Читаем без скачивания Свет и тень - Кэндис Кэмп

Она наблюдала за ним. Он судорожно глотнул.

— Боже, Синтия, зачем тебе мучить меня?

— Я не хочу тебя мучить, — сказала Каролин, — я хочу… доставить тебе удовольствие.

Минуту он не мог промолвить ни слова, потом проронил:

— Уходи. Оставь меня в покое.

Каролин упрямо тряхнула головой, и волосы ее рассыпались по плечам. Она присела на край кровати, стараясь не прикасаться к нему. Глаза его вспыхнули, а дыхание стало прерывистым. Вытянув обе руки, Каролин прикоснулась к его лицу, кончиками пальцев провела она по его бровям, скулам, вниз к покатой линии подбородка. Потом пальцы се обследовали шею и спустились к твердой поверхности ключиц.

Едва ощутимыми прикосновениями ласкала она его шею и плечи. Джейсон прикрыл глаза и кончиком языка облизнул губы. Улыбнувшись, Каролин приподняла до колен ночную рубашку и села на него. Он застонал и слегка пошевелился, когда Каролин стала из стороны в сторону покачиваться на его коленях. Его пальцы вцепились в простыни. С каждым ее движением мышцы его рук и шеи напрягались. Он громко выругался.

Каролин наклонилась вперед и прикоснулась кончиком языка к его соску. Он непроизвольно дернулся, из его горла вырвался хрип. Она быстро стала водить языком вперед и назад. Этот нежный танец она начала, чтобы возбудить его, но теперь Каролин в сладкой истоме своей страсти сама утратила над собой контроль.

Ей хотелось найти его губы. Он разочарованно вздохнул, когда ее проворный язычок покинул его разгоряченную грудь, но рот и губы с вожделением встретили се. Их языки сошлись, как два дуэлянта, пытавшиеся сразить один другого. Во время поцелуя Каролин прикрыла его всем своим телом и начала ритмично двигаться. Дыхание Джейсона, как огонь, опалило ее лицо. Он обнял ее ногами, больше не скрывая своего желания. Они целовались снова и снова, получая все новые удовольствия от каждого движения и объятия.

Наконец Джейсон схватил Каролин за плечи и, перекатившись через нее, занял се место. Через кружево ночной сорочки он взял в рот ее сосок и начал нежно ласкать его губами. Каролин вскрикнула и изогнулась ему навстречу. Джейсон взял зубами кружево и потянул его вниз, полностью обнажив се грудь. Он нежно начал дуть на влажные соски, которые затвердели еще больше. Каролин вне себя от желания, совершенно потеряв рассудок, извивалась под ним с диким неистовством.

Внезапно он сел, и Каролин закричала:

— Нет. Прошу тебя, не оставляй меня.

Джейсон сглотнул слюну.

— Я не уйду. Поверь мне, нет.

Он снова накрыл ее своим телом, она была готова принять его. Джейсон погрузился в ее манящее тепло. Каролин тихо застонала. Медленные вращательные движения его сильных ног и бедер продлевали их обоюдное наслаждение. Подстраиваясь под его ритм, Каролин тоже стала вращать бедрами.

— Синтия, — вырвалось у него, — милая, милая Син. Каролин целовала его шею и плечи, и он достиг пика, еще раз резко подав вперед свое тело и бросая ее в собственный водоворот радости. На мгновение они слились в совершенном единении, потом началось медленное и длинное падение с заоблачных высот.

Глава 13

Джейсон скатился с нее на спину и издал долгий и протяжный стон. Каролин, удовлетворенная и сонная, повернула голову, чтобы лучше видеть его. Наконец Джейсон убрал с глаз руку, повернулся на спину и, приподнявшись на локте, посмотрел ей в глаза. Каролин напряглась. Его лицо было искажено злостью.

— Кто научил тебя этому? — с раздражением спросил он.

— Научил чему?

— Угождать мужчине. Радоваться, доставляя ему удовольствие. Это был Бингем? — От этих слов лицо его еще больше исказилось. — Будь он неладен! Это он научил тебя получать от любви наслаждение?

Он стремительно сел и схватился руками за голову.

— Семь лет я пытался добиться этого. Я готов был отдать все, только бы услышать от тебя хоть писк удовольствия. У меня ничего не вышло. Что же случилось, Синтия? Как это удалось Бингему?

Каролин продолжала внимательно смотреть на него. Что могла она сказать? Если она скажет ему, что не знает никакого Бингема, что никто и никогда, кроме него, не вызывал в ней таких чувств, то ей придется признаться и в том, кто она на самом деле. Настал момент сказать ему правду, решила она. Но тогда он примет ее за распутницу. Бывшая артисточка, женщина, идущая в постель с посторонним мужчиной, женщина, соблазнившая мужа собственной сестры. Он будет презирать ее. Он почувствует себя одураченным и использованным и будет прав. Нет, она должна оставаться Синтией.

— Мне никогда не было так хорошо, — честно призналась она.

У него из груди вырвался хриплый смех.

— Ну-ну, миледи. Неужели вы думаете, что я вам поверю? После семи лет ненависти к своему мужу, когда ты съеживалась от каждого моего прикосновения, ты вдруг воспылала ко мне любовью? Я не дурак.

— Тогда думай, как знаешь, — выпалила Каролин. — Нет смысла говорить тебе правду.

— Откуда ты знаешь? Ты же никогда не пыталась!

Каролин схватила ночную рубашку и надела ее. Отбросив одеяло, она соскочила на пол, поспешно накидывая на себя пеньюар. Джейсон с грустью смотрел на нее.

— Я пришла сюда, потому что желала тебя. Это чистая правда. Ведь я люблю тебя. Дура, вот кто я! — Слезы потекли по ее щекам. Она насмешливо постучала себя пальцем по лбу. — Я надеялась, что у нас есть что-то общее, что мы могли бы быть счастливы, как однажды утром. Я думала, что, если я приду к тебе, если нам будет хорошо, ты тоже захочешь меня. Тоже полюбишь. Зря я на это надеялась. У тебя слишком холодное сердце. Не волнуйся, я больше не побеспокою тебя.

Каролин выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь. Бросившись на кровать, она дала волю душившим ее слезам.

Каролин проснулась следующим утром от холода, потому что все еще лежала поверх одеяла. Осторожно выпрямив затекшие руки и ноги, она забралась в постель. Слезы уже высохли, и кожа на лице была натянутая и сухая. Глаза болели так, что она не могла даже мигать.

При воспоминании о своей вчерашней смелости у нее вспыхнули щеки. Это был бесстыдный и необузданный поступок. Она должна была понимать, что даже если она и сломает барьер его самоконтроля, то потом он все равно будет ненавидеть ее. Она не услышала от него ни слов любви, ни благодарности, только обвинение в предательстве, которого она никогда не совершала.

В угаре страсти она фактически призналась ему в любви, но об этом она могла даже не беспокоиться, так как он все равно решил, что она лгала. Он всегда так думал. Каролин устало потерла лоб. До тех пор пока она не сказала ему о своей любви, она не думала, что любит его, вернее, она не признавалась себе в этом. Было полнейшим абсурдом любить человека, которого она была исполнена решимости ненавидеть.