Читаем без скачивания Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3 - Дэшил Хэммет

— Когда она воспроизводила речь Моллоя о сиамцах, при словах «мой муж» она постоянно прилагала усилия, подчерки­вая кивками, что имеет в виду Рихтера.

— Вот оно что…

Шепот из дальнего угла стал порой доноситься до нас, правда, в виде неразборчивого шипения. Наконец из уст Рих­тера вырвалась вполне членораздельная выразительная сен­тенция:

— Да чтоб мне провалиться!..

Они дружно оглянулись украдкой, затем снова заговорили тише, но не надолго. По-видимому, дама в чем-то горячо убеждала собеседника. Он упирался, отрицательно мотая го­ловой. Даже попытался взять ее за руку, каковую попытку дама пресекла решительным движением, продолжая уговоры.

И тут Рихтер произнес намеренно громко:

— Давай, если ты полная дура! Это твоя шея, в конце концов. Я ножиками ни в кого не тыкал.

Дамочка отскочила от Рихтера, глаза ее на побелевшем лице полыхнули черным огнем. Мы с ОТаром плавно дви­нулись вперед.

— Ты, крыса! — И она плюнула в Рихтера. Затем оберну­лась к нам и заорала: — Да, это я убила его! Эта тварь на стуле даже убить никого…

Рихтер замахнулся ореховой тростью.

Я прыгнул — не слишком удачно — и врезался в спинку стула. Палка, Рихтер, стул и я, наконец, — все вместе покати­лось по полу. Капрал помог мне подняться. Вместе с ним мы отволокли Рихтера назад на кушетку.

А уста озлобленной женщины прорвало, как плотину:

— Его настоящее имя не Моллой. Он Ланж, Сэм Ланж. Я вышла за него в 1913-м в Провиденсе, и мы укатили в Китай, в Кантон, где у него было место в тамошнем пароходстве. Нам не пришлось жить там долго: очень скоро Сэм влип в непри­ятности из-за каких-то своих революционных связей. После этого мы мотались кругами, в основном по Азии.

А эту тварь, — она указала на притихшего Рихтера, — встретили в Сингапуре, думаю, а 1919-м, сразу после мировой войны. Его зовут Холли — вы проверьте, Скотленд-Ярду кое-что о нем известно. У Холли был план. Он пронюхал о месторождении драгоценных камней в Верхней Бирме, одном из многих неизвестных британской колониальной администра­ции. Холли познакомился с какими-то туземцами, связанными с месторождением, и выведал места их тайников.

С ним вместе пошел мой муж и еще двое парней, которые погибли. Они разорили тайники туземцев и пытались унести ноги с целым мешком сапфиров, топазов и рубинов. Двоих туземцы убили, а мой муж был тяжело ранен.

Я была уверена, что он тоже погиб. Мы скрывались в крохотной хижине почти на границе с Юньнанем. Холли убеждал меня взять сокровища и убраться восвояси вместе с ним. Сэм вроде как погиб, оставаться было очень рискованно. К тому же по Сэму я не очень-то и убивалась: он оказался совсем не таким, каким представлялся мне до замужества.

Итак, мы с Холли бежали. Пришлось истратить чертову уйму камней, чтобы проделать путь через Юньнань, Кванси и Квантун, но нам это удалось. Когда мы добрались до Сан-Франциско, у нас еще оставалось достаточно, чтобы купить этот дом и кинотеатр, и с тех пор мы здесь. Мы дазно уже ведем добропорядочный образ жизни, но я не очень надеюсь, что это сыграет какую-то роль. У нас хватало денег, чтобы жить с комфортом.

А сегодня появился Сэм. Мы ничего не слышали о нем с тех самых пор, как бросили его в Бирме. Сэм рассказал, что попался и провел три года в тюрьмах. Затем бежал и следу­ющие три посвятил поискам наших следов. Это так похоже на него. Не меня Сэм хотел вернуть, а денежки. Он потребовал все, что у нас было. Холли запаниковал и совершенно потерял голову — вместо того чтобы сторговаться с Сэмом, он попы­тался решить дело пальбой.

Сэм отнял у Холли пистолет и ранил его в ногу. Но в пылу схватки обронил нож — малайский крис, по-моему. Я подо­брала его, и Сэм тут же набросился на меня. Не помню, как все случилось. Помню лишь, как Сэм отшатывается, хватаясь за грудь обеими руками, в моей же — окровавленный нож.

Сэм выронил пистолет, который тут же схватил Холли, чтобы довести дело до конца. Но я ему не позволила. Все произошло в этой самой комнате. Уж не помню, дала ли я Сэму саронг со стола или же он сам им воспользовался. Как бы то ни было, именно саронгом Сэм пытался остановить кровь. Он вышел, пока я удерживала Холли от выстрела.

