Читаем без скачивания Демон пробуждается - Роберт Сальваторе

— Найдутся те, которые купят его просто за необычный вид, — возразил Сигертон.

Эвелин слушал и не верил своим ушам. Они собирались тайно торговать священными камнями! Вот ради чего погибли Таграйн и Пеллимар, экипаж «Бегущего» и Дансалли! Мысль о том, что дары Божьи будут проданы неверующим, которые используют их, чтобы похвастаться перед гостями или даже для каких-нибудь дурных целей, причинила Эвелину ужасную боль. Он выскользнул из комнаты, не в силах дальше слушать это богохульство.

Он направлялся обратно в свою комнату, когда до него внезапно дошло, что у него в запасе очень мало времени. Пропажу гематита вскоре, без сомнения, обнаружат, но даже если он выбросит камень, это его вряд ли спасет. Над Эвелином явственно нависла угроза.

Что делать? Разве мог он смириться с таким надругательством над Богом?

Магистр Сигертон вышел из апартаментов аббата один. Эхо его шагов гулко разносилось по коридорам, когда он зашагал в зал камней. Ясно зачем — чтобы проверить, какой вред причинила оплошность Квинтала.

Снова возникло настоятельное чувство проникнуть в чужое тело, и на этот раз Эвелин уступил гематиту и быстро подплыл к Сигертону сзади.

Когда он входил в его тело, это вызвало такую мучительную боль, какой юноше до сих пор ни разу не приходилось испытывать. Дух одного боролся с духом другого за владение телом; они яростно сражались, пытаясь «вытолкнуть» друг друга. Эвелин застал Сигертона врасплох, но даже несмотря на это, борьба оказалась поистине титанической. Эвелин понял, что попытка завладеть телом другого человека равносильна тому, чтобы сражаться с врагом на его «поле».

Если бы в тот момент кто-то оказался поблизости, он увидел бы, как Сигертон, пошатываясь, бродит по коридору, словно слепой, ударяясь о стены и царапая собственное лицо.

Потом у Эвелина снова возникло знакомое ощущение, что он обрел материальное тело. Он чувствовал, что дух Сигертона где-то тут же, загнан в дальний угол сознания и заперт там, хотя как это возможно, Эвелин не понимал. Факт тот, что теперь он управлял телом магистра; оно подчинялось всем его командам!

Эвелин быстро зашагал в зал камней и, войдя туда, вперил яростный взгляд в охранников и Квинтала.

— Ты останься, — он ткнул пальцем в одного из охранников. — А ты, — это уже относилось к Квинталу, — будешь наказан. Позже.

— Наказан? — эхом повторил Квинтал.

Ему было сказано, что ничего страшного не произошло и его промашка не повлечет за собой никаких последствий. Действительно, при работе с новыми камнями подобные происшествия являлись делом обычным. К примеру, всего неделю назад, проверяя воздействие рубина на карналлит, Эвелин нечаянно расплавил ножку стола.

— Брата Эвелина не… — начал было Квинтал.

— К себе в комнату и молиться! — скомандовал Эвелин голосом Сигертона.

— Да, мой господин, — испуганно ответил Квинтал и почти выбежал из зала.

— И ты уходи! — приказал Эвелин второму охраннику, и тот помчался с такой скоростью, что даже обогнал Квинтала.

Потом Эвелин вместе с оставшимся охранником начали отбирать камни: огромный кристалл аметиста, графитовый стержень, маленький, но мощный рубин, бирюза и янтарь, целестин и «тигровая лапа», хризоберилл, или «кошачий глаз», немного гипса и малахита, пластинка хризотила и кусок тяжелого магнетита. Эвелин уложил их в сумку, вместе с маленьким мешочком крошечных кусочков карналлита — каждый из них проявлял свою магическую силу только один раз. Потом Эвелин перешел в другой конец зала и взял очень ценный, но не обладающий магической силой изумруд; его обычно использовали как пример просто красиво обработанного драгоценного камня. Потом он велел охраннику следовать за собой. Нужно было действовать быстро, поскольку использование гематита изнуряло Эвелина, а дух Сигертона только и дожидался возможности снова завладеть телом.

Они направились в отведенную для Эвелина каморку, и он, голосом магистра, отпустил охранников, стоящих в коридоре.

Тот охранник, которого он привел с собой из зала камней, по его приказу открыл дверь. Посреди комнаты застыло тело Эвелина, в той позе, в которой оно стояло, когда он его покинул. Эвелин решительно прошел мимо охранника и незаметно взял гематит, после чего приказал охраннику взвалить на плечо безжизненное тело и следовать за собой.

— Брат Эвелин предал орден и наказан за это, — вот и все объяснение, которое «Сигертон» дал охраннику.

Тот ничуть не удивился — о чем-то подобном все последние недели уже ходили слухи.

Было время вечерни, и поэтому им никто не встретился, когда магистр и охранник со своей необычной ношей поднялись на крышу аббатства, возвышающуюся над заливом Всех Святых. Охранник, как ему и было приказано, положил тело у основания невысокого ограждения и отступил на шаг.

Эвелин выждал некоторое время, собираясь с силами. Потом, наклонившись над телом, он вложил ему в руку гематит, еще один камень и привязал сумку с камнями к его поясу.

— Камни позволят нам обнаружить тело, — объяснил он охраннику, заметив, что у того начали закрадываться подозрения. — Они лишат брата Эвелина последних сил, когда он будет умирать.

Охранник с тупым недоумением посмотрел на него, но расспрашивать грозного магистра не решился.

Эвелин знал, что должен действовать быстро и без осечки.

С невероятным усилием он вышел из тела Сигертона и вернулся в свое собственное; тело магистра содрогнулось, когда его дух снова обрел власть над ним.

Эвелин молниеносно вскочил, сжимая камни одной рукой, а другой схватив Сигертона за подол его рясы. Прежде чем охранник смог прийти магистру на помощь, Эвелин перебросил все еще не пришедшего в себя Сигертона через ограждение и сам последовал за ним.

Они полетели вдоль стены аббатства, вниз, к утесу, во мрак надвигающейся ночи; Сигертон в ужасе завопил.

Эвелин с силой оттолкнул его в сторону, прибег к магии своего второго камня, малахита, и поплыл в воздухе, в то время как Сигертон продолжал стремительно падать.

Эвелин мягко приземлился на утес, достал из сумки янтарь и легко прикоснулся им к воде, как он это делал, казалось, миллион лет назад, во время испытания, которому его подверг отец Маркворт. Он был рад, что тела Сигертона не видно с того места, где он стоял; ему было бы нелегко вынести это зрелище.

Используя янтарь, он пошел по воде, как посуху, выбрался на берег и зашагал по дороге.

Эвелин знал, что никогда больше не увидит Санта-Мир-Абель.

Он использовал камни. С помощью малахита перелетал через утесы; для того, чтобы взобраться, а потом спуститься с них, преследующим его монахам требовались часы. С помощью янтаря пересекал озера, которые его преследователям приходилось обходить. С помощью хризоберилла, или «кошачьего глаза», он мог видеть в темноте. В первом же городе, куда он вошел, ему встретился караван торговцев; Эвелин продал им лишенный магический силы изумруд и получил за него столько денег, что ему хватит их надолго, очень надолго.