Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков

— А ну заткнись! — тут же рявкнул вожак, заставив крепыша удивленно дернуться.

Буровин не вмешивался. Он окинул взглядом свое «воинство». Убедившись, что все на месте, парень оборвал гневный монолог своего недавнего собеседника:

— Потом разберетесь, — буркнул он так, чтобы услышал его лишь Ребро, и чуть громче добавил. — Пошли уже отсюда!

Судя по танцам и пляскам на месте, которые он наблюдал при подъезде, «комитет» по встрече замерзнуть уже успел всерьез. Да и сам барон чувствовал себя не так, чтобы очень. Казалось бы, только что покинули вагон, а он бы уже вновь не отказался бы от стакана чая!

— Пошли! — буркнул вожак, первым направляясь к лестнице, ведущей вниз с платформы.

— Да еееееп… — первым протянул Макс, увидев на чем им предстоит продолжить свой путь.

Девушки дружно сморщили носики. Кроме Юи, естественно, которая отнеслась к новому повороту своей жизни с философским равнодушием.

— А почему «Ы»? — поинтересовался сам у себя Влад, и тут же ответил. — А чтобы никто не догадался.

Действительно, ну кому в голову придет дурацкая мысль, что целый барон въедет в северную столицу на грузовике самосвале. Открытом. Зимой. Дураков нет, как говорится.

А вот на лицо Ребра больно было даже смотреть. Оно скривилось гораздо больше, чем ему позволяла физиология.

— Кот, ты идиот? — поинтересовался он ровным глухим голосом.

— А че? — тут же развел руками тот. — Ты че сказал? Лайбу на десять рыл. Тут и двадцать войдет!

Главарь чуть от возмущения не задохнулся. «Ничего, научится еще!» — пришла в голову Владу мысль. Грамотно формулировать задачу — целое искусство. Особенно если доводишь до исполнителя информацию лишь в части касающейся.

— Ты че, предполагаешь благородиям… Туда?!!

Крепыш замер и уставился на Буровина. Без особого почтения, но в явным удивлением. Благородий он тут явно никаких не ожидал.

— Ну а че не сказал-то⁈ — резонно развел руками он.

Красный цвет лица Ребра свидетельствовал он многом. А уж скорость приобретения такого колера… Казалось, что еще миг, и он взорвется, но… нет, сдержался.

— Секретность — палка о двух концах, — хмыкнул Влад, прекрасно понимая, отчего сложилась такая ситуация.

Возмущаться он, кстати, даже и не думал. Хотя от тента, а лучше от отапливаемого кунга, конечно, не отказался бы. Но за неимением гербовой — пишем на простой!

— Так померзнут ж нахрен! — возмутился вожак, таки сдержавшись.

— Да не, — отмахнулся крепыш, в отличие от остальных своих спутников, поглядывающих на «благородий» с опаской и любопытством, особого интереса к пассажирам не проявивший. — Мы туда одеял накидали! Не померзнут!

Влад не выдержал и… расхохотался. Смеялся он долго и от души.

— Ну… Даете! — наконец пришел в себя он. — Одеяла-то хоть чистые?

Кот флегматично пожал плечами. Задумался на миг, да и кивнул.

— Ну, смотри! — погрозил пальцем Буровин. — Я-то ладно, а вот если кто из девиц одежку попортит — тебя ж потом на запчасти разберут!

Крепыш задумался. Секунд на десять. Потом только пожал плечами и полез в кузов, где тут же началась какая-то возня.

— Что он делает? — заинтересовалась Лика, под недовольное фыркание Анечки.

— Одеяла нам выбирает почище, полагаю, — сообщил Влад.

— Кучеряво! — вновь решил Ребро уже через несколько минут, едва самосвал натужно тронулся с места.

— А то! — ухмыльнулся решивший поиграть в «демократию» Буровин.

Что-что, а устраиваться с комфортом он везде умел, а потому вольготно развалился в кузове самосвала. Да и холодно вовсе не было. Особенно с той секунды как Еремей развернул над кузовом воздушный купол и нагрел внутри воздух до вполне комфортной температуры.

А добродушное отношение к карманникам было вполне оправдано. В Петербурге Буровину вообще не на кого было опереться. Конечно, у Орловых были свои люди «на месте». И даже помощь обещали всемерную, но в рамках разумного. Однако впадать в зависимость от одного и того же союзника было той еще и затеей. Что же до долгосрочного сотрудничества с карманниками, то пусть парень решил, что сначала посмотрит на то, как они справятся с нынешними обязательствами. Если все будет хорошо, то и о постоянном подряде можно будет подумать. И «воришки» согласятся. Без вариантов. Ведь каждый знает, что от благородия можно получить куда больше, чем вытащить из карманов зазевавшихся пассажиров. А если и повезет в «лихом» промысле, то старшие все равно заберут большую часть. И «жилить» строго не рекомендуется. Такой залет в среде привокзального криминалитета мог стать действительно последним.

* * *

— Поехали! — донесся до Юи голос веселый голос странного барона.

Девушка ощутила как завибрировал метал под ней, а через секунду большая машина сдвинулась с места.

«Поехали!» — мысленно повторила она. Вздумай она выкрикнуть это вслух — наверняка бы удивил а своих спутников восторгом и энтузиазмом в своем голосе, но свои эмоции она привычно скрывала под уже практически «приросшей» к ее лицу «масочкой».

«Самурайка» уже не могла по-другому. Так воспитали. Ее готовили с самого младенчества. Еще с люльки, которую не только регулярно раскачивали из стороны в сторону, но и об стену, чтобы находящаяся внутри малышка училась группироваться при ударе. Все детство — череда нескончаемых тренировок и учебы.

— Ты должна быть умной и сильной, — наставлял ее Паук. — В этом мире нам иначе не выжить.

Не смотря на постоянные боль, голод и холод, Юи считала себя счастливым человеком. Она прекрасно знала, что родные родители отказались от нее с самого детства. И если бы ее не нашел мастер Хан, решивший приютить ребенка, ее бы просто не было. Совсем.

Ну а грязь, кровь и страх, через которые ей пришлось переступить за годы службы в «племянницах» — рядах известных на весь мир наемных убийц и столь же великолепных телохранителей — не слишком большая плата за возможность дышать полной грудью и хоть изредка, но все же наслаждаться солнышком.

Затем им пришлось бежать. То ли мастер Хан взял «не тот» заказ, то ли его предали, но им пришлось перебираться в Лорею, заново доказывая на новом месте свое право жить. Через два года в ее жизни появился Гарт — маг с усечённым даром Огня, которого Паук взял к себе в ученики.

— Он никогда не станет одним из нас, — покачал он головой,