Я не сомневалась, что Сэм в полицию не обратится, но намерений его предвидеть не могла. Было заметно, что он очень плох. Если Сэм свалится где-то и умрет, не исключено, что следы приведут к нам. Я следила за ним из окна, и казалось, никто не обращает на него ни малейшего внимания, но я-то знала, как серьезно он ранен, и была полностью уверена, что, как только газеты сообщат о найденном на улице покойнике, его вспомнит каждый прохожий.

Холли волновался даже сильнее меня. Из-за его ранения скрыться мы не могли. Поэтому пришлось сочинить эту «сиам­скую» сказку. Я отправилась в Окленд за новой скатертью. В доме имелось несколько восточных ножей и сабель. Сломав сабли, я завернула все это добро в пакет и бросила с парома по пути в Окленд.

Как только утренние газеты сообщили о случившемся в «Континентале», мы приступили к осуществлению нашего плана. Костюм Холли, в котором он был ранен, а также подтяжки для носков, пробитые пулей, пришлось сжечь. Про­делав похожее отверстие в пижамных брюках и разбинтовав ногу Холли, я смыла запекшуюся кровь и снова вызвала кровотечение. А затем подняла тревогу. — Она развела руками, цокнув при этом языком. — И вот вы здесь.

— Что вы можете добавить к сказанному? — обратился я к Холли, который непрерывно пялился на свою ногу.

— Только в присутствии адвоката, — буркнул тот. ОТар повернулся к капралу:

— Подавай фургон, Флинн.

Спустя десять минут мы грузили Холли и дамочку в поли­цейский автомобиль.

За углом, на другой стороне улицы, показалась троица смуглолицых пошатывающихся парней, сильно смахивающих на малайских матросов. Один из них был мертвецки пьян, приятели волокли его. У другого под мышкой торчал коричне­вый сверток, наверняка с бутылкой.

ОТар перевел взгляд на меня и захихикал.

— А если бы мы поверили байке, у нас прямо сейчас нашлось бы дельце к этим ребятам, не правда ли? — шепнул он мне.

— Заткнись ты, свиной окорок! — рявкнул я в ответ, кив­нул в сторону сидевшего в машине Холли и продолжил тоном ниже: — Если он опознает в них своих сиамцев, даже Боль­шое жюри окажется бессильным.

Мы заставили озадаченного водителя крутить баранку шесть лишних кварталов, чтобы только разминуться с малайцами. И дело стоило того: теперь ничто не могло помешать Холли и миссис Ланж разделить досуг с Фемидой — на ближайшие двадцать лет.

СУЕТА ВОКРУГ КОРОЛЯ

В Стефании, столице Муравии, я сошел с белградского поезда вскоре после полудня. Погода была отврати­тельная. Пока я выходил из железнодорожного вокзала, этого гранитного сарая, и садился в такси, холодный ветер хлестал мне в лицо ледяным дождем и капли стекали за воротник.

По-английски шофер не понимал, как и я по-французски. Приличный немецкий, наверное, также не пригодился бы, но мой приличным не был — так, мешанина нечленораздельных звуков. Этот водитель оказался первым, кто попытался его понять. Очевидно, он просто угадывал, что я хочу сказать, и я опасался, как бы он не завез меня куда-нибудь далеко в пригород. Но он, видимо, обладал хорошей интуицией. Во всяком случае, он отвез меня в отель «Республика».

Отель представлял собой шестиэтажную новостройку. Его гордостью были лифты, американская канализационная сис­тема, ванны в номерах и другие современные приспособления. Помывшись и сменив одежду, я спустился в кафе перекусить. После чего, получив старательные объяснения на английском, французском и на языке жестов от одетого в новехонькую форму старшего носильщика, поднял воротник дождевика и пересек грязную площадь, чтоб посетить Роя Скенлена, пове­ренного в делах Соединенных Штатов в этом самом молодом и самом маленьком из балканских государств.

Это был щегольски одетый толстый коротышка лет три­дцати, с прямыми поседевшими волосами, вялым нервным лицом и пухлыми беспокойными белыми руками. Мы обме­нялись рукопожатиями, затем, бегло просмотрев мое реко­мендательное письмо, он пригласил меня сесть и, пока гово­рил, не отводил взгляда от моего галстука.

— Итак, вы частный детектив из Сан-Франциско?

— Да. — Кто вас интересует?

— Лайонел Грантхем.

— Не может быть!

— Тем не менее это так.

— Но он же… — Дипломат понял, что смотрит мне прямо в глаза, и быстро перевел взгляд на мои волосы, забыв, о чем начал говорить.

— Так что он? — напомнил я ему.

— О!.. — Поверенный едва заметно склонил голову и на­хмурился. — Он не из таких…

— Сколько времени он тут?

— Уже два месяца. А может, три или три с половиной.

— Вы хорошо его знаете?

— Да нет… Мы, конечно, здороваемся, разговариваем. Мы с ним здесь единственные американцы, поэтому познакоми­лись довольно быстро.