Читаем без скачивания Война по понедельникам (сборник) - Антон Первушин

В глазах Черномора был свет; руки, получив свободу, жестоко дергали и теребили беззащитную бороду. В эту минуту Антон безоговорочно верил ему, верил так, как никому никогда не верил. Да разве, подумайте, можно усомниться в словах, в здравомыслии, в совершенной правоте этого сильного и такого печального от невозможности до конца выкладываться в любимом деле человека? Разве возможно? Он видит его, свой мир, сквозь время, и для него этот мир уже существует где-то, созданный, сотканный, как чудесный ковер, из лучшего, чем есть, материала хорошими добрыми руками, послушными в равной степени и сердцу, и разуму.

— Я думаю, — говорил Черномор, — какая удача, какое невероятное везение, что высшая воля именно нам, мне и моим друзьям, предоставила возможность стать Витязями. Удача и везение для нас, для меня — я это имею в виду. Раньше только на холсте, на бумаге, в холодном мраморе, смешивая непослушные краски, жадно постигая в кратковременных озарениях истину, пытались мы как-то худо-бедно поделиться ею с другими, а заканчивались попытки эти чаще всего депрессией, тяжелейшим похмельем: бутылкой водки или петлей. И не было для нас никакой возможности, никаких сил вырваться из порочного круга, закричать во все горло, освобождая легкие от никотиновой дряни, и работать, делать свое дело, твердо зная, что делаешь его правильно, и лучший мир создается твоими собственными руками; и что он уже рядом, напряжением твоих клеток он появится, возникнет, как крупинки соли в перенасыщенном растворе, станет осязаемым, доступным всем органам чувств, а не только внутреннему эхолоту, что носят в себе художники…

Разве можно не верить? Разве можно усомниться?..Да, Черномор умел говорить!

Провожая Антона с Кимом до двери, Черномор пожал им поочередно руки и сказал так:

— Желаю успеха, Антон. Ты мне кажешься хорошим парнем. Думаю, ты все правильно понял… И знаешь, очень жаль, что они к тебе не пришли…

— Кто?

— Оружейники. Очень жаль. Я был бы рад видеть тебя в нашей команде.

— Спасибо, — Антон улыбнулся.

Разве можно не верить?.. 

…Валентин протянул руку, и она прошла сквозь грудь незнакомца, не встретив сопротивления. Незнакомец усмехнулся, но в глазах его по-прежнему стеной стояла тоска.

— Сам видишь, — обронил он, — как материальное тело я не существую. Дым, фикция, голограмма, иллюзия сплошная.

Валентин медленно кивнул.

— Даже не знаю, кому говорить «спасибо» за свое нынешнее состояние, — продолжал незнакомец. — Вроде бы особо и некому: сижу я здесь один, как перст… или как Робинзон Крузо… Кстати, почему бы нам не присесть?

Валентин опустился на траву, вытянул гудящие ноги и вздрогнул, увидев, как его собеседник исчез вдруг на мгновение, чтобы через мгновение появиться вновь уже в позе сидя.

— Кто ты? — спросил Валентин настороженно.

— Сейчас — не знаю. Когда-то числился капитаном противовоздушной обороны Российской Федерации, Евгением меня звали.

— Валентин.

— Рад познакомиться.

— Что ты здесь делаешь?

Капитан Евгений задумался. Потом ответил все с той же печальной усмешкой:

— Помнишь у Гребенщикова? «Сидя на красивом холме, я часто вижу сны и вот что кажется мне…» Сижу на красивом холме и вижу сны.

— Сны? Что это значит?

— Трудно сказать, еще труднее объяснить. Моего словарного запаса не хватит наверняка… А так… Приходят видения, призраки, тени… мелодии приходят… и в это время я ощущаю потребность решать и решить какую-то задачу, что ли?.. Нет, это очень грубо, приближенная аналогия, только намек… все гораздо сложнее. Я хотел бы рассказать тебе, Валентин, но не могу. Хочу, но не могу. Скорее всего, это и невозможно…

Они помолчали, разглядывая друг друга.

— Значит, ты не Хозяин, — подытожил Валентин.

— Хозяин?

— Да, так теперь они называются, те, кто пришел и устроил нам все это, — он сделал неопределенный жест рукой, — те, кто нынче распоряжается Землей и окрестностями.

— А ведь я ничего не знаю об этом, — признался капитан Евгений. — После вторжения — период пустоты, а потом я как-то сам собой очутился здесь, на этом холме.

— К тебе разве не захаживали люди?

— Ты и твой приятель будете первым и вторым. Кстати, почему бы тебе его не пригласить сюда?

Резвый стоял внизу на дороге, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ждал. Валентин махнул ему рукой. Резвый побежал вверх по склону. Через минуту, запыхавшийся, тяжело дыша, остановился рядом, вытаращился на капитана Евгения.

— Вот познакомься, — сказал Валентин. — Некогда человек по имени Евгений.

— А теперь кто? — Резвый опасливо отступил на шаг.

— Ох если бы только знать кто я теперь, — вздохнул капитан. — Но никто не даст мне ответа. Призрак, фантом, пустое место под солнцем — вот кто я такой теперь. Менее реален, чем изображение в телевизоре.

— Телевизор? — Резвый отступил еще на шаг. — Что это такое?

— Он не знает? — искренне удивился капитан.

— Откуда ему знать? — ответил Валентин за Резвого. — Ты не берешь в расчет его возраст. С начала Пришествия минуло девять лет — значит, в самый момент ему было восемь. Он не помнит старого мира.

— Девять лет?! Прошло девять лет? Неужели так?.. — капитан Евгений замолчал и надолго.

— Значит, ты ищешь Хозяев? — обратился он к Валентину после паузы.

— Да, и как раз здесь — это место обозначено у меня на карте — мы и рассчитывали их встретить.

— Карта? Что за карта? Покажи мне.

— Я не сумел сохранить ее, но вся она целиком здесь, — Валентин постучал согнутым пальцем себе по виску.

— По каким данным она была составлена?

— Легенды, сказки, слухи. Был человек, который занимался их сбором, выявлением истины. Сейчас этот человек уже мертв. Но очень многие из тех, с кем он разговаривал, указывали на этот квадрат, как на наиболее вероятное местоположение базы Хозяев.

— Брехня. Где они, ваши Хозяева?

— Как сказать… Ты вот сидишь здесь, но откуда-то приходят твои «сны»; кто-то поддерживает твое существование на этом холме. Кто еще, кроме Хозяев? Выходит, ты им зачем-то нужен, и сами они где-то неподалеку. Под нами, или над нами, или, невидимые, среди нас.

Резвый весь сжался, затравленно озираясь по сторонам. Он словно ждал, что вот сейчас, как чертик из коробочки, выскочит вдруг искомый Хозяин в образе сторукого и пятидесятиглавого великана-гекатонхейра, кинется, пойдет топтать жалких людишек, нарушивших его покой.

— Расскажи мне, — потребовал капитан Евгений, обращаясь к Валентину, — расскажи мне о мире. Что там сейчас? Как там сейчас? Кто выжил? Сохранилось какое-нибудь правительство? Говори…