Читаем без скачивания Александр I - Анри Труайя

В течение нескольких недель противники переводят дух и подсчитывают потери. В лагере французов отчаявшиеся маршалы оправдываются, сваливая поражение на недостаток сил. В лагере союзников первые успехи в войне еще теснее сплачивают партнеров по коалиции. Каждый из них обязуется бросить в эту битву гигантов стопятидесятитысячную армию. 16 октября 1813 года их объединенные силы стягиваются к Лейпцигу: 360 тысяч человек против 185 тысяч французов.[44] Тем временем Бавария выходит из Рейнского союза и присоединяется к союзникам. Для Наполеона это тяжелый удар. Он сам командует военными операциями. Александр мечтает о том же и выговаривает Шварценбергу, диспозицию которого находит нелепой. «Что ж, господин маршал, – говорит он ему, – раз вы остаетесь при своем мнении, то вы и австрийская армия можете поступать, как вам будет угодно, – но русские войска великого князя Константина и Барклая перейдут на правую сторону Плейсы, где им следует быть, и больше никуда!» Император Франц и король Пруссии не вмешиваются в спор, как люди, в деле не сведущие. Развитие событий подтверждает правоту царя. В течение всего дня атаки и контратаки следуют одна за другой. Наполеон бросает в бой кавалерию, но ее натиск отбит русскими казаками и гусарами. Не обращая внимания на рвущиеся вокруг ядра, Александр пристально следит за ходом сражения. Атака, которую по его приказу предпринял Блюхер, увенчивается огромным успехом: захвачено 53 пушки и 2 тысячи пленных. Напротив, атака австрийцев, которыми командует упрямец Шварценберг, захлебывается. В этот день каждая из сторон потеряла по 30 тысяч человек. Австрийский генерал Мервельд взят в плен и вечером обедает вместе с адъютантами Наполеона. «Мне жаль вас, господа французы, – говорит он. – Вы заперты в мышеловке». На следующий день Наполеон посылает его к Александру с предложением о перемирии. Царь не удостаивает его ответом. День проходит в перестрелке.

18 октября баталия возобновляется с удвоенным ожесточением. Александр удивляет свиту своей твердостью и храбростью. Его не пугает свист пуль и разрывы картечи, и он переезжает с одного фланга на другой, отдает приказы, воодушевляет упавших духом. В разгар сражения саксонцы оставляют свои позиции и переходят на сторону союзников. Вскоре обращают свое оружие против французов и вюртембержцы. На покрытое трупами поле битвы спускается вечер. Наполеон потерял 20 тысяч убитыми, ранеными и пленными, союзники – 50 тысяч…[45] Во время боя царь вместе с Фридрихом-Вильгельмом III, императором Францем и генеральской свитой находится на возвышенности, которую потом назовут «Холм монархов». В наступающих сумерках он наблюдает за концом сражения. Его затаенное желание – преследовать бегущего врага, но военачальники коалиции докладывают ему, что полки истреблены, солдаты измучены – войска нуждаются в отдыхе. Он подчиняется и, когда наконец-то побежденные французы отступают к Рейну, пишет Голицыну: «После четырехдневного сражения под стенами Лейпцига Всемогущий Господь послал нам блестящую победу над этим пресловутым Наполеоном… 27 генералов, почти 300 пушек и 37 тысяч пленных – результат этих незабываемых дней. Мы сейчас в двух переходах от Франкфурта-на-Майне. Вы догадываетесь, что творится в моей душе». И графине Зинаиде Волконской: «Сам Всевышний направлял нас, и Ему одному мы обязаны нашим блестящим успехом».

Король Баварии также отзывает свои войска из армии Наполеона и переходит в лагерь союзников. Но ему не повезло: победители в битве под Лейпцигом вяло и беспорядочно преследуют побежденных, и у Ганау Наполеон рассеивает изменивших ему баварцев, а затем переправляет через Рейн и с остатками своей армии отступает на территорию Франции.

Теперь главная забота Меттерниха – опередить русских и дать возможность императору Францу как победителю первым войти во Франкфурт – естественную столицу освобожденной Германии. Но Александр, охваченный азартом игрока, обгоняет австрийцев, раньше их вступает в город и на следующий день злорадствует, встречая, как хозяин, своего не умеющего скрыть недовольство союзника. Гак он демонстрирует всей Европе свое превосходство над Австрией и Пруссией. Отныне он – вождь коалиции, и уже немецкие князья и дипломаты осаждают его приемную, как вчера осаждали приемную Наполеона.

Вскоре после прибытия во Франкфурт Александр получает известие, что на другом конце мира, в деревне Гюлистан его послы подписали с Персией договор, закрепивший за Россией все ее завоевания на Кавказе. Он предвидит: легче заключить мир на востоке, чем добиться согласия союзников на продолжение войны на западе. В этом вопросе его самый непримиримый противник – Меттерних. Он опасается, с одной стороны, новой победы Наполеона, с другой, если Наполеон будет разбит, гибельного для Австрии военного и дипломатического торжества России. Министр императора Франца в глубине души – сторонник соглашения с общим врагом, лишь бы умерить амбиции царя, который становится все более высокомерным, властным и воодушевленным к дальнейшим победам. По инициативе Меттерниха союзники посылают к Наполеону официального эмиссара, графа Сен-Эньяна,[46] предлагая мир при условии, что Франция вернется в свои «естественные границы». Наполеон соглашается обсудить эти условия. Между тем во Франкфурте, где собрались монархи-союзники, одерживают верх приверженцы продолжения войны. За несколько недель передышки союзники сумели организовать управление освобожденными территориями и снабдить войска экипировкой и провиантом. В совместном заявлении союзные державы объявляют о возобновлении войны, но не против Франции, а против ее императора: «Союзные державы считают необходимым заявить, что ведут войну не с Францией, а противоборствуют желанию Наполеона господствовать в Европе… Союзные государи желают видеть Францию сильной и процветающей». Тем временем неаполитанский король Мюрат, подстрекаемый Меттернихом, переходит на сторону коалиции, предоставив в ее распоряжение пятидесятитысячное войско. Остается лишь определить маршрут вторжения. Согласно выработанному плану первая цель союзников – захват операционной базы в Швейцарии. Этот маневр позволил бы ускорить движение войск в сторону Франции, но его осуществление предполагает нарушение территориальной неприкосновенности Гельветической республики. Поначалу Александр энергично протестует, потом начинает колебаться и тут узнает, что австрийцы, не дожидаясь его согласия, перешли границу Швейцарии. Он с досадой восклицает: «Это несчастнейший день моей жизни!» Однако позже говорит Меттерниху: «Успех оправдывает все… Что сделано, то сделано… С военной точки зрения операция хороша». И пишет своему дорогому Лагарпу, изливая огорчение и перекладывая ответственность «на этих господ из Берна», которые завлекли войска союзников в свою страну, дабы при их поддержке задушить порыв к независимости более свободолюбивых кантонов: «Позвольте сказать Вам, что, если некоторые настойчивость и энергия, которые мне посчастливилось выказать за последние два года, послужили делу независимости Европы, то этим, кроме помощи Божественного Провидения, я обязан Вам и Вашим наставлениям. В трудные минуты, которые выпали на мою долю, я мысленно всегда обращался к Вам, и желание оправдать Ваши попечения и заслужить Ваше уважение поддерживало мой дух. Теперь мы, оставив берега Москвы, дошли до берегов Рейна, который на днях перейдем. Находясь вблизи от Вас, я утешаюсь тем, что скоро смогу обнять Вас и лично высказать Вам всю ту признательность, которую до гроба буду хранить в моем сердце».