаза Волчары с полопавшимися сосудами, звериный оскал боевого безумия. А в ушах стояли его вопли и ругань, которую лучше при женщинах не употреблять. Лайхин любил крепкое словцо и предательские удары ниже пояса.

— Было дело. Я и сейчас-то тебя не очень, — честно признался князь Глайрэ. — Но лучше тебя кандидата не найти.

— Удобно будет вертеть мной? — ухмыльнулся Мэй.

— Нет. Разве тобой кто вертел? Даже Финигас не мог. Смеяться не будешь?

— Не буду.

— Из тебя выйдет отличный Верховный король. С тобой мы с Чардэйком раз и навсегда разберемся. Все Дома объединятся, и единым кулаком раздавим дэй'ном.

— Почему ты так уверен?

— Есть такое мнение. Заодно и предсказание исполнится. Сказано же, что новый король устроит Чардэйку кровавую баню. Неплохо было бы. А ты женишься на своей красавице.

— Красавице?

— Нечего прибедняться, Рыжий! А то я тебя первый год знаю. Красивые бабы всегда твои были. Говорят, она только пальцем поманила, а ты уже мчался через весь Тир-Луниэн. И чуть ли не трахнул на глазах у всего двора от нетерпения. Признавайся, так было дело?

Лайхин вел себя с женщинами грубовато, а обходительность и сдержанность Мэя считал, чем-то вроде хитрой тактической ловушки, куда тот заманивает красоток.

— Не так, Волчара! Для таких дел есть кровати. Лепите из меня какого-то варвара-нэсс, который бросается на женщину, точно зверь, — фыркнул раздраженно Мэйтианн.

— Тебе виднее. Но над нашим предложением подумай.

— Я и думать не буду…

— Не торопись, Рыжий! Прытким ты на Оллесовой дочке будешь. У тебя есть время подумать.

Лайхин не дал Мэю вставить лишнего слова, по простецки хлопнул его по плечу и вышел прочь, прежде чем тот успел что-то сказать вдогон.

— Еще вина!

После такого предложения и в самом деле следовало забыться. А еще оттого, что следом за Волчарой через заднюю дверь выскользнул высокий симпатичный паренек, все время просидевший в дальнем углу трапезной с маленьким амулетиком в виде двойного креста в руках. Теперь ир'Брайн будет дословно знать, о чем шла речь. Поди, амулетик-то колдовской. И разберись, кто и против кого играет в этой сложной интриге. Лайхин мог таким образом окончательно скомпрометировать Мэйтианна в глазах Альмара? Мог. Это могла быть обычная провокация — проверка на верность? Да запросто. А если Лайхин Волчара и другие главы Домов действительно задумали низложить Альмара, но сначала пустить ир'Брайна по ложному следу, чтобы его руками расправиться с Рыжим? Вполне возможно. Но Лайхин мог говорить чистую правду. А теперь о планах Домов узнает ир'Брайн, а стало быть, и Альмар. По любому выходило, что Мэй оказывался крайним и всеми гонимым. Как всегда. Даже если амулетик не при чем. Но один только факт, что Рыжий по доброй воле заехал в земли Глайрэ и там встречался с Лайхином, а встреча завершилась отнюдь не смертоубийственной дракой. Один только последний жест чего стоит. Нет! Скорее в Приграничье! Пока Альмар не хватился.

Он еще выпил, потом еще и еще, до тех пор пока не почувствовал, как подкрадывается дремота и тяжелеют веки. Тогда Мэй подманил к себе хозяина и, ловко ухватив его за горло, почти ласково прошептал:

— Гони всех в шею, сволочь, я спать хочу. Прямо здесь. И если до утра меня хоть шорохом разбудишь, подожгу твою халупу к лойсовой мамаше, — и добавил еще парочку неприличных угроз в отношении самого содержателя постоялого двора, а так же его чад и домочадцев.

А потом с чистой совестью уронил тяжелую рыжую голову на столешницу и задрых. Ему снились грохочущие стремительные ленты, размеченные золотыми квадратами, исчезающие в огромных подземных норах, лязгающие металлом, тревожные гулкие звуки. А еще железный перестук, протяжные неживые вздохи и пронзительные скрипы, звенящие нечеловеческие голоса, огромные помещения, пространства, пустоши, цепочки сверкающих огней и темная опасная тревога, исходящая от тысяч живых существ, притаившихся в расцвеченной золотым и алым сиянием тьме.

Зря, что ли Хелит подарила ему свои сны?

Глава 13

Блаженны забывшие

Эссирэт-Акстимма

Блаженны неведающие, счастливы забывшие. Их сны разнообразны, их помыслы обращены в грядущее, и не лежит на душе тяжкий камень не исполненного долга. Не видят они в каждом встречном поперечном призраки прошлого. И, разумеется, не рыдают безутешно по ночам, а если и плачут, то совсем по другим поводам. Мало ли у людей в жизни больших и малых горестей? Но печалиться о безвозвратном — худшее из зол.