Читаем без скачивания Ночь нашей любви - Шеннон Дрейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кайра!
— Еще минуту.
Взгляд Кинси метнулся к Игану. Рыцари переглядывались между собой. Достаточно ли она дала беглецам времени, чтобы скрыться?
Видя, что терпение воинов на исходе, Кайра сделала шаг назад. Дэрроу вырвал у нее меч, забросил его в кусты, потом схватил ее за волосы и притянул к себе.
— Когда я разделаюсь с тобой… — начал он.
В этот момент из-за деревьев появился согнутый Миллер.
— Лорд Дэрроу, вы ее поймали! Теперь вы поняли, что я сказал правду. Я не предавал вас.
Кайра смерила его презрительным взглядом. Она просила для него пощады, когда он сдался, и Аррен пощадил его.
— Вы, Миллер, — наихудшая разновидность предателя. Змея, притаившаяся в траве, подлая крыса, — сообщила она ему.
— Зато я получу награду.
— О да, ты получишь, что заслужил. Ричард, награди его.
Тайлер, которому удалось наконец выпрямиться, обратил на него полный ожидания взгляд.
Иган улыбнулся.
— Вот твоя награда, парень! — Он вонзил кинжал ему в живот и полоснул вверх.
В глазах молодого человека мелькнуло изумление, но, прежде чем он рухнул на землю, Ричард выдернул кинжал из тела своей жертвы.
— Награду! — с отвращением произнес Дэрроу. — Испортил такое простое дело.
Онемев, Кайра потрясение смотрела на упавшее к ее но-, гам бездыханное тело.
— Вот тебе награда, — обронил Кинси, осторожно потрогал горло, затем в ярости уставился на свои пальцы и недоверчиво произнес:
— Ты пролила мою кровь!
Кулак полетел ей в лицо.
Она никогда не сомневалась в его силе.
Мощный удар. Железный кулак.
Она упала на спину.
Ужасная боль! Он сломал ей челюсть. Нет, просто боль.
Земля и небо бешено вращались, затягиваясь черной пеленой.
Кайра яростно заморгала. Нет, еще хуже. Глаза открыты, но она ничего не видит.
Глаза у нее закрылись. Наступила благодатная тишина.
Глава 20
К утру 11 сентября 1297 года Уоррен и Крессингхэм заняли позиции к югу от Форта, откуда можно было наблюдать за шотландцами, которые собрались на противоположном берегу реки.
Королевская армия демонстрировала свою мощь и великолепие. Летнее солнце отражалось в сверкающих доспехах, ветер трепал шитые золотом королевские штандарты и яркие знамена с гербами благороднейших семейств Англии. Над шлемами знатных рыцарей веяли плюмажи, лошади нетерпеливо пританцовывали и фыркали, позвякивая богато украшенной сбруей. Воины ехали стройными рядами, вытянувшиеся в цепочку, которой не было видно конца.
Расположившиеся на склонах холма шотландцы являли собой пеструю, хотя и не менее живописную картину. И лишь некоторые могли похвастаться металлическими кольчугами, зато многие прискакали на битву, раскрасив себе лица, как пикты, их древние предки.
Да и место шотландцы выбрали очень удачное. Склоны холма не давали развернуться английской коннице, а позади лежала пересеченная местность с дремучими лесами, болотами и топями, где можно было укрыться при отступлении.
Слева их защищала река, она же, круто изгибаясь, предохраняла их справа; впереди простирался заболоченный луг с насыпной дорогой, ведущей к мосту через реку, за которой начиналась Англия.
Многие шотландцы, явившиеся на зов Уоллеса, были опытными бойцами, поскольку давно совершали набеги на англичан. Но многие не имели военного опыта. К тому же после Данбара, где шотландцы потерпели сокрушительное поражение от англичан, это была первая крупная битва, в которой должны сойтись многие тысячи воинов с обеих сторон.
Несмотря на громадный численный перевес у врага, шотландцы верили в свою победу, ибо Эдуард находился во Франции и это давало им преимущество.
В отсутствие короля английскими войсками командовал Уоррен, граф Суррей, опытный полководец, но человек старый и больной. Он был старше Аррена, Уоллеса и де Морея, вместе взятых. По слухам, Уоррен не ладил с Крессингхэмом, занимавшим пост сборщика королевских податей. Тот был тщеславен, упрям, нечист на руку; его ненавидели все без исключения — и те, кто поддерживал национальную идею, и те, кто выступал против нее. Считали, что он украл деньги, отпущенные на восстановление Берика.
Возглавляя свой отряд, Аррен ехал на позицию и ощущал смутное беспокойство, словно недосчитался кого-то, кто должен быть рядом. Впрочем, ничего удивительного. Предполагалось, что Джон возглавит пехоту и выставит заграждения против английской конницы, а Аррен поведет в атаку всадников.
Он подавил тревогу, отнеся ее на счет предстоящей битвы. Все понимали, что смерть соберет богатый урожай на этом болотистом лугу, когда англичане перейдут через мост.
Аррен в очередной раз отметил преимущества их позиции. Эта заслуга принадлежит как Уоллесу, так и де Морею.
В течение минувшего года Уоллес вдоль и поперек исходил здешние места, несколько раз форсировал реку во время рейдов. Де Морей придавал большое значение выбору места боя, используя рельеф местности, леса, болота и топи.
Тем не менее несметное полчище англичан, расположившихся на другой стороне, не могло не подавлять.
Как и их уверенность в своей победе.
Но шотландцы тоже намерены стоять насмерть, они шли к этому дню все лето, и решающий момент настал.
— Мы не отступим, парни! Вспомните Хокс-Кейн! — крикнул Аррен своим людям, рассыпавшимся по холму.
— Вспомните Берик! — подхватил чей-то голос, и боевые кличи огласили воздух, пронесясь по рядам.
Интересно, слышат ли их англичане? Наверняка.
В соответствии с обычаем каждой из противоборствующих сторон предоставлялась возможность сдаться. Накануне вечером явились несколько шотландских баронов, уполномоченных вести переговоры от имени англичан. Заверив Уоллеса в своей поддержке, они вернулись к Уоррену, заявив, что им не удалось отговорить шотландцев от битвы. Двое из них присягнули Уоллесу и де Морею, остальные колебались, и Аррен подозревал, что они примут решение в зависимости от исхода битвы.
Потом со стороны англичан явились два монаха с предложением сдаться и обещанием простить былые прегрешения мятежников.
Их тоже отправили назад.
— Будем сражаться! — крикнул Аррен.
И отдал команду стоять на месте.
* * *Когда она снова открыла глаза, было утро.
Челюсть болела, голова, казалось, готова была расколоться.
Уставившись на залитую солнцем стену палатки, она поняла, что жива, находится в английском лагере и руки у нее связаны за спиной.
— О, миледи, вы проснулись, — раздался голос Дэрроу, вернув ее к ужасной действительности.
Спаслись ли Ингрид, Кэтрин и Томас? Есть ли хоть малейшая надежда, что Аррен знает, где она